Выбор князя Владимира 1. Последняя надежда язычников

христианским ценностям – яркий фантик для легковерных. Влиятельные группировки всё настойчивее требовали христианизации страны, Владимиру недвусмысленно дали понять: либо он официально введёт на Руси христианство, либо его убьют. Князь не имел силы воли своего отца, да и от дружины он зависел, а та всё сильнее склонялась к христианству. Выход из сложившегося положения виделся единственный – креститься. И князь уступил нажиму.
    Ал-Марвази (XI-XII вв.) – арабский учёный, врач при дворе Сельджукидов, а вслед за ним персидский историк Ауфи (XIII в.) уверяли, будто русы после крещения настолько разочаровались в христианстве, что приняли ислам:

    “Направили послов к правителю Хорезма, группой в 4 человека из [числа] приближенных царя <…> Прибыли послы их в Хорезм, выполнили свою миссию, [получив] разъяснение от хорезмшаха, так что захотели в ислам. Послал к ним [хорезмшах учителей], чтобы научить их закону ислама и обратить в ислам”
                    (Ал-Марвази “Природа животных” // Там же, с. 60-61)

    “Они отправили послов к хорезмшаху; послов было четверо, из родственников царя <…> Когда послы пришли к хорезмшаху, он  очень обрадовался их желанию принять ислам, пожаловал им почетные подарки и отправил одного из имамов, чтобы научить  их правилам ислама”
                    (Ауфи “Сборные рассказы и блестящие предания” // Там же, с. 62)

    Разумеется, Русь никогда не принимала ислам. Если бы такое случилось, то это был бы настоящий кошмар для Византии. И ромейские писатели непременно отозвались бы на горестное для них событие. Но они ничего подобного не заметили. И всё же, свидетельство мусульманских авторов имеет прямое соответствие в русской летописи: и посольства для испытания вер князь отправлял, и учителей иноземных у себя принимал. Правда, в мусульманском сообщении события местами переставлены, но тут и летописец вполне мог ошибиться. И вот ещё совпадение – оба автора утверждали, будто титул русского правителя “буладмир”, практически точно соответствующий имени Владимир. А ведь ещё в IX веке Ибн Хордабех правильно сообщил: “Владыка ас-сакалиба – кназ” (Ибн Хордабех “Книга путей и государств” // там же, с. 25). То есть, Ал-Марвази и Ауфи рассказывали именно о посольстве князя Владимира. А это означает, что и летописец не выдумал свой рассказ, что Владимир действительно посылал доверенных людей под видом разговоров о вероисповедании разведать политическую обстановку в мире. Такой важный шаг, как смена государственной религии, не мог не вызвать ответной реакции со стороны иных конфессий, и последствия следовало заранее просчитать.
    Путь в Хорезм и обратно лежал через Волжскую Болгарию, потому и летописец решил, что раз послы пришли на Русь из Болгарии, значит, это непременно болгары. Всего для своих посольств князь Владимир отобрал десять человек, но непосредственно в Хорезм отправились четверо. Хорезмшах на радостях решил, что русы пожелали принять ислам, а послы и не спорили. Так даже удобнее – и покажут, и расскажут, что ни попроси, да в придачу и подарки дают. Чем плохо? Потом хорезмшах с ответным визитом отправил к Владимиру своего знатока ислама (может, и правда это был имам). Летописец достоверно знал только, что мусульманский посол встречался с князем и говорил о религии, но содержание беседы осталось неизвестным. В качестве замены в летописный рассказ был вставлен анекдот: “Руси есть веселье питье, не можемъ бес того быти” (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, с. 83, Рязань, 2001).
    Шутки шутками, но выбирать Владимиру было не из чего. Русская торговля ориентировалась на Византию, так что экономические интересы диктовали необходимость принятия страной византийского варианта христианства. Отступать поздно. Страну ожидали нелёгкие времена, и князь был бессилен что-либо изменить.