Ирония судьбы (1-й рассказ из сборника Враг мой)

же — блажь... — пробурчал Волверстон, а испанец надменно выпрямился. 

— А Джереми? Он разве не с вами? — спросил Питер, не видя штурмана в толпе пиратов. 

— Он на «Лахезис», — хмыкнул Дайк. — Рвался с нами, да только Нед не пустил. 

— Пусть лучше курс прокладывает, - нахмурился Волверстон. — Нечего тут... под ногами путаться. 

— Сурово, - усмехнулся Блад, догадываясь, что дискуссия по поводу участия Питта в спасательной операции была бурной, и задал новый вопрос: — А кстати, как Ибервиль выманил эскадру? 

— Он у нас теперь навроде адмирала, — захохотал старый волк, многозначительно косясь на дона Мигеля. — Самого дьявола перехитрит. Настроил со своими парнями плотов, да навтыкал там мачты с французскими флагами. Ну и его «Лахезис», само собой, при деле, надо же иногда постреливать. 




Под прикрытием огня «Атропос», шхуна устремилась к выходу из гавани. Блад смотрел, как мощные орудия разносят недостроенный форт, и у его радости обретенной свободы был отчетливый привкус пепла. В нескольких милях от побережья Ямайки корабли легли в дрейф. Волверстон предложил было высадить команду шхуны в шлюпки, но Питер высказался категорически против этой идеи. Ночь скрывала очертания острова, однако он, стоя на юте «Атропос», продолжал вглядываться во мрак. Де Эспиноса подошел к нему и тяжело оперся на перила. 

— Куда теперь, капитан Блад? На Тортугу?

— Мы постараемся доставить вас на Эспаньолу, дон Мигель. — А вы? Опять выйдете в море? 

— Год назад я покончил с пиратством и не намерен вновь им заниматься.

— Тогда что? — Несколько преждевременно говорить об этом, — улыбнулся Блад. — А сейчас пройдемте в кают-компанию, я займусь вашей рукой. 




Море в этот ранний час было спокойным. Белые клубы тумана стлались по воде, и среди них призрачной тенью медленно дрейфовал трехмачтовый корабль. Мельчайшие капельки оседали на снастях, влажным флером покрывая палубу и поблескивая на отполированных рукоятках штурвала. В молочном мареве время от времени слышались приглушенные голоса матросов, измеряющих лотом глубину.

Без приключений обогнув западную оконечность Эспаньолы, «Атропос» шла на восток вдоль ее северного побережья. Туман, помогая избежать пристального внимания береговой охраны, в то же время намного увеличивал риск напороться на скалы, и Волверстон долго спорил с Бладом по поводу его чрезмерного — если не сказать больше — мягкосердечия. 

— Довольно и того, что дона вытащили из тюрьмы. Пусть пару миль сам гребет до берега или болтается в море, рано или поздно, его подберет какой-нибудь корабль, а подохнет, так не велика печаль, — говорил старый волк, упрямо наклоняя голову. 

Но в итоге он был вынужден сдаться, хотя и продолжал недовольно ворчать.

Впрочем туман понемногу рассеивался и обвисшие паруса захлопали, ловя первые порывы утреннего бриза.

Питер спустился в каюту штурмана «Атропос», предоставленную де Эспиносе. Испанец, в наглухо застегнутом потрепанном камзоле, стоял возле окон  и смотрел в туманную мглу. Его рука все еще была на перевязи, но лихорадка отступила. Он обернулся, услышав шаги, и наклонил голову, приветствуя Блада. 

— Как вы себя сегодня чувствуете, дон Мигель? — счел своим долгом поинтересоваться Питер. 

— Благодаря вашей заботе, дон Педро, прекрасно. 

— Мы почти на месте. Пуэрто Плато находится в нескольких милях восточнее. Сожалею, но мы не можем подойти еще ближе к городу из-за угрозы быть замеченными из форта Сан-Феллипе. 

— Вы и так сделали для меня слишком много, и я теряюсь в догадках — для чего это вам понадобилось? 

Губы Блада чуть тронула улыбка. 

— Позвольте мне не отвечать на этот вопрос. 

— Как вам будет угодно, — вернул ему усмешку де Эспиноса. — И что же, прежняя слава в самом деле больше не прельщает вас? За эти дни я убедился, что ваши... гм, последователи восторженно восприняли ваше освобождение, и подозреваю, что отказ вновь их возглавить вызовет, по меньше мере, глубочайшее разочарование. 

— Им придется принять мой выбор, — твердо ответил Блад. 

— Тем не менее, вы до сих пор не разубедили их, почему?— Давайте сначала мы доставим вас на Эспаньолу, дон Мигель, — самым любезным тоном произнес Блад, вновь уклоняясь от ответа. 

— Уж не на французскую ли службу вы пойдете? — иронично осведомился испанец. 

— Есть и другие страны, кроме Англии и Франции, — пожал плечами Питер. 

— Незадолго до ареста я услышал любопытную вещь: молодой царь московитов строит флот и принимает людей любых наций и вероисповеданий, готовых служить ему. 

— Московия?! — де Эспиноса посмотрел на Блада, как на умалишенного. — Так это же дикая страна! Вы рискуете бесследно сгинуть в ее снегах. Даже добраться туда — как вы это сделаете? 

— Полагаю, тот или иной способ отыщется. Кстати, дон Мигель, я размышлял над вашими словами о пешке в партии политических шахмат. А вы сами не опасаетесь преследования со стороны своих соотечественников за действия, весьма схожие с пиратскими? На лице де Эспиносы не дрогнул ни один мускул. 

— Да, меня посещала такая мысль, — спокойно ответил он. — Как сказала мисс Бишоп, это закономерно, но преодолимо...
Блад помрачнел и отвернулся: все эти дни он не переставал думать об Арабелле, понимая, что она потеряна для него. И все же, не желая смиряться, он твердил себе, что решение обязательно найдется. Просто нужно время... 

— Прошу прощения, если я затронул ваши чувства, капитан Блад, и что говорю откровенно, — услышал он голос дона Мигеля. — Мисс Бишоп, ваша невеста. А как же она? Неужели вы не попытаетесь... 

— Выкрасть ее? — закончил за него Питер и горько усмехнулся: — Чтобы она связала свою жизнь с беглым преступником? Нет. Но я все же надеюсь, что однажды... 

— Если у вас возникнут... разногласия с вашими людьми, либо вам просто потребуется корабль, сможете ли вы известить меня? — вдруг спросил де Эспиноса, испытующе глядя него. 

Бладу понадобилось несколько мгновений, чтобы справиться со своим изумлением. 

— Не представляю, как бы это было возможно, дон Мигель. 

— Тогда так: я все еще в состоянии снарядить корабль, и через два месяца он придет в одну уединенную бухту, к западу от развалин Сан-Фернандо-де-Монте-Кристи. Там я буду ждать вас. Скажем... десять дней. Я напишу координаты, благо, здесь есть все необходимое, — он указал на стоящий возле переборки стол, на котором были письменные принадлежности, оставленные или попросту позабытые помощником Хитчем. 

Подойдя к столу, де Эспиноса макнул перо в чернила и быстро написал несколько цифр, а затем нарисовал набросок береговой линии. 

— Теперь я не понимаю, зачем вам это, — заметил Питер, все также удивленно наблюдая за действиями испанца. 

— В нашей семье принято платить сторицей за зло... и добро, — дернул уголком рта де Эспиноса. 

— Вряд ли до этого дойдет, но в любом случае — благодарю вас. 

— Питер, пора, — на пороге каюты стоял хмурый Волверстон. 

— Прошу вас, дон Мигель, — приглашающе махнул рукой Блад. 

Когда они поднялись на палубу, то обнаружили, что по правому борту смутно проступает изрезанный бухтами берег, до которого было не больше полумили. 

— Шлюпка ждет вас, — Блад указал вниз, где на волнах покачивалась шлюпка с четырьмя гребцами. — Наши пути расходятся, и, вероятно, — навсегда. 

В темных глазах де Эспиносы появилось нечто похожее на сожаление. Однако почти сразу его взгляд вновь стал непроницаемым. 

— Прощайте, капитан Блад, — сказал он и неожиданно протянул руку. — Но... помните о моих словах. 

— Я не забуду, — после паузы ответил Блад, пожимая ему руку: — Прощайте, дон Мигель.