местных. Но сейчас грузины вытесняют местное население из Абхазии. Чего им надо? Ну, и жили бы у себя в Грузии, как люди. Не-ет, своей земли им мало.
-Грузины тут ни причем, - сказал я. – То есть, воюют-то на самом деле не простые работяги, а наемники, оболваненные нынешним грузинским руководством.
Димитрий вздохнул тяжело и позвал меня ужинать.
-Там твои подельники уже сварганили, небось, что-нибудь, - уверенно заявил он. – Я велел им вытаскивать из кладовки все, на что глаз упадет.
Степан с Гришей сварганили поистине царскую трапезу: картошка, тушенка, колбаса, консервированные салаты, соленые огурцы. Даже зеленый лук с зеленью.
-Откуда у тебя свежая зелень? – удивился я.
-Ты что думаешь, что меня забросили сюда и забыли о моем существовании? – засмеялся Димитрий. – Ко мне вертолеты регулярно прилетают. У меня тут и выпечка свежая частенько бывает. Вчера только доел пирожки маминого производства.
-Вот бы мне такую жизнь! – завистливо вздохнул Гриша.
-Так за чем дело? – спросил Димитрий. – Иди, поучись четыре годика, да и давай мне на смену. Сколько раз отец предлагал тебе идти учиться?
-А зачем учиться-то? – уставился Гриша на Димитрия. – Что, я не знаю, как всякие там кнопки в твоих приборах нажимать?
Димитрий рукой махнул:
-И вот как вы изволите с этим дураком разговаривать? – воскликнул он. – В земле ковыряться и кувалдой махать он считает ниже своего достоинства. А чтоб интеллигентным делом заниматься, учиться не желает. Ему бы такую работу, чтоб сразу директором, чтоб ничего не делать, и получать большую зарплату. Но все это с неба не сваливается, вот он и бродит, как бомж, приключение себе ищет. Бедная Роза Григорьевна!
-А чего это она бедная? – недовольно спросил Гриша.
-Да то, что не может тебя, паразита, ни к делу какому пристроить, ни в семью – вообще, ни к чему путевому. До чего хорошая женщина! А сын у нее – бездельник и дурак без справки.
Гриша обиделся и вылез из-за стола. Подобные суждения о себе он, вероятно, не раз уже слышал и относился к ним болезненно.
-Да, ладно, Димитрий! – примирительно сказал я. – Не кори Гришу. Вероятно, он не нашел себе дела по душе. А ломать свою душу не желает. Вот и мается. Просто ему нужно помочь определиться.
-Так ведь кругом все только и делают, что пытаются помочь, - сказал Димитрий. – А что толку?
-Я так понял, что все пытались предлагать ему ту или иную работу, к которой у Гриши не лежала душа, - продолжил я. – И это неправильно. Следует сначала точно установить, на какое дело он больше всего способен. А это может сделать опытный психолог. Так что тут нужна работа психолога.
Моя речь немало заинтересовала Гришу. Он опять подошел к столу и сел на свое место.
-Скажи, Гриша, - обратился я к нему, - что ты вообще любишь делать? Не в качестве работы, а для своего удовольствия.
-Гы! - широко улыбнулся Гриша. – Ну, люблю по горам ходить и по лесам.
-Что, просто так, без всякой цели? – спросил я.
-Почему же? Я наблюдаю, как цветы распускаются, как всякие там насекомые летают, что делают птицы и разные животные – вообще, как изменяется лес в разное время. Это же интересно!
-Ну! А потом что? Что ты потом со своими наблюдениями делаешь?
-Да ничего! Смотрю и все. Бывает, что поправлю какое дерево или кустик. У нас же люди не умеют нормально по лесу ходить. Топают, как слоны, и не замечают совсем, что давится и ломается все под ногами.
Я улыбнулся и вспомнил, как о том же самом толковал лесничий Кузьмич.
-Тебе следовало бы идти в лесничество егерем работать, - посоветовал я.
-Да кто меня возьмет? – обреченно махнул Гриша рукой.
-Взять-то, может, и возьмут, - сказал я, - да только, если ты станешь безответственно свои правила гнуть, то и выгонят. Во всяком деле должна быть своя дисциплина. А ты, как я посмотрю, парень совсем без тормозов.
-Как это, без тормозов?
-А так: что захотел, то и сделал. И никто тебе не указ. Разве не так?
-Ну, есть маленько, - согласился Гриша.
После долгого вечернего застолья Гриша со Степаном отправились устраиваться на ночлег, а мы с Димитрием засели в аппаратной, каждый со своим делом. Я включил свой ноутбук, а Димитрий сел составлять очередную сводку погоды.
Метеохозяйство Димитрия состоит из двух небольших деревянных домиков и метеорологической площадки с оборудованием. Один домик, насколько я понял, используется в хозяйственных целях. А другой, в котором мы находимся, является, так сказать, офисным помещением. В домике три маленькие комнатушки. Первая из них, самая большая, служит передней, гостиной, кухней, столовой и кладовой одновременно. Вторая – это аппаратная, то есть, главный офисный центр станции. Эта комната, словно кабина космического корабля, снизу доверху напичкана всевозможной аппаратурой и приборами, которые беспрестанно светятся, мигают, сверкают, выдавая различную информацию. Рация время от времени разговаривает сама с собою, компъютер работает, телефон звонит. Димитрий то и дело набрасывает на себя полушубок и выбегает смотреть на показания приборов на улице. Затем он обязательно записывает эти показания в специальный журнал и только потом сообщает необходимые сведения по телефону.
Димитрий великодушно выделил мне место за своим вместительным столом, и я с удовольствием, наконец, углубился в свой ноутбук.
-Удивительный вы народ, журналисты, - заметил Димитрий. – Вы, наверное, и во сне умудряетесь работать.
-Всякое случается, - сказал на это я. – Впрочем, сейчас я пишу, скорее, не для работы, а для себя.
- Слушай, - сказал вдруг Димитрий, - я все думаю насчет Григория. Может, его и вправду стоит в лесничество определить? Там егеря нужны, насколько я знаю. А если он любит горы и лес, и может без устали бродить по лесу неделями, то, может, это и есть его дело?
-Вполне возможно, - сказал я. – Если ты можешь помочь Грише с этим делом, то, думаю, нужно помочь.
-Какой разговор? Позвоню отцу, а уж ему-то в лесничестве никто не откажет. Только б сам Григорий не подвел бы.
-Ну, поговорить серьезно с ним надо, - посоветовал я. – Человек же он, в конце концов, а не скотина какая.
Закрывши свой ноутбук, я отправился спать. «Спальня» Димитрия располагалась следом за аппаратной. Это крохотная комнатушка метров двух в длину. По обе стороны от прохода во всю длину комнатушки устроены двухъярусные нары. Как раз на четыре персоны. На верхних ярусах к моему появлению в «спальне» уже храпели Степан с Гришей, а нижние предоставлены были нам с Димитрием. Я занял ту, которая не была аккуратно заправлена постелью. Улегся, и мгновенно уснул.
10. На высоте 3000 метров
Утро встретило нас изумительной пургой. Пурга в горах – это зрелище впечатляющее. Вернее, совсем никакого зрелища на расстоянии вытянутой руки: сплошная бушующая стена мокрого снега, мгновенно облепляющая со всех сторон.
-Вот, что, граждане присяжные заседатели, из домика сейчас ни ногой дальше двух метров! – заявил нам Димитрий. – Только до нужника и обратно! А не то моментально окажетесь под горой. Еще снегом завалит по самое «не хочу». Никакой черт не отыщет и не откопает. Всем понятно?
Куда уж понятнее? Самоубийц среди нас не было. Да и незачем нам было куда-то из домика соваться. Мы основательно позавтракали, чем бог послал. А он послал нам столь же щедро и вкусно, как накануне.
Вот уж чем бог не обидел Гришу, так это умением быстро устраивать великолепные трапезы. Я в этом убедился за время нашего с ним странствия, когда он из самых обыкновенных консервных продуктов выделывал на костре чудеса кулинарии.
-А что, Гриша, - начал я с ним разговор, - если тебя возьмут в лесничестве в егеря, будешь работать?
-А что я должен буду делать?
-Ну, работы у егеря в лесу больше даже, чем навалом, - сказал я. – В основном, егерь должен бродить по лесу и следить за порядком, чтоб всякие там браконьеры и туристы лес не портили и зверье понапрасну не истребляли.
-Ты все равно постоянно из леса не вылезаешь, - добавил Димитрий. – А так хоть деньги получать будешь.
-Много?
-Ага! Сразу мешками тебе выдавать будут, - сказал Димитрий. – Сколько бы ни давали. Ты прикинь, чума болотная: сейчас ты болтаешься по лесу просто так, задарма. А если будешь работать егерем, то станешь точно так же болтаться, но только еще за это и зарплату получать какую-никакую.
-И что, мне ружье выдадут? – поинтересовался Гриша.
-А как же? Не с голыми же руками ты должен браконьеров ловить. К тому же, в лесу без ружья опасно, - уверенно заявил Димитрий.
-Да, пожалуй, это стоящее дело, - согласился Гриша.
-Главное, для тебя подходящее, - сказал я. – Если ты, разумеется, не станешь свои правила устанавливать перед начальством, и будешь выполнять все по инструкции.
-Да, что ли, я сам себе враг?
-Вот именно! И себе не нужно быть врагом, и людям, которые за тебя ручаться будут.
-А вы хотите сказать, что за меня будете ручаться?
-А как же, - сказал я. – Я за тебя перед Никосом Ивановичем ручаться буду, а он – перед лесничеством. Мы тебе верим, и ты не должен подвести нас.
-Да, уж, небось, не подведу! – заявил Гриша.
-Ну, тогда я звоню бате! Он сразу же и похлопочет насчет тебя, - обрадовался Димитрий и взял телефонную трубку.
Поскольку выходить на свет божий нам всем категорически не рекомендовалось, мы со Степой решили использовать время безделья с пользой. То есть, стали критически просматривать все, что Степа наснимал на камеру за время нашего блуждания по горам. Надо сказать, как оператор Степа оказался на высоте. Если шеф и вздумает сделать из нашего путешествия какую-нибудь передачку, то материала для нее будет больше даже, чем предостаточно. Молодец мальчишка! Я ему так это и сказал. Он расцвел:
-Вы думаете, что из меня получится журналист?
-Еще как получится, Степа! – заверил я. – Только работать научись, как проклятый.
-А сейчас я как наработал?
-Как проклятый, - сказал я и пожал ему руку.
А Гриша, воодушевленный предстоящей своей деятельностью в качестве егеря, вдохновенно колдовал в другой комнате у печки. Кот Мурза крутился возле него: льстиво терся о ноги и подобострастно заглядывал в глаза. Гриша время от времени подкидывал ему кусочки колбасы и консервированного мяса. При этом не забывал пожелать поскорее «нажраться и отвалить», чтоб «глаза больше не видели этого ненасытного проглота».
К обеду небо слегка прояснилось, и ветер немного утих. Но снегопад не закончился. Димитрий пошел на площадку проверять показания, а ребята увязались за ним. Я же опять уселся поработать, и раскрыл свой ноутбук. Я писал в состоянии удивительного вдохновения и творческого подъема. Все-таки идея отправить меня сюда со Степаном, у шефа была одна из самых
