Ложь - Глава 17

знающего врача.

- Полагаю, это наш святоша, этот черт в сутане, внушил Вам идею поторопиться своими неслыханными небылицами о новых золотых жилах.

- Новых жилах?..

- Как, Вы ничего не знаете? – воскликнул Ботель. – В таком случае для Вас это – отличный сюрпризец, побольше того, что преподнесли нам Вы своей женитьбой. Вот дьявол! А это – сеньора Сан Тельмо?..

Деметрио снова постарался держать себя в руках, чтобы казаться спокойным и сдержанным. Ему не хотелось отвечать на грубые и бесцеремонные слова Ботеля. Он вновь почувствовал прилив отвращения, более сильного и глубокого, чем в первый раз при виде жалкой горстки домишек средь двух болот, в которых затерялась река. Вдалеке, на холме, возвышались грубо размалеванные постройки унылого поселения. Ботель дружелюбно протянул Деметрио руку, и тот, скрепя сердце, нехотя пожал ее.

- Однако, должен признать, у Вас хороший вкус, – бесцеремонно заметил Ботель. – Разрази меня гром! Вы правильно сделали! Какими бы суками ни были бабы, но пребывать в этом аду с ними все же лучше, чем одному.

Грубые слова Ботеля больно резанули Веронику. Она восприняла их как личное оскорбление, и ее щеки зарделись от гнева, когда она остановилась перед ним.

- Не стоит ужасаться и возмущаться, сеньора, – продолжал свои разглагольствования подвыпивший эскулап. – Полагаю, Вам уже известна наша с Сан-Тельмо позиция. Мы не почитатели баб.

Вероника в тревоге поискала взглядом Деметрио, но прежде чем она увидела помрачневшее лицо столь же возмущенного как и она мужа, ее глаза наткнулись на открытое, гладко выбритое лицо с суровыми чертами, но с синими, добрыми и безмятежными, как ясное, безоблачное небо глазами преподобного Вильямса Джонсона.

- Мое почтение, сеньора Сан Тельмо! – церемонно поклонился Веронике Вильямс Джонсон.

- Кто Вы?

- Отныне преподобный Вильямс Джонсон счастлив быть к Вашим услугам, сеньора.

- Благодарю Вас.

- Сан Тельмо, дружище, как я рад снова видеть Вас! – пастор протянул руку, и Деметрио от души пожал ее. Оба замолчали: преподобный был искренне взволнован, а Деметрио смущен. Ему казалось, что своим пристальным, вопрошающим взглядом преподобный обвиняет его, взывая к угрызениям совести. – Со мной пришла сеньора Ботель. – Вильямс Джонсон шагнул к Аделе. – Вы ее помните?

- Конечно, помню. Разве можно ее забыть? – ответил Сан Тельмо и, повернувшись к Аделе, добавил. – Я у Ваших ног, сеньора Ботель! Моя жена с радостью познакомится с Вами. Вы сможете многому научить ее, для нее это будет хорошим уроком.

- Это такая большая неожиданность для меня! Конечно, я догадывалась, что Вы молоды, красивы, привлекательны, но в жизни Вы гораздо лучше… Я так рада, сеньора Сан Тельмо!..

Глаза Деметрио с тревогой впились в лицо Аделы: узнала ли она в Веронике женщину с фотографии? Удивленные глаза, сбивчивые, неловкие комплименты, заметное замешательство при виде Вероники... возможно, это признак того, что Адела ее вспомнила?..

- Можно нам зайти на минутку к Вам домой, преподобный?..

- Я как раз собирался пригласить вас отдохнуть. Откровенно говоря, вы удивили нас своим неожиданным приездом, можно сказать, застали врасплох, но мы постараемся устроить вас со всеми возможными удобствами, чтобы ваша первая ночь в Порто-Нуэво оказалась как можно приятнее.

- Идемте со мной, сеньора Сан Тельмо. Думаю, мы подружимся, поскольку мы с Вами – единственные белые женщины в этом поселке. Меня зовут Адела, и я прошу Вас называть меня просто по имени, без всяких церемоний.

- Адела, вы – жена доктора?

- Да… Мой Хайме только что был где-то здесь, и куда он подевался, ума не приложу? – Адела с опаской исподтишка огляделась, отыскивая мужа среди поселковых зевак, в то время как сам Ботель уже держал путь прямиком к таверне.

- А доктор – это тот самый сеньор, что встретил нас?

- Господи, Боже мой!..Надеюсь, он вел себя пристойно... Видите ли, в это время Хайме обычно немного не в себе. Не обращайте внимания на то, что наговорил Вам мой муж. Здесь мужчины пьют, чтобы не подхватить малярию, и нужно быть к ним снисходительными... Но, идемте же к дому преподобного отца. Вот уж кто святой, так святой: для всех здешних он – жилетка для слез. Да Вы и сами увидите! – Адела подхватила Веронику под руку, продолжая поддерживать светскую беседу, меж тем как пастор и Сан Тельмо вели серьезный разговор.

- Вас утомила эта долгая поездка или Вы переживаете за свою молодую жену? – осведомился преподобный, внимательно вглядываясь в мрачное и хмурое лицо Деметрио. – А может, Вам нездоровится?..

- Не то и не другое, святой отец.

- Ботель позволил себе какие-то непристойности?

- Да, в адрес Вероники.

- О, боже, не успели вы приехать, а он уже... Ради всего святого, это непростительно. Впрочем, в это время Ботель, как обычно, пьян, и я отлично понимаю его недовольство Вами.

- Полагаю, оно и к лучшему, если Вероника узнает сразу, каков Порто-Нуэво.

- Можете рассчитывать на меня в любое время, чтобы постараться облегчить ее жизнь в этом захолустье. Откровенно говоря, решение Вашей жены приехать сюда вместе с Вами кажется мне героическим.

- Сеньору Ботель Вы тоже находите героиней?

- Разумеется, я высоко ценю ее беззаветное самопожертвование, но это совершенно иное.

- Отчего же? Я не верю, что такой достойный человек, как Вы, считает, что женщина имеет право на все только потому, что она красива.

- Друг мой, я мало смыслю в женщинах, но зато я разбираюсь в душах, а в глазах Вашей жены видна искренняя, благородная и отважная душа.

- И Вам было достаточно простого пожатия руки и приветствия, чтобы понять это?

- За время нашего недолгого знакомства, я достаточно хорошо изучил и оценил Вас, и уверен, что Вы не сделали бы недостойный выбор. Сеньора Сан Тельмо – единственная из всех нас, называющих себя Вашими друзьями, по настоящему глубоко порядочный, душевный и отважный человек.

- Вы так любезны, святой отец… А сейчас, с Вашего позволения, я займусь багажом…

- Не беспокойтесь о багаже, друг мой. По моей просьбе сеньора Ботель поручила разобрать Ваш багаж двум своим лучшим слугам. А что касается индейца Игуасу, так за деньгами он придет ко мне, и мы нальем ему добрый стакан виски в уплату за то, что он так быстро довез вас. Кстати, мысль соорудить на пироге тент была великолепной. По-моему, Вы придумали самое лучшее из удобств, чтобы облечить поездку своей жене.

- Это Игуасу заботился о Веронике на протяжении всей поездки. Именно он придумал соорудить на пироге тент, а меня прогнал на плот с чемоданами.

Реверендо Джонсон весело рассмеялся…

- Замечательно! Я впервые слышу о галантности индейца тупи, – весело рассмеялся преподобный Джонсон.  – Знаете, в Вашей жене есть что-то особенное, дружище Сан Тельмо, а у простонародья есть на это особое чутье. Пожалуй, я отдам Игуасу целую бутылку виски … Но что с Вами?

- Хочу повидаться с Ботелем…

- Зачем? Слишком мало времени прошло, чтобы ссориться. Встретитесь с ним завтра, когда оба остынете.

- Я собирался попросить его рассказать о рудниках. На пристани, поздоровавшись со мной, он упомянул что-то вскользь, но ничего не объяснил.

- Я сам расскажу Вам о рудниках. У меня имеются все данные о них, и еще кое-что посолиднее, друг мой, а именно, мешки золота, которые Ботель честно мне передавал.

- Мешки?

- Точнее, мешочки, но их четыре. Четыре потрясающих, ослепительных мешочка. Вы по меньшей мере раз в пять богаче, чем думали. Вероятно, Вам будет очень приятно известить об этом сеньору Сан Тельмо, не так ли?

- Прошу Вас, преподобный, не говорите об этом Веронике ни слова.

- То есть как? Вы собираетесь скрыть от нее такую новость?

- Всего лишь на несколько дней, для всеобщего блага. Святой отец, я прошу Вас помочь мне в этом деле, не задавая вопросов…

- По-моему, это неправильно. К тому же, должен предупредить Вас, что об этом знает весь поселок. Боюсь, что слухи о руднике уже расползлись по всей округе. Много лет назад, не знаю точно когда, неподалеку от Вашего рудника обнаружили золотую жилу, так сеньора Ботель сходила с ума от радости.

- Минутку, преподобный! Сеньора Ботель часто видела фотографию, которая была в доме моего брата, так ведь? Фотографию той женщины, из-за которой он искал смерти и погиб?

- Полагаю, она могла часто видеть ее, поскольку ежедневно заходила в дом Вашего брата. Но к чему Вы задали мне этот странный вопрос?..

- Да так, просто к слову пришлось, святой отец. Простите меня… Идемте к Вам. Мне очень хочется, чтобы Вероника до последнего не знала о нашем богатстве, и узнала бы о нем от меня.

- Целиком и полностью признаю Ваше право преподнести ей сюрприз… Идемте!





***





Утомленная долгой изнурительной поездкой и слегка рассерженная неумолчной болтовней сеньоры Ботель, Вероника в замешательстве шла по широкой полоске земли, отделяющей причал от дома священника. Она была потрясена видом таверны, жалких, убогих индейских хибарок, унылой, бедной церквушки, грязью на улице, которую и улицей-то можно было назвать с трудом, зеленеющими поодаль болотами и небольшим прогорком вдалеке, на котором возвышались домишки старателей.

- Как только придем, сразу же выпьем чаю… Отлично выпить чашечку-другую перед обедом, – со знанием дела заметила Адела.

Дамы вошли в тесную, до убогости скромную гостиную преподобного отца, и сердце Вероники сжалось от уныния и грусти. Она устало опустилась на первый же подвернувшийся стул.

- Вот печенье и немного мармелада, – суетилась Адела.

- Спасибо, мне не хочется есть, лучше я выпью только чай.

- Чай у бедного преподобного отца не очень хороший, но я уже пообещала ему заказать для него несколько банок самого лучшего чая и настоящее английское печенье. Это самое большее, на что я могу надеяться, и что мой муж позволит мне сделать это для него. Зато Вы, сеньора Сан Тельмо, могли бы убедить инженера, чтобы он подремонтировал церковь и дом пастора, и чтобы ему привезли мебель немного поудобнее.

- Но...

- Почти все свои деньги преподобный тратит на помощь нищим, не оставляя себе практически ничего. Он гол, как сокол, и всё, что у него есть, ему отдали добрые люди, а поскольку сейчас мы с вами можем за год стать миллионерами…

- О чем Вы, Адела?

- Понятно, значит, Вы ничего не знаете? Знаете, на нашем руднике были открыты две богатейшие золотоносные жилы. Если раньше мы были просто богаты, то теперь богаче в десять раз… Сей час Вы и сами увидите мешочки золота, которые пастор храгил для вас.

- Вы говорите, что мы всегда были богаты?

- Конечно… С тех пор, как Рикардо открыл залежь, все изменилось.

- Рикардо? О каком Рикардо Вы говорите?

- О каком же еще, как не о брате Вашего мужа?.. О Рикардо Сильвейра.

- Рикардо Сильвейра!.. Вы сказали Рикардо Сильвейра?..

- Ну да… Не понимаю, почему Вы так удивились?

- Рикардо Сильвейра – брат Деметрио?

- Если быть точнее, они – сводные братья. Полагаю, Вам лучше меня известно, что они были братьями только по матери.

- Невероятно! Этого не может быть! Рикардо и Деметрио – братья! – Вероника снова опустилась на стул, сжав виски дрожащими руками. Ее душа погрузилась в хаос вопросов, сомнений и тревог, но за дверью раздались твердые шаги Деметрио и мягкие – преподобного Джонсона. Вероника порывисто схватила