Государстве, все по железной дороге возили, а теперь благодать нам, дальнобойщикам, работы невпроворот.
- А что?- не вытерпел Человечек,- Железная дорога заржавела, сломалась? По ней ничего не возят ?
- Смешной ты, - хохотнул Ренни. - Ничего она не заржавела. У Рынка не заржавеет, просто его слуги разбирают железную дорогу по кусочкам, кому какой достанется и сейчас там не до работы, а нам благодать. Для кого - Рынок, а для кого- мать родная. Ты сам-то куда идешь? Вроде мал еще работу искать.
Человечек отрицательно мотнул головой:
- Я Государство пошел искать в самый большой город.
Водитель удивился его словам, больше, чем имени:
- Ну ты, брат, загнул чего! И как тебя родители отпустили?
- Я сам ушел, а им записку оставил, чтобы не беспокоились. Я ведь вернусь, мне только узнать надо что с нашим богатырем случилось. Я теперь знаю где он живет.
- Странный ты какой-то, – Ренни посмотрел на него долгим взглядом. - И имя твое странное. Я бы своего сына не отпустил, да он и сам бы не пошел – у него все есть, ему и так хорошо.
Но Человечек был непреклонен. Дальняя дорога не казалась ему утомительной, он пел песенки, рассказывал стихи, которых знал множество, и водитель был доволен, что взял такого веселого попутчика. Через два дня пути, в окрестностях самого большого города, Ренни высадил Человечка и отправил дальше одного, поскольку такие грузовики в город не пускали. Человечек был очень благодарен водителю за его неожиданную помощь, без которой он еще неизвестно сколько добирался бы до цели своего путешествия. Оставшись один, Человечек целый день добирался до самого большого города, который был давно виден, с самого утра, но виден он был не потому, что находился близко, а потому, что был огромен и виден был из далеких далей. Человечек шел, шел и только к вечеру вошел в городские ворота, над которыми висела надпись большими буквами САМЫЙ БОЛЬШОЙ ГОРОД. Уставшие ноги Человечка не могли испортить его радость от мысли, что он достиг цели, ради которой ему пришлось покинуть маму и бабушку. Но оказалось, что плутать по улицам города было гораздо трудней, чем добраться до него.
Никто здесь не ждал Человечка и нигде на домах не было указателей – стрелок, указывающих путь во дворец богатыря Государства. Прохожих почти не было и казалось, что город был заселен одними автомобилями, которые шумным бесконечным потоком мчались по широким улицам мимо и мимо. Те редкие прохожие, к которым он пытался обращаться, или отмахивались от него или шарахались в сторону, бурча сердито либо: ОТСТАНЬ! Либо: ПОНАЕХАЛИ ТУТ! Так ходил он до позднего вечера, пока не опустился, обессиленный, на скамейку в парке у фонтана. Он прилег на скамейку и тут же уснул до самого утра. Человечек уже потерял надежду на внимание прохожих к его вопросам и поэтому, проснувшись, не обратил внимания на сухонького седого старичка на другом краю скамейки. Но старичка не оставил равнодушным изможденный вид мальчика, и он первым начал разговор приветливым голосом:
- Мальчик, сразу видно, что ты приезжий.
Слова эти отвлекли Человечка от его мыслей и он повернул голову в сторону старичка:
- Здравствуйте, а как Вы узнали, что я приезжий?
- Приезжих в нашем городе не спутаешь с горожанами, у них даже взгляд другой. Я и сам живу несколько лет в этом городе, но меня все еще принимают за приезжего.
- Да, - ответил Человечек,- теперь я понимаю почему – взгляд у Вас, дедушка, добрый.
- Вот видишь, мальчик, ты тоже заметил разницу.
Человечек после этих слов не выдержал и рассказал старичку историю своего появления на этой скамейке. К концу истории он уже знал, что старичка зовут Кроль. Выслушав рассказ, Кроль с сомнением покачал головой и погладил Человечка по голове:
- Трудная у тебя задача, сынок. В нашем городе про Государство мало что слышно, хотя, действительно, тебя не обманули, живет он здесь, в этом городе. Сейчас такая жизнь, что на слуху один Рынок, куда ни кинь, не слышно ничего про богатыря давно. Я хорошо знаю город и могу тебе помочь, но дальше твое дело как быть и меня это не касается, делай что хочешь.
Дедушка Кроль отвел Человечка на станцию подземной железной дороги и насыпал ему горсть проездных жетонов. Он усадил его в поезд, указав перед этим станцию высадки.
- Там, наверху, где ты выйдешь, ты и увидишь дворец, в котором живет Государство, – были его последние слова, точку после которых поставила закрывшаяся бесшумно дверь вагона. Человечек верил и не верил в реальность происходящего, и было от чего: он сидел в невиданном вагоне поезда, который мчится под землей невесть куда-туда, где живет его богатырь! Не верилось, что все так просто получилось, словно невидимая рука привела его туда, куда он стремился. Но никому он бы не смог ответить на вопрос о том, зачем ему нужна эта цель, да он и сам не задумывался над этим.
Человечек вышел на указанной Кролем станции, и движущаяся лестница на своей спине подняла его наверх, на белый свет. Он вышел наружу с замиранием сердца и увидел то, к чему стремились в его детской голове недетские мысли. Но он увидел не дворец, он увидел стену, высокую каменную стену, которая тянулась в обе стороны от подземного выхода и без помощи прохожих сразу понял что это за стена и что она скрывает от посторонних глаз. Человечек видел стену, скрывавшую от него дворец Государства и ему не важно было количество этажей дворца, его не интересовало количество коридоров и лестниц в этом дворце, сколько там комнат и сколько люстр в тех комнатах.
Он знал главное – за этой стеной находится дворец, где живет его богатырь Государство, заботившийся о богатстве и силе страны и о нем, маленьком человечке. Душа его успокоилась, получив желаемое, и он машинально, ни о чем не думая, пошел вдоль стены, которая, как и полагалось, образовывала крепость, многоугольную крепость, в углах которой возвышались остроконечные башенки, выглядевшие скорее украшением города, нежели угрозой для врагов. Человечек, как завороженный, шел и шел вдоль стены и незаметно для себя вышел к тому месту, откуда начал любоваться стеной. Пока шел, он насчитал шесть башенок и трое ворот, из которых только одни были действующими. Над воротами был даже светофор с двумя линзами. Перед воротами стоял шлагбаум с охранявшими его стражниками. Сердце у Человечка волнующе дрогнуло: значит богатырь там, за этими воротами, он жив и здоров, раз у ворот такая охрана! Человечек повернулся и пошел к главным воротам, перед которыми была большая площадь с выходившими на нее со всех сторон улицами, отчего вся крепость напоминала паука в центре паутины улиц. Человечек выбрал скамейку подальше от ворот, на углу дома одной из выходящих на площадь улиц. Глаза его, не отрываясь, смотрели в сторону ворот. Какая- то сила удерживала его на скамейке и не позволяла уйти.
Он видел, как время от времени к воротам подъезжали невиданных в его городе размеров черные лимузины с непрозрачными стеклами, при виде которых шлагбаум поспешно взмывал вверх, а вся стража вытягивалась в струнку, пока лимузин не исчезал в пасти ворот. Но Человечек чувствовал, что это все не то и не его богатырь въезжает в ворота. Он сидел и ждал. Неизвестно сколько прошло времени, Человечек не заметил, но на площади, как и во всем городе, начало темнеть. За день площадь несколько раз подметали, и снова Человечек увидел возле скамейки одного из дворников, в очередной раз заполнивших площадь. Все дворники, как на подбор, были крепкие, здоровенные, с военной выправкой. Уверенными движениями они орудовали метлами, будто для них это было развлечение, а не унылая работа. Человечек не хотел привлекать ничьего внимания, но здесь, на площади, где весь день почти не было прохожих, он был на виду.
- Мальчик, ты почему не идешь домой, - обратился к нему бравый дворник, орудуя метлой и не глядя в его сторону. Человечек не стал ничего скрывать. Дворник слушал его и махал метлой, замерев на месте. Когда Человечек замолчал, дворник ответил:
- Мне во время работы нельзя останавливаться, за нами следят камеры.
Он все так же махал метлой, обходя вокруг скамейку с Человечком.
- Мне жаль тебя, Человечек, - продолжал он. -Ты пришел куда надо. Здесь, за этой каменной стеной живет Государство, но ты его не сможешь увидеть, как и все живущие в этом городе. Он, Государство, только ставит свои печати на договорах с другими странами, а из этих стен с башенками даже не появляется. Черные лимузины возят сюда слуг Рынка. За этими стенами еще можно увидеть богатыря, а вокруг, – он описал метлой в воздухе дугу. - Все заполнил Рынок, он даже донашивает некоторые одежды богатыря Государства. Ты, мальчик, пришел издалека. Неужели вы там ничего не поняли? От этих слов сердце Человечка болезненно сжалось, пронзенное правдой жизни. До последнего момента Человечек отгораживался от этой правды своей верой в богатыря и надеждой, которая ни на чем не основывалась, кроме как на его желании верить в хорошее. Он приехал сюда, к своему богатырю, добился своей цели, но он еще не умел по- взрослому отвечать на вопрос: зачем ему эта цель? Для чего? Он достиг своей цели и теперь все его надежды были разрушены словами дворника.
Человечек увидел место, где живет Государство, ему не суждено было увидеть того богатыря, который процветал и вместе с которым процветала страна маленьких человечков. Дворник, продолжавший старательно махать метлой, вдруг увидел, как сидевший на скамейке Человечек поник головой и весь съежился, будто слова дворника скомкали его наподобие клочка бумажки.
Человечек сполз со скамейки и сгорбленной фигуркой, не оглядываясь, пошел прочь от вылизанной метелками площади. Он шел по улице и еще долго слышал за спиной шаркающие звуки молодецких метелок.
Как он добрался домой, Человечек не помнил, но радости мамы и бабушки не было границ. Это был их прежний милый Человечек, но вместе с тем какой- то другой, тихий и молчаливый. Он больше не приставал с бесконечными расспросами, словно враз вырос из них как из своих коротких штанишек. Теперь мама пыталась осаждать его своими вопросами о его приключениях, но он отвечал односложно и без интереса. Единственно, удалось от него добиться, что он видел то место, где живет их богатырь Государство там, в самом большом городе, за каменной стеной, которая охраняется стражниками.
Через несколько дней Человечек пошел зарабатывать деньги. Он вместе с мамой продавал газеты. В газетах на всех страницах расхваливали гигантские стройки и проекты блестящего от этих восхвалений Рынка, но Человечек чувствовал, что, еще не успев вырасти, он успел потерять веру в добрую силу. Он лучше взрослых понимал, что теперь ему предстоит не жить в своей стране, а выживать-защищать его и маленьких человечков было некому.
