Лиза знаком показала мужу, что хочет подняться к себе в комнату. Она почувствовала, что Федор где-то неподалеку и наблюдает за происходящим. Радость юной княгини, как по волшебству, вмиг исчезла, и она молча ушла.
Александр проводил жену до лестницы, как всегда ожидая от нее – словом ли, жестом ли – приглашения пойти вместе с ней, но Лиза тоже, как всегда, ограничилась пожеланием спокойной ночи. Праздник закончился сразу же после того, как господа ушли. Перед тем как закрыться в кабинете, Карелин выпил несколько бокалов вина. Чуть погодя, Лев Ильич, наблюдавший за князем, пока тот пил, тоже откланялся и ушел. Катя поджидала барыню в комнате и улыбнулась, как только та вошла.
- Притомилась, чай, матушка, – сказала она. – Да и то ведь сказать, день-то нынче был какой суматошный. А завтра еще суматошнее будет, коли спозаранку на праздник благословения полей поедете.
- Поедете? А разве ты не поедешь с нами?
- Я, поди, и не нужна там, так лучше дома останусь.
- Но я думала, что тебе хочется поехать, Катя…
- Я люблю поля да приволье, матушка, а гулянье-то оно ведь в селе, на главной улице будет. Вот увидишь, какой красивой она станет, когда молодые парни да девки разукрасят двери домов ветвями, да бумажными цветами.
- А что я должна делать, согласно обычаю?
- Это барин тебе скажет. Ему нравится говорить с тобой об этом и видеть, с какой радостью ты принимаешь все здешние обычаи.
- Ты думаешь, Катя, что барин рад? – немного волнуясь, спросила служанку Лиза.
- Барин-то наш впервые в жизни становится счастливым.
Лиза опустила голову, погружаясь, как в море, в кутерьму своих тревог. Александр становился счастливым, и Лиза вздрогнула при мысли, что и она тоже могла быть счастлива с ним. Она дрожала, думая о Федоре, о пропасти, окружавшей их, потому что к ее любви к мужу примешивался странный страх. Лиза вдруг засомневалась – быть может, Александра интересовала не она, а только ребенок, который появится на свет, – и эта мысль засела в ее душе новой болью.
- Александр очень хочет ребенка, правда? – спросила Лиза.
- Да кто ж этого не хочет, матушка? И государь наш, самодержец в своем дворце, и поп в своей халупе, все хотят ребенка, чтобы почувствовать себя царями, а царица для них та, кто может подарить им ребенка. Да, матушка, как есть – царица, будь она хоть… – Катя горестно сложила руки на груди: тягостные, безрадостные воспоминания мимолетной тенью пробежали по кроткому, печальному лицу служанки, почти тотчас же возвратив ее к реальности. – Когда ты принесешь Карелинке наследника, ты тоже станешь счастливой, матушка, – Катя устремила на Лизу преисполненный благодарности взгляд. – И барин наш придет к тебе, смиренный и послушный, как ручной голубок, что клюет зерно с руки... Ты такая красивая и такая добрая, матушка!
Лиза встала, сунула ноги в атласные тапочки и подбежала к туалетному столику, чтобы посмотреться в зеркало, желая убедиться, что она так красива, как сказала Катя. Ей хотелось быть красивее всех женщин на свете, чтобы полностью покорить сердце Александра. Полюбовавшись на свое отражение, Лиза вернулась к Кате. Старая служанка улыбалась ей, будто догадавшись о мыслях молодой хозяйки.
- Почему бы тебе не одеться завтра крестьянкой, матушка? Нюшка может дать тебе одежду. Владимир, батюшка ее, подарил ей новые вышиванку да плахту на именины. Ты сведешь князя с ума, так он будет счастлив. Сапожки у тебя есть, я видела их в твоих вещах... – предложила Катя и добавила с улыбкой, – в Нюшкиных-то сапогах твои ноги, чай, утонут. [прим:вышиванка – женская длинная сорочка с длинными рукавами, обильно украшенными вышивкой; плахта – длинное полотно, которое обматывали вокруг талии, прообраз юбки]
Лиза с радостью последовала совету служанки, и на следующее утро Нюшка с Катей принялись за работу, превращая ее в самую красивую крестьянку. Карелин велел Сашке закладывать бричку, а Владимиру и кухаркам наказал приготовить бочки пива, мешки с караваями хлеба и бараниной, которую собирались зажарить прямо в поле. В такой день господа и слуги, усевшись в кружок, ели с одного стола хлеб, рожденный малороссийской землей, а после на сельской площади всех прохожих оделяли и едой, и выпивкой. Иной раз в деревню забредали дюжины нищих, чтобы хоть раз вдоволь вкусно и сытно поесть и подобрать остатки, которых потом им хватит на целую неделю.
Лекарь, Лев Ильич, и Федор уже садились в бричку, поскольку Карелин, с обычной своей любезностью, пригласил их поехать на праздник вместе с ним и Лизой.
Все трое повернулись к лестнице, по которой спускалась княгиня, и Елизавету Ивановну встретило трио нестройных возгласов, при этом голос лекаря был изумленно-радостным, а голос Федора подвел его и дрогнул. Пораженный до самой глубины души, Карелин рванулся к лестнице и, махом взлетев по ступенькам, оказался рядом с женой, бережно взяв ее под локоток. Наслаждаясь всеобщим удивлением, царской свитой следом за прекрасной барышней-крестьянкой шли Катя и Нюшка.
- Лиза, я никогда не решился бы попросить тебя об этом, но ты угадала мое сокровенное желание, – с жаром промолвил князь. – Все будут несказанно рады видеть тебя в такой одежде.
- Я рад и горжусь Вами, княгиня. Хоть я и родился в Киеве, но как истый малороссиянин, я больше люблю крестьянскую одежду, тем более что она Вам очень к лицу. Вы просто восхитительны.
- Благодарю Вас, Лев Ильич, Вы очень любезны...
Карелин испепелил врача ревнивым взглядом, а Федор, не шелохнувшись, смотрел на светящуюся от счастья пару лихорадочно горящими, грустными глазами безответно влюбленного неудачника, и этот взгляд впивался в сердце Лизы болезненной мольбою.
- Иван Федорович поедет с нами, – радостно объявил Александр. – Я велел запрячь большую бричку на четверых. Ему там будет удобно, да и Лев Ильич под боком, так что никакой опасности. Катя с Нюшкой поедут следом в дрожках.
- Коли позволишь, батюшка, я бы осталась здесь, присмотрела за домом, – робко заикнулась Катя.
- Неужели тебе не хочется поехать на сельское гуляние? – удивился Карелин. Немного отойдя от остальных, он положил руку на плечо верной служанки, вгляделся в ее добродушное лицо, а затем спросил: – Это ведь ты надумала одеть Елизавету Ивановну крестьянкой?
- Нет, барин, она сама так надумала, порадовать тебя хотела. Я только сказала ей, что тебе дюже понравилось бы, ты же всегда по-крестьянски одеваешься, когда в поля едешь.
- Это другое дело. Мне-то положено так одеваться, а Лиза переоделась крестьянкой... и мне очень дорого ее внимание.
В солидную открытую бричку на массивных колесах была запряжена тройка крепких лошадей. Не спрашивая разрешения, Карелин подхватил Лизу на руки, подсадил на козлы, быстро сел рядом с ней и взял в руки вожжи и кнут. Он посмотрел на жену, и загрубелые черты его крестьянского лица смягчились от осветившей его улыбки.
- Как ты прекрасна в этом наряде, Лиза, – тихо прошептал он ей на ухо. – Я и не думал, что он будет тебе так к лицу... Тебя можно принять за женку простого мужика...
Пустив по дороге тройку коней резвым аллюром, Карелин одной рукой обнял жену за талию и крепко прижал к себе, чтобы она не свалилась, а другой правил лошадьми. Лиза прикрыла глаза, подумав, что была бы счастлива, очень счастлива, если бы не Федор Лаврецкий, сидящий позади.
Гулянье началось с самого утра. Старый поп торжественно прочел молитву и благословил поля, окропив святой водой первые, вспаханные на них плугом, борозды и упавшие в них золотистые зерна. Потом в тени под сенью огромных, кряжистых деревьев, росших вдоль главной улицы села, для всех был накрыт праздничный обед, привезенный из господского дома в больших корзинах. В полдень поджаренная на костре телятина и баранина была поделена между всеми сельчанами и крестьянами из близлежащих окрестностей. Сюда съехались все поместные слуги. Родственники и друзья разбились на группки и вместе пели, плясали и пили пиво из огромных бочонков, выставленных на сельской площади. Простодушная радость появлялась на прожаренных солнцем лицах сельчан при виде юной восемнадцатилетней Нюшки в ее цветастой плахте, с воодушевлением играющей роль виночерпия, чьи руки буквально порхали в воздухе. Неожиданно девушка испуганно отшатнулась в сторону. Прокладывая себе дорогу среди людей, окруживших три огромных бочонка с пивом, к ней приближалась какая-то женщина, сдвинув назад повязанный на голове грязный шерстяной платок. По бокам ее неприятного, почерневшего от непогоды лица висели серые нечесаные космы. На вид возраст женщины определить было нельзя, так же как нельзя было определить цвет лохмотьев, в которые она была одета, но ярко-красный нос, рассеянный, мутный взгляд бегающих глаз и нетвердая походка выдавали в ней выпивоху. [прим:виночерпий – лицо, подносившее напитки на пиру]
- Что ты здесь делаешь, Марфа? – Владимир шагнул навстречу женщине.
- Не думай, что я пришла сюда пить пиво, эту грязную водицу... я пришла за куском хлеба... – с насмешливо-угрожающей издевкой ответила она.
Увидев Марфу, все замолчали и расступились, отойдя на шаг назад. Левой рукой женщина опиралась на длинную суковатую палку, похожую на посох паломника, а правой рукой протягивала отколотый по краям выщербленный горшочек к крану пивной бочки.
- Не ты ли говорила, что это грязная водица? – спросил Владимир.
- Да ладно, для утоления жажды два глотка не повредят. Ты хуже самих господ… как и все господские псы-холуи…
Нюшка попятилась, но грязная узловатая рука с длинными, как когти, ногтями крепко вцепилась в ее плахту.
- Давай-ка, открывай это и наполни мой горшок, – грубо потребовала Марфа. – И не больно-то гордись и возносись, ты ведь прислуживаешь господам. А то ишь, расфуфырилась…
Владимир собрался возразить, но тут вмешался Николай.
- Вспомните, что сегодня праздник в честь нашей барыни…
- Ба-а-арыни! – насмешливо передразнила Николая старуха.
- Что ты хочешь сказать о нашей барыне, дрянь? – возмущенно крикнул Владимир.
- О твоей барыне ничего… А что я думаю о тебе, лучше не говорить!
Марфа крупными глотками выпила содержимое своего жалкого горшочка и злобно сплюнула, едва не попав на робко возмутившуюся Нюшку. Владимир чуть было не ударил старуху, но не успел, потому что Николай, поняв, что Марфа пьяна, встал между ними.
- Убирайся отсюда, стервь, – велел Владимир, – и чтобы мы тебя здесь больше не видели…
- Ну да, я выпила… – вызывающе сказала странная женщина, достала из-под своих лохмотьев бутылку и сделала длинный глоток, а потом закрыла ее и снова спрятала.
Владимир шагнул к ней, но Николай его остановил.
- Не трогай ее, говорят, что это приносит несчастье.
- Пусть уходит отсюда, да поживее, – ответил Владимир, – чтобы барыня не проведала, что в селе, прямо у нее под носом, кто-то насмехается над ее порядками.
- Я буду делать, что мне захочется, – вызывающе сказала Марфа, глядя на мужчин и не переставая смеяться.
Тут к компании подвыпивших сельчан подошла Лиза в сопровождении Сашки, и все замолчали, уважительно давая ей дорогу, а те, кто сидел, почтительно встали. И только Марфа не шелохнулась, молча и злобно глядя на Лизу, но княгиня даже не заметила ее.
- Ты знаешь, где барин,
Автор: каридад Браво Адамс
перевод с испанского: Голубкова Вера Витальевна
