Три Тараса Главы 8-10

                                                                                                                    8

                И Тараска опять пустился в невеселые воспоминания.  Как-то раз весной остановился на майдане  большой автобус. Таких автобусов Тараска не видал сроду, потому что такие автобусы просто-напросто никогда ни в Дуванку, ни мимо Дуванки не заезжали, ни проезжали. А тут заехал откуда-то и остановился прямо возле Дуванского шинка. И пассажиры из него все  высыпали и разбрелись, кто где.
               Тараска подошел к автобусу,  прямо к носу, и прочитал на табличке: «Экскурсия». «Чудное мисто якэ – «Экскурсия»! – подумал. – Что-то никогда не слыхал про такое. Может, это такое мисто, где батьки мои проживают?» Хотел Тараска спросить у шофера. А того на месте не оказалось. Ушел в шинок, видать. Только несколько человек в автобусе осталось.  Ну, Тараска  зашел в автобус. Оглядел весь. Очень понравился этот автобус Тараске: сиденья мягкие и высокие. На окнах занавески. Прошел Тараска дальше вовнутрь.  Сзади в автобусе вместо сидений диван стоит. Тараска уселся на него: мягко очень. Тут народ стал в автобус возвращаться. На Тараску ноль внимания. Как будто он тут все время сидел. Все места свои занимают и  шумят, смеются, спорят и шофера торопят. Ну, тот автобус завел и поехал. И Тараска поехал вместе со всеми в автобусе. Едет он, едет, а автобус все не останавливается. А Тараска привалился к окошку и уснул. Устал он шибко на своей работе. Легковушки мыть – это  совсем не плевое дело. Тут и сноровка нужна и ловкость. За день так намаешься  с тряпкой, что к вечеру ни ноги, ни руки не сгибаются. Да и поел Тараска недавно. Вот от усталости и сытости и разморило его. Проснулся Тараска, когда автобус опять остановился. Тараска поднялся с места и пошел к выходу вместе со всеми. Хотел сразу же домой отправиться. Смотрит, а место кругом незнакомое. Совершенно чужое какое-то. Тут Тараска совсем испугался. К тому же, вспомнил, что самовольно в чужой автобус забрался. От страха он и заревел во всю мочь. А когда заревел, тогда только на него  люди и обратили внимание. Какой сразу переполох начался! Все  принялись шуметь  и спорить, что надобно с непрошеным пассажиром делать. Одни склонялись к тому, что Тараску следует немедленно высадить. Другие, наоборот, стали утверждать, что бросать мальчика посередь дороги негодно, а потому нужно отвезти в город и сдать, куда следует. А еще такие были, которые требовали, чтоб шофер доставил мальчика домой на обратном пути.
                 В общем, Тараску не высадили, а повезли дальше. Ну, и накормили, конечно, у кого чем было.  К вечеру автобус приехал в большой город  Донецк,  куда он и должен был приехать. Тут шофер стал  спрашивать  у Тараски, что с ним теперь делать:  в милицию отправлять или на вокзале оставлять. По словам шофера, получалось, что на вокзале остаться лучше, потому что назавтра этому шоферу ехать вместе с  автобусом  назад, в Россошь. И он может подвести Тараску  прямо до дома. А если ехать в милицию, то там можно  прокантоваться очень долго, пока милиция будет все выяснять. Причем, и Тараске, и самому шоферу.  Кантоваться никому не хотелось. Поэтому сошлись на том, что Тараска до утра посидит на вокзале. А утром шофер за ним заедет. Шофер провел Тараску в зал ожидания,  указал ему  на свободную скамью и распрощался. Ну, Тараска улегся  на скамейке поудобнее  и сразу же уснул.
                И во сне родителей своих увидел. Вернее, не сразу увидел. Сначала ему приснилось, будто он со своими приятелями Пашкой и Василем в дедушкином саду в прятки играет. Посчитались они сначала, как положено. Василю водить выпало. Ну, Тараска с Пашкой прятаться побежали. Тараска стрибнул за терновые кущи и упал на землю. И еще головой прижался к земле, чтоб не видно его было из-за кущей. А земля холодная. Ну, совсем прямо ледяная. Тараска замерз даже. А высунуться боится: ну, как Василь найдет? Тогда водить придется. Лежит Тараска тихо, даже дышать перестал. А Василь все равно его нашел. Подбежал и давай трясти, как грушу. Даже больно стало. Тараска поднимает голову, смотрит, а это вовсе не Василь его трясет, а отец. «Вставай, - говорит, - что ты тут разлегся?» Тараска  говорит: «Мы тут в прятки играем. А ты разве не видишь, что я спрятался?» Отец опять принялся тормошить. «Вставай быстро! – требует сердито. – Разве ты не знаешь, что тут не положено валяться?!» «Где хочу, там и валяюсь! – отвечает Тараска. Тут мать подходит и говорит отцу: «Оставь ребенка в покое!» Но отец уж не на шутку рассердился.  «Не оставлю, - говорит, - и все! Порядок никому нельзя нарушать». «Иди отсюда! – требует Тараска. – Кто ты такой, чтоб мне указывать?» «А вот я сейчас надеру тебе уши, тогда и узнаешь, кто я такой! – кричит отец. – Вставай, говорю, немедленно!» Тараска испугался и заорал во всю ивановскую…
                …Тут и проснулся. Смотрит, а его и взаправду, словно грушу, трясет какой-то незнакомый дядька и кричит прямо в ухо: «Вставай, вставай, хлопец!  Нечего в общественном месте спальню устраивать!»
                  Тараска поднялся, потянулся сладко и спрашивает:
                  -А что, уже приехал автобус?
                  -А тебе куда ехать надо? – спросил в свою очередь дядька.
                  -Домой, - ответил Тараска. – В Гайдуковку.
                  -А где она, эта твоя Гайдуковка?  – поинтересовался дядька.
                  -Да возле Дуванки, - пояснил Тараска. – Той, шо на Украине. А  Гайдуковка наша до России отошла. У нас там прямо по мосту  кордон сварганили.
                 -По какому мосту? - не понял дядька.
                 -Ну, через речку, - ответил Тараска. – Мы прямо по этой речке и переходим  кордон. Вброд. Из Гайдуковки в Дуванку. А из Дуванки обратно в Гайдуковку.
                 -Кто переходит? - опять не понял дядька.
                 -Ну, все, кому до родичей трэба. Або в магазин.
                 -А по мосту, что ли, нельзя?
                 -Ни! Там кордон. В Дуванке хохлы, а в Гайдуковке москали. Только мы вовсе не москали.
                 -Так ты, выходит, сюда из России приехал?  - нахмурился дядька.
                 -Ни, из Дуванки.
                 Тут Тараскин собеседник почему-то сильно рассердился:
                -Я чую, что с тобой каши не сваришь!  Я тебе про Фому, а ты про Ерему. Твои родители где?
                -Диду каже, шо десь ушились.
                -Так ты, стало быть, с дедом?
                -Ага! Ще з нами бабуня.
                -Ну, и где же они теперь?
                -У хате. Я на работу подался, а воны у хате на хозяйстве остались.
                Дядька  на эти слова ничего не ответил, а только сильно подозрительно осмотрел Тараску с ног до головы. Потом подумал немного и сказал: «Вот, что, братец, пошли-ка мы лучше с тобой в милицию! Пусть милиция с тобой разбирается. А у меня уже что-то от твоих баек голова кругом пошла». И он потащил Тараску в отделение.
                Там пришлось Тараске все сначала объяснять.
                -Ну, и шо нам з тобою робыты? -  спросил сонный дежурный, выслушавши непонятные Тараскины объяснения.
                -Ничего не надо робыты, - посоветовал Тараска. – Утром за мною дядька с автобусом приедет и до дому повезет.
                -А я так думаю, шо надо хлопца отправить у Ростов, якшо вин российский гражданин, - сказал дежурный по вокзалу. Это он так потому сказал, что очень уж не хотелось ему оставлять Тараску на вокзале. Но  дежурному  милиционеру тоже не хотелось возиться с ребенком, поэтому он  приказал отвести Тараску назад в зал ожидания. «Хай хлопец ждэ того шофера, который привиз дытыну сюда», - сказал он и выпроводил всех из дежурки.  И дядька, разбудивший Тараску, отвел хлопца назад в зал ожидания.
                Но утром шофер автобуса на вокзале не появился. Забыл, наверное, про  Тараску. Тараска ждал, ждал, потом понял, что ждать бесполезно. Ну, он  разыскал вокзальный буфет и купил себе два пирожка с картошкой и газировку. Быстренько позавтракав, Тараска пошел осматривать вокзальные окрестности. Надо сказать, что вокзал и окрестности Тараске не понравились: кругом грязь и кучи мусора. И еще  какие-то  пьяницы  прямо на земле  валяются. Разве это порядок? Тараска побрел по улице, идущей прямо от вокзала.
                 И тут из-за угла большого обшарпанного дома  навстречу Тараске вынырнул мальчуган лет семи.
                 -Ты кто? – полюбопытствовал он, перегородив Тараске путь.
                 -А ты кто?
                 -Я первый спросил.
                 -Ну, Тараска. А тебя как зовут? – вполне миролюбиво сказал Тараска.
                 -Меня  Тюхой зовут. А ты видкиля?
                 -Я з Дуванки. На автобусе приехал. Меня шофер обещал утром назад увезти,  да, мабудь, забув.
                 -Я чого ты до нас пошел? Тут наша территория.
                 -А ты, шо, бить будешь?
                 -Ни, не буду! – успокоил Тюха. – Я бачил, як тэбэ у милицию ночью водили.
                 -А защо ты не спал ночью, якщо меня бачил?
                 -Я по ночам працюю.
                 -Шо робишь?
                -Це мое дило, шо роблю. Ходым до моей хаты! – неожиданно предложил Тараске новый приятель.
                -Це далеко?
                -Ни!  Зовсим рядом.  Дома у нас  лапша е.  Йи не трэба варить. Дуже вкусная.
                -Ну, ходым! – согласился Тараска.
                 Тюха повел Тараску куда-то вглубь дворов. Они долго петляли между гаражами и мусорками, пока, наконец, ни наткнулись на ветхое строение,  больше похожее на сарай, нежели на жилое помещение.  Входная дверь этого помещения  безжизненно висела на нижней петле. Поэтому в дом можно было заходить очень даже свободно.
                 Сразу же за дверью в крохотных сенцах стояла газовая печь, на которой громоздилась большая алюминиевая кастрюля без крышки. Из кастрюли  валил  густой пар и едкий запах какого-то непонятного варева.
                -Шо там такэ? – спросил Тараска, кивнув на кастрюлю.
                -Цэ маты  йижу для животных  робэ.
                -Яких животных?
                -Ну, у двори тут всяки собаки та кошки ошиваются. Их же  трэба гудуваты? – объяснил Тюха. – Маты каже, шо воны божьи твари, а потому потрибно гудуваты их. От вона собирае скрозь йижу, потим варэ и дае всякой худобе.
                 Зашли в  комнату, в которой было довольно темно, поскольку единственное маленькое оконце, устроенное  где-то возле потолка, было занавешено какой-то тряпкой.  Присмотревшись в полутьме через некоторое время, Тараска углядел в углу комнаты кровать, на которой в ворохе  очень даже несвежего постельного белья прямо в одежде  спала женщина неопределенных лет. Когда мальчики вошли в комнату, она развернулась лицом к вошедшим и, не поднимаясь с  кровати, принялась  недовольно кряхтеть.
                 -И шо ты  стрыбаешь, як цуцення, скаженна дытына! -  проворчала она на сына. Покрутилась на кровати еще немного и поднялась. – О, ще байстрюка дэсь знайшов! –  Увидела Тараску, словно чудище морское повстречала. Потом прошла в другой конец комнатушки. К  замызганному холодильнику, дребезжащему, словно трактор. Открыла дверцу холодильника и вытащила шматок сала и бутылку пива.
                -Мабудь, ты снидать  хочешь? –  непонятно к кому обратилась она: то ли к сыну, то ли к гостю.
                -Я не хочу!