Рыжеволосая искусительница вот уже несколько недель тонко намекала ему на сближение, и если он до сих пор не пригласил ее на ужин, то только потому, что его жизнь слишком осложнилась с появлением новой работы. Однако Даниэль решил, что приударит за девушкой с фигурой богини и чувственной улыбкой, как только с легкостью организует дело и уладит проблемы с журналом. Оно и к лучшему, что при этом он забыл взбудоражившие его мимолетные мысли о возращении в Испанию Ариадны с ее парнем.
Даниэль вернулся домой, раздумывая о разговоре с Серхио. Он решил, что ему совсем не помешает разузнать что-нибудь о своем конкуренте по “Вон”. Понятно, что лучше всего было бы провернуть это дело через сестру, но ему было неловко говорить об Ариадне с Моникой. К тому же он сомневался, что сестрица расскажет ему хоть что-нибудь полезное о своей подружке. Когда они в последний раз ужинали у родителей в воскресенье, Моника дала ясно понять, что в их с Ариадной борьбе за пост вице-президента, она встала на сторону противника. А посему Даниэль решил позвонить отцу, чтобы для начала узнать, когда приезжает соперница, а потом погуглить, чтобы понять, верны ли предположения Серхио о том, что Ариадна стала известным дизайнером, и у нее есть продвинутый в этом деле парень. Слушая безумные предположения друга, он посмеялся над ними в душе, но не отмел его разумную идею. Серхио прав: дизайнер Ариадна или нет, есть ли у нее какой-нибудь знаменитый дружок или она одна, нужно, пожалуй, найти о ней что-то такое, что позволит ему обскакать ее. Может, какая-нибудь ее фотография с Хорхе наведет на след, какой стала с годами его давняя подружка.
Даниель поздоровался с Антонио, консьержем в доме, где он жил, и пошел вверх по лестнице со спортивной сумкой за спиной. Лифт был занят, и, судя по доносившемуся из него смеху, парень ехидно подумал, что один из управляющих “Вон”, его сосед, развлекался всю ночь. Впрочем, лифт не имел для него значения, он и так каждый день поднимался к себе пешком. Подъем по лестнице был отличным упражнением, чтобы поддерживать в форме ягодицы и занять чем-то голову.
Даниэль уже стоял у дверей квартиры, когда зазвонил мобильник. Увидев на экране, кто звонит, он недовольно поморщился и решил, что не станет отвечать, но вовремя вспомнил о своих планах. Ему хотелось, чтобы Алексия позировала для журнала “Счастливая невеста”. Даниэль ответил на звонок, придерживая трубку левой рукой, а правой открывая дверь.
- Привет, Алексия, – поздоровался он, кладя спортивную сумку и телефон на кухонный стол и освобождая руки.
Пользуясь моментом, Даниэль достал из сумки грязную спортивную форму и влажное полотенце. Держа полотенце в руке, он прошел в ванную и повесил его на дверцу душевой кабинки, а затем вернулся на кухню и сунул форму в стиральную машину. Даниэль даже не удосужился выслушать долгое воркование медоточивого голоска, доносящегося из телефонной трубки.
- Почему ты мне не позвонил, Даниэль? – снова спросила женщина с сильным иностранным акцентом.
- Я не знал, что должен позвонить, – быстро ответил Даниэль, и тут же прикусил язык.
“Вот черт, ну и дерьмо, – подумал он. – Чтобы она согласилась позировать для журнала, надо было умасливать ее, а не грубить”. Россиянка была слишком обидчивой и впечатлительной, хотя на самом деле ничто не могло обескуражить ее или привести в уныние.
Даниэль с тревогой ждал ответа, стараясь вычислить реакцию девушки на его резкие слова.
- Я всегда жду, что ты мне позвонишь, – так же ласково пропела Алексия и наверняка состроила при этом плаксивую гримаску.
- Я искуплю свою вину за то, что не позвонил. Что скажешь по поводу обеда в воскресенье? Я приглашаю, – предложил Даниэль.
Он открыл холодильник и достал оттуда несколько апельсинов, чтобы выжать сок и восстановить силы после тренировки.
Даниэль услышал раздавшийся в трубке довольный смешок.
- По-моему, замечательно, только кухня должна быть японской. Ты же знаешь, что я не могу потолстеть ни на грамм, иначе потеряю свои контракты.
Даниэль снова прикусил язык, на этот раз вовремя, поспешив согласиться на японский обед и делая вид, что он в восторге от подобного меню. Помимо неспособности Алексии понять значение слова “нет”, больше всего в ней беспокоила Даниэля ее одержимость весом. Да, Алексия была профессиональной моделью, но из всех знакомых Даниэлю моделей, она была единственной, у кого в голову была встроена таблица калорийности. Это была одна из причин, по которой он потерял к ней интерес, второй причиной была ее, по-джентльменски выражаясь, психическая нестабильность.
- Нет проблем, увидимся в воскресенье! – нетерпеливо попрощался Даниэль, сгорая от желания поскорее выпить сок.
- Отлично, позвони мне утром, и мы договоримся, когда ты за мной заедешь.
Даниэль едва не спросил ее, почему они не могут договориться прямо сейчас, но решил благоразумно промолчать.
- Пока, Алексия, – снова попрощался он.
- До завтра, – по-русски ответила она.
Совершенно забыв о только что законченном разговоре, Даниэль принялся готовить сок. Он вытащил из шкафчика соковыжималку и ловко порезал апельсины, затем открыл холодильник и достал пластиковый контейнер с остатками вчерашнего ужина. В контейнере лежали паэлья и отличное тушеное мясо с овощами. От аромата вкусной еды у Даниэля перехватило дыхание: это тебе не суши и не сашими. Ну какой от тех аромат?
***
Моника и вправду была какая-то загадочная с тех пор, как девушки сели в ее “Мини”, припаркованную на стоянке аэропорта. Подружка вечно удивляла Ариадну, она не могла держать свои секреты при себе. Так было и с подарками на день рождения и Рождество: стоило ей только купить подарок, как она умирала от нетерпения подарить его или, по крайней мере, рассказать, что купила, а потому во избежание искушения она всё всегда откладывала на последний момент. Однако на этот раз, против обыкновения, Моника собиралась хранить свою тайну до самого конца.
Шутя и смеясь, девушки вошли в лифт. Моника надавила на кнопку последнего этажа и, зажатые чемоданами, подружки начали подниматься на третий этаж. Дом Моники выглядел довольно красивым: фасад из серого мрамора и огромные окна с алюминиевыми рамами придавали ему современный и в то же время эстетичный вид. В доме было всего лишь три этажа, но в ширину он занимал больше места, чем все остальные, примыкающие к нему, владения. А еще в нем был просторный гараж на пятнадцать парковочных мест, в котором Моника и оставила свою машину.
Ариадна даже не спросила, причиталось ли ей парковочное место, мысленно перечислив причины, по которым это ее не интересовало:
1. У нее не было машины.
2. Она терпеть не могла водить машину.
3. Изредка, когда она все же садилась за руль, мастерским ее вождение назвать было нельзя.
Она научилась водить машину в Лондоне, но не могла ездить по улицам с правосторонним движением, боясь на кого-нибудь наехать.
Как только двери лифта открылись на третьем этаже, Моника начала перелезать через чемоданы, стремясь побыстрее показать подруге, что она ей приготовила.
Ариадна с любопытством оглядывала новое жилище: чистая и просторная лестничная клетка с белоснежными стенами и сверкающим черным полом. Контраст пола и стен был вызывающе-эффектным. Огромные окна с левой стороны лестничной клетки выходили на фасадную часть здания. Проникавший через них дневной свет ярко освещал площадку. Сама лестница, ведущая вниз, была изолирована от квартиры и находилась за отдельной дверью, которая, по мнению Ариадны, отрывалась довольно часто.
У лифта стояло несколько красивых, ухоженных растений. По их виду было ясно, что о них хорошо заботились и регулярно поливали. Ариадна вознесла за них молитву “Отче наш”, потому что если бы поливать их взялась она, растения быстро бы зачахли. К несчастью, у нее не приживалось ни одно растение. Через пару недель даже кактусы засыхали от недостатка влаги!
Девушка была просто очарована. Вход в ее новое жилище сверкал чистотой, словно за весь день ни один человек не ступал на пол подъезда. Она познакомилась с консьержем, и он показался ей симпатичным и приветливым мужчиной. Седовласый, плотного телосложения крепыш лет пятидесяти на вид. Его маленькие карие глазки ничего не упускали из виду. По словам Моники, Антонио был самым надежным источником информации. У него можно было узнать всё обо всех жильцах дома и соседних с ним улиц.
Антонио помог подружкам вытащить чемоданы из машины и занести их в лифт. Он встретил девушек, когда выносил мусорное ведро на помойку, находившуюся в стороне от гаража. Тут же и состоялось их знакомство. Ариадна сразу поняла, что они с консьержем поладят. У Антонио была приветливая улыбка и по-отечески добродушное лицо. На самом деле он не выглядел этакой болтливой кумушкой-сплетницей, как намекнула Моника, но, с другой стороны, если подружка так говорила, значит, повод был, разве не так?
Новый дом Ариадны был из разряда элитных мадридских домов: всего две квартиры на этаже и шесть соседей по подъезду. Девушка от души порадовалась, что ей не придется платить за квартиру, поскольку проживание в таком доме однозначно влетело бы ей в копеечку.
Вместе с должностью руководителя журнала “Шик”, отец предложил ей оплачиваемое компанией жилье, и Ариадна охотно согласилась на его предложение. В любом случае, она была готова работать как вол, собираясь добиться зарплаты, на которую сможет прожить, не прибегая к помощи родителей. А если вдобавок к этому ей удастся отобрать у Даниэля место вице-президента, то ее восторгу не будет границ. Ариадна была уверена в себе и не сомневалась, что добьется своего.
- Ариадна, давай быстрее! – ворчливо поторопила подругу Моника, стоя на лестничной площадке между двумя квартирами.
- Иду я, иду. Помоги мне с чемоданами, а то двери закрываются, – простонала Ариадна, ставя ногу между дверей, чтобы лифт не закрылся.
Ариадна подумала, что подружке не терпится поскорее попасть к себе домой, а сама она как дура, осталась с тремя чемоданами “Луи Вюиттон” размера XL.
Моника нехотя вернулась и помогла Ариадне выволочь ее багаж. Остановившись перед дверью с номером шесть, но, не открывая ее, Моника торжественно заявила:
- Это – мой дом. А это – твой! – весело воскликнула она, показывая на дверь напротив. – Номер пять, – не переставая улыбаться, Моника достала ключи из кармана спортивной куртки и открыла дверь, чтобы войти. Ариадна онемела. Для нетерпеливой Моники эти секунды молчания показались бесконечными.
Вся мебель из ее лондонского дома стояла на своих местах, пол сверкал чистотой, на окнах были повешены легкие шторы, а на подоконнике даже колыхались от ветра белые цветы.
- Это ты все сделала, Моника? – взволнованно спросила Ариадна, представляя, как пришлось потрудиться подруге, чтобы украсить дом к ее приезду.
- Обставила – я, а чистота – не мое дело, – шутливо призналась Моника. – Порядок наводила Роза, мамина домработница, а у меня нет времени на банальности, мой конек – высокое искусство, – добавила она, закатив глаза в притворном превосходстве.
Ариадна кое-как бросила чемоданы и быстро прошлась по квартире. Квартира
