Задушевные враги - Глава 4

Несмотря на то, что в последнее время Ариадна, по обыкновению, ложилась спать поздно, в воскресенье она проснулась на удивление бодрая, как всем известный заяц-энерджайзер. Девушка чувствовала в себе прилив бодрости, и была готова сполна насладиться последним днем отдыха перед тем, как броситься в бой за вице-президентство в компании “Вон”. С завтрашнего утра она приступит к работе в журнале “Шик”, и жизнь закружит ее в водовороте стрессов и страстей. Сегодняшнее воскресенье будет последним спокойным днем на долгое время, и Ариадна собиралась оторваться по полной.

Первую половину выходных девушка провела, разбирая чемоданы, обустраивая свое новое жилище и попивая вино вместе с Моникой, чтобы отключиться от того, что ждет ее в понедельник в офисе. В пятницу они вдвоем разобрали багаж и распаковали коробки, несколькими днями ранее прибывшие из Лондона, до которых Моника добраться не успела. Под конец девушки так устали, что провели весь вечер, обмениваясь новостями о том, как жили со дня последней встречи. Несмотря на то, что они общались по телефону и интернету, разговор тет-а-тет оказался более доверительным.

Чтобы скрасить нелегкий труд по расстановке предметов и воспоминаний, девушки уговорили не одну бутылочку холодненькой кавы, стоя посреди множества коробок и от души костеря все, что находилось перед ними. В конце концов, они добрались до самых интересных тем: мужиков, секса и будущего.

Моника в порыве самоедства призналась, что причина ее неряшливости кроется в былой попытке совместить светскую жизнь с больницей. Поняв, однако, что ей не справиться с тем и другим одновременно, девушка забросила развлечения и остановилась на обязанностях, что, собственно, и делали всегда ее родители. В конечном счете, дети совершают те же самые ошибки, что и их предки.

- Это все из-за Серхио? Я имею в виду твою апатию.

- Отчасти. Он ведь по-прежнему меня не замечал, несмотря на все мои старания всегда выглядеть на все сто, вот я и потеряла надежду. Но в основном, это все же из-за больницы и трех дежурств в неделю, – пояснила Моника, поднимая бокал в немом тосте, – я так выматываюсь, что смотреться в зеркало мне хочется меньше всего.

- Тогда, чтобы выглядеть безупречно, тебе нужна прическа, которая не требует долгой укладки, и одежда, которую не нужно гладить, – рассмеялась Ариадна, начавшая замечать действие кавы.

- Ты знаешь, что совсем уже свихнулась? – спросила Моника, разыгрывая удивление.

- Возможно, не буду отрицать, только думаю, что сейчас я больше поддатая, чем спятившая.

- Поддатая? Похоже, это одно из тех словечек, что употребляет твоя мама? – осведомилась Моника, покатываясь от хохота над забавным словцом.

- Точно, – согласилась Ариадна и тоже рассмеялась. – Просто удивительно, как она противоречива: в один момент может выдать тебе всю подноготную своих тайных встреч с моим отцом, лишь бы только не произносить словá типа “алкаш” или “забулдыга”.

- Тайные встречи? – изумилась Моника.

- И не вздумай расспрашивать меня об этом, я не хочу, – расхохоталась Ариадна, и Моника расхохоталась вслед за ней, плохо понимая, над чем они смеются. – О, господи! Маме впору кляп засунуть в рот, чтобы она перестала болтать мне о своих пикантностях.

Отсмеявшись и, наконец, придя в себя от безудержного смеха – коварного симбиоза жары и пузырьков холодной кавы, – девушки продолжили свои признания под винцо, поскольку вино и душевные излияния – два фирменных блюда любого импровизированного девичника.

Ариадна подробно рассказала о своем романе с Джеем. С этим парнем она познакомилась в Нью-Йорке. Однако их история не стала чем-то чудесным и захватывающим, поскольку ее финал был предопределен с самого начала – Ариадна работала в Нью-Йорке всего лишь год. Джей был архитектором, образованным и воспитанным человеком, веселым, обаятельным и в меру педантичным. Он показывал Ариадне город, учил ее наслаждаться каждым его уголком, и ему с легкостью удавалось рассмешить девушку. По воскресеньям они вставали рано утром, чтобы позавтракать в одном из многочисленных городских ресторанчиков, и потом бегали по городу в поисках каких-нибудь символичных или интересных с архитектурной точки зрения зданий. Ариадне было очень легко с Джеем, и тем не менее, она никогда не открывалась ему полностью, как никогда не открывалась ни одному из мужчин.

Несмотря на свое обаяние, ум и жизнерадостность, романтических отношений у Ариадны было раз два и обчелся, поскольку ее намеренное недоверие к противоположному полу и сдержанное поведение отпугивали мужчин, и те не ставили перед собой больших задач, обходясь простыми заигрываниями и легкими ухаживаниями. Они отлично понимали, что им не преодолеть возведенных девушкой вокруг себя препятствий.

Как психолог Ариадна понимала, что недоверие к мужчинам являлось прямым следствием ее вступления в мир сексуальных отношений. Все дело в том, что ее первый сексуальный опыт оказался слишком болезненным, не в физическом, а в эмоциональном плане. Случай в Риме так потряс Ариадну, что она не могла доверять парням до той степени, чтобы считать их своей парой. Именно по этой причине девушка ограничилась тем, что у нее был один, скажем так, особый друг в Лондоне и еще один в Нью-Йорке. Собственно говоря, именно до уровня “особого друга” и доходила ее любовная жизнь, разумеется, за исключением короткого римского начала.

- А что ты мне расскажешь о Серхио? Я уже очень давно его не видела, – осторожно поинтересовалась Ариадна. Несмотря на выпитые бокалы кавы, она отлично понимала, сколь щекотливой и непростой была для подруги эта тема.

- Ты не видела его с тех пор, как стала лиценциатом по психологии. Серхио тогда приехал вместе со мной в Лондон на праздник, устроенный твоей матерью по этому случаю. С тех пор вы даже не перезванивались, и, тем не менее, ваше безразличие не мешало тебе при каждом нашем разговоре спрашивать о нем. – Моника глотнула вина, прежде чем продолжить. – Впрочем, я отлично понимаю, что ты делаешь это не для того, чтобы узнать о его жизни.

- Нет, что ты.

Моника приподняла бровь в точности так же, как делал ее брат, и метнула на подругу сердитый взгляд, выражавший в то же время и смирение.

- Вчера я разговаривала с ним, но не сказала, что ты приехала, – сказала она таким тоном, словно объяснения были излишними.

- Мне-то какая разница, если бы он и узнал, Серхио ведь не Даниэль. Он всегда был отличным парнем, и то, что мы с ним не виделись несколько лет, вовсе не означает, что я не ценю его.

- Да, пожалуй, ты права, – признала Моника. – Дело в том, что он хочет организовать ужин – вечер старых друзей. Только мы вчетвером: он, Даниэль, ты и я.

- По-моему, это здорово. Мы давно не собирались все вместе, – согласилась Ариадна, которой было трудно понять туманные намеки и недомолвки подруги.

- Да, уже десять лет. Ты серьезно хочешь пойти на ужин? – на лице Моники было написано неподдельное удивление, а ее голубые глаза, не такие темные, как у брата, были широко раскрыты и смотрели прямо в глаза подружки. – Точнее, Серхио предложил встретиться и поесть гамбургеры или пойти в кино.

- Гамбургеры? Как в той закусочной в центре, куда мы ходили по субботам? – спросила Ариадна, мечтательно улыбаясь. – По-моему, замечательно. К тому же, для тебя это может быть отличным шансом броситься в атаку.

- Если ты хочешь встретиться из-за сочных, поджаренных в масле гамбургеров, то я согласна, а если собираешься поглазеть, как я объясняюсь Серхио в любви, то лучше скажи, что тебе не хочется идти, и точка, – сердито набросилась на Ариадну Моника, разозлившись не на шутку. И когда только подруга поймет, что она не станет ничего делать? Ей уже не пятнадцать лет, и теперь она понимает, что проиграла, раз ничего у нее не вышло.

- Из-за гамбургера, конечно, и еще потому, что когда-нибудь мне придется снова встретиться с твоим братом, и, если честно, хотелось бы, чтобы ты была рядом на случай, если мне вздумается убить его, – ответила Ариадна, стараясь отвлечь подругу от своего предыдущего замечания. Она видела, как сильно расстроилась Моника, хотя и молчит.

- Надеешься, что я тебе помешаю? – в голосе Моники промелькнули недоверие и подозрительность.

- Нет, – весело рассмеялась Ариадна, – надеюсь, ты избавишься от трупа. Ты же врач, и у тебя есть для этого средства.

- В данном случае, согласна, только избавь меня от своих доводов и умозаключений, – взмолилась Моника.

- Почему? Серхио все еще в Бабии, и, возможно, тебе нужно лишь чуточку подтолкнуть его, – осторожно гнула свое Ариадна. Ей хотелось знать, куда унеслись мысли ее подружки, но не хотелось докучать Монике в первый же день, проведенный в городе. “Для этого еще будет время”, – подумала Ариадна. Эта мысль проложила себе дорогу среди вязкого тумана прочих, путаных от выпитой кавы идей.

- Понятия не имею, в Бабии он или витает в облаках Валенсии, ясно одно – мы живем на одной планете, – горько вздохнула Моника, одним глотком прикончив золотистую жидкость из своего бокала.

- Знаешь, я тебя не понимаю. Ты никогда не была застенчивой девочкой-ромашкой, которая ждет, чтобы мужчины первыми подошли к ней. Ты всегда сама шла, к чему хотела, со всеми вытекающими последствиями. Что мешает тебе объясниться с Серхио, признаться ему в своих чувствах? – спросила Ариадна, несколько расстроенная пораженческим настроением Моники.

- Вероятно, последствия, о которых ты говоришь.

- Не думаю, чтобы Даниэль возражал против ваших встреч. Серхио – его лучший друг, а ты – его сестра, и он всегда держался в стороне от ваших ссор и примирений. Конечно, он не помогал тебе, но и не мешал. Мы с детства таскались за ними, и они всегда принимали нас в свою компанию.

- Нет, ты не можешь обойтись без этого, правда? – в голосе Моники не было упреков, скорее в нем было даже сочувствие.

- Без чего? Что я, по-твоему, делаю?

- Защищаешь моего братца, хотя сейчас в этом нет никакой нужды. Говоря о последствиях, я имела в виду Серхио, а не Даниэля. Ты считаешь, что наши теперешние отношения сохранятся, если я признаюсь ему? Он вежливо откажет мне, а потом не будет знать, как себя со мной вести.

- Да почему ты думаешь, что он откажет? – повысив голос, раздраженно вопросила Ариадна, все больше беспокоясь, что Моника не может посмотреть на себя, как на красивую, очаровательную девушку, какой она, собственно говоря, и была. Любой мужчина, включая Серхио, был бы счастлив, если бы Моника обратила на него внимание.

Она была не только обаятельной, но и умной, веселой девчонкой и верной подругой, словом, Моника была во всех отношениях достойным человеком. Она всегда хотела стать врачом, чтобы помогать остальным, особенно, детям.

- Просто знаю, и всё тут, – блондинка зло взглянула на Ариадну. – Такие вещи всегда знаешь. Понимаешь, несмотря на все наши споры, раздоры и вечное несогласие друг с другом, я предпочитаю, чтобы Серхио был мне хотя бы другом, чем вообще никем.

Ариадна молчала, размышляя над последними словами подруги. От точного и жесткого заявления Моники ей и самой стало плохо.

Моника всегда казалась более зрелой, чем она, проявляя бóльшую стойкость и силу духа. Сама она не могла