Одиночество

Она меня заприметила издалека и нетерпеливо ожидала, когда я подойду ближе. Тощею рукой придерживала тяжелую домофонную дверь и, высовывая голову, поглядывала на мои сумки.

- А надолго ты сюда приехала? – крикнула старуха, не узнавая меня. В последнее время у неё все чаще стали случаться провалы в памяти. Она стояла в домашних тапочках, надетых на тёплый вязаный носок, выцветшая косынка небрежно прикрывала сивые волосы.

- А ты где живешь? Ты зайдешь ко мне? А ты завтра уедешь? А где я живу? А это моя квартира или чужая? А ко мне никто не приходит…

- Здравствуйте, бабушка, ну что же Вы снова вышли одна и стоите вечером на улице? Уже ветер холодный поднимается, а Вы легко одеты. Пойдемте домой, - подталкиваю старуху к квартире, - скоро придет ваша подруга.

- А откуда ты знаешь? А она точно придет? Она забыла меня. Все меня забыли. Когда была я здоровая, то всем была нужна. А когда заболела, то все мои подружки меня забыли. Никто не приходит. А я родилась в России. У мамки нас было семеро. Нам было весело, шумно. А голод был. Вот я и приехала сюда за хлебом. Замуж вышла и осталась. А ничего хорошего так и не увидела в жизни. Мой меня бил. Детей не родила. Вот одна сейчас. А знаешь, как тяжело быть одной? И поговорить не с кем. А может, ты ко мне зайдешь? Так хочется поговорить! А ты где живешь? А Наська точно придет?..

- Точно придет…

- Ну, тогда иди с Богом, - благословляет и осеняет крестным знамением меня баба Надя.

Наська - это пенсионерка из соседнего дома. Социальные службы дали Наське право опеки над бабой Надей с выплатой пособия по недееспособности. Уверена, что сумма приличная, потому что баба Надя – ветеран Великой Отечественной, а ветеранов у нас не обижают. Наська приходит к опекаемой три раза в день – утром, в обед и вечером, кормит её, купает, убирает по дому. В квартире бабы Нади чисто. Знаю, ибо самой не раз доводилось зайти туда – то кресло попросит подвинуть, то карету скорой помощи вызвать. С позиции досмотра как бы и все хорошо. Но…

Одиночество угнетает старуху хуже всякой болезни. Её дверь на первом этаже всегда открыта нараспашку в ожидании, что кто-то к ней зайдет поговорить. Но, у всех дела…

Случается, что баба Надя начинает то плакать, то кричать, изнывая от тоски и одиночества. Стучит соседям в двери с просьбой поговорить с ней, хватает случайных прохожих за руки...

И меня не оставляет одна единственная мысль, что может быть всё же бабе Наде было бы легче жить в интернате, где живут точно такие же старухи и старики. Быть может, там бы она нашла себе собеседников? Возможно, что интернат – это не самое плохое место для таких одиноких людей…

Да, можно сколько угодно тешить себя мыслью, что, дескать, мы соберем волонтерские отряды школьников и студентов, которые будут систематически навещать этих стариков по домам и квартирам. Но все же…

Будем реалистами. О чем ребенок может говорить со старухой? А старуха, не имевшая никогда своих детей, что может сказать ребенку? Чем ребенок может ей помочь? Да и какую ответственность должен нести учитель, направляя чужого ребенка в дом к больному всякими разными болячками старику?
Отнюдь не сочувствие с добротой, и вовсе не благодарность старшему поколению мы взрастим в душах наших детей таким решением, а понимание того, что старые одинокие люди никому не нужны…
По сути, так и есть…

В свое она время не смогла родить детей, не важно, по какой причине. И не взяла на воспитание из детдома, хотя в то время они были переполнены детишками…
А сегодня она хватает всех за руки и просит зайти к ней поговорить…
Одиночество – оно такое…
Сложно всё…