В КОТОРОЙ ПАПА РАССУЖДАЕТ О МУЗЫКЕ, УЧИТЕЛЬНИЦА ПО-ПРЕЖНЕМУ
ВЗДЫХАЕТ, Я РАЗМЫШЛЯЮ О ЖИВОПИСИ, А ЗАВУЧ ПРОИЗНОСИТ РЕЧЬ
Очень редко мы выпускаем собаку гулять одну. Я нервничаю, когда Гаврилы нет дома. Мама нервничает, когда она дома. Папа абсолютно спокоен и в том и в другом случае. Он говорит, что достаточно нервничает на работе.
По правде говоря, за Гаврилу особенно беспокоиться нечего. Во дворе ее хорошо знают, и никто в обиду не даст. Там я ее и нашел. Гаврила загнала кошку на дерево и терпеливо ожидала ее внизу, приглашающе виляя хвостом.
Когда мы вернулись, мама еще убиралась на кухне, а папа читал газету. Я пошел в свою комнату - все подготовить на завтра к школе. Под музыку дела идут лучше, и я врубил ее на полную мощность.
- Сделай потише, - донесся папин голос. - Совершенно невозможно читать.
Хотя я обожаю слушать громкую музыку, я уступил папе, потому что не люблю его расстраивать, да и обходится это себе дороже.
Решив передохнуть я заглянул в большую комнату; мама расправилась с посудой и уже включила телевизор, а папа продолжал читать газету.
- Чего только не пишут в этих газетах. Театр у них - зона риска, метро - место повышенной опасности, ремесло актера, стоматолога, учителя - тоже опасно. Я уже не говорю о летчиках, моряках, военных, водителях личного и общественного транспорта, сторожах и так далее и тому подобное, - сказал папа, отбрасывая газету. - Интересно, есть ли у нас хоть одна не опасная профессия! - И тут же себе ответил: - Есть такая профессия - моя! Инженера-наладчика по вентиляции. Если, конечно, не совать руки и голову в вентилятор... Но такой опытный и потомственный инженер, как я - никогда не позволит себе такого безответственного поступка!
- Папа, а наш сосед по даче, Емельян Петропавлович, говорит, что ты не потомственный инженер, а сын благородного пастуха, и что сейчас слишком много развелось потомственных дураков...
- Что?! Как?! Емельян... - Мне показалось, что кто-то стал отрывать линолеум от пола, но это просто папа проскрежетал зубами. - Ну, я ему покажу пастуха, я ему... - раскипятился он, - я его... я у него... все сельхозкультуры уничтожу!
- Это вредительство, - спокойно заметила мама.
Папа издал слабый стон, схватился за голову и выбежал курить на балкон.
- Мама, а что такое сельхозкультуры?
- В этом вопросе специалист у нас папа. Вот его и спрашивай.
Папа высунулся из балкона.
- Возможно, я и не специалист по сельскому хозяйству, но инженер я хороший. И меня очень ценит начальство!
- То-то оно и видно. Как в командировку, то Просиков. Только не в заграничную. За границу Веточкин ездит... с семьей. А я какой год не могу купить себе новое пальто!
Папа опять скрылся на балконе.
Но через пять минут он снова сидел в кресле и читал газету. На этот раз от него крепко досталось:футболистам, торговцам на рынке, тем, кто прогнозирует погоду, делает рекламу, и несколько раз был нехорошо упомянут Емельян Петропавлович.
- Да, кстати, как поживает твой брат, Евгений? - обратился папа к маме. - Что-то давненько я о нем не слышал. Даже странно.
- Сегодня звонил, как раз перед твоим приходом, - рассеянно ответила мама. - Его уволили. По сокращению штатов.
- Ну что же, одним штатом станет меньше, - хохотнул папа, но увидев, что мама недовольно нахмурилась, виновато замолчал.
- И совсем не смешно. Ты лучше бы озаботился воспитанием собственного сына.
- Ты хочешь сказать, что я не...
Мама фыркнула и пошла на кухню.
Папа вздохнул.
- Сейчас я у тебя уроки проверю, - неохотно проговорил он в мою сторону. - Надеюсь, что ты их уже сделал.
- Да, папа, почти... и уже давно. Не думаю, что за мной надо что-то проверять.
- Правда? - обрадовался папа, но тут же болезненно поморщился. - Это что за шум? Я же просил сделать потише.
- Я и сделал. Но это не шум. Просто отличная группа "Пацаны". Они потрясающие! Ты послушай!
Солист "Пацанов", отчаянно бряцая по струнам, громко застонал:
Жу-жу-жу, зу-зу-зу,
Я к тебе прилечу, приползу.
Зу-зу-зу, жу-жу-жу,
И цветов я тебе натащу.
- Обалдеть можно! - И я с восторгом повторил: Зу-зу-зу, жу-жу-жу...
- Жу-жу-жу... - передразнил меня папа. - Некрасова читать надо... Николая, а не... - и он махнул рукой.
- Ну ты и скажешь, папа... Некрасова! Вот у нас в школе есть настоящий поэт - Мишка Капусткин из 10"Б". Он сочиняет тексты для наших "Пискунов". Хочешь послушать?
- Нет, нет, нет, ни в коем случае! - Папа опять поморщился, увидев на экране популярный дуэт Клавдии Чернобуровой и Аспазии Горошкиной. - Тьфу! Разве это музыка? Вот раньше... в семнадцатом... восемнадцатом... девятнадцатом... это была музыка так музыка! - и он с мечтательным видом откинулся в кресле.
- В году?
- Что в году?
- В восемнадцатом году была хорошая музыка? Расскажи мне.
- В восемнадцатом году была другая музыка. Я имел в виду века. Вот, к примеру, композитор Бах...
- Смешная фамилия! У нас в школе учится мальчик по фамилии Бах. Но он не композитор.
- Сам ты смешной!
Ну не знаю... "Пискуны" нравятся Юльке Мамоловой. А Юлька нравится мне - она красивая. Сережка врет, что Юлька смотрела на него весь урок арифметики. Ну и фантазер же он! И хотя я знаю Сережку почти всю свою жизнь и он потрясающий товарищ, но иногда так и хочется дать ему по лбу! Тем более, что мне-то хорошо известно - на кого смотрела Юлька... Но никому и никогда я об этом не скажу.
- Та-ак! Пора заняться твоим музыкальным воспитанием, малыш, - сказал папа. - У вас в классе учится очень приятная девочка, Майя Борисова. Она, кажется, ходит в музыкальную школу. И это, безусловно, на нее благотворно влияет. Вот с кого тебе надо брать пример! Она-то уж наверняка не слушает "Пацанов" и всякие там другие группировки.
- "Пацаны" - замечательная команда, - робко сказал я.
- Нет, не замечательная, совсем не замечательная! - холодно ответил папа.
В комнату вернулась мама.
- Что у вас тут происходит? О чем спор?
- Вот убеждаю Борьку брать пример с его талантливой одноклассницы Майи Борисовой.
- Я хорошо знаю ее маму и папу: мы познакомились на родительском собрании. Недавно они купили Майечке инструмент.
- Инструмент... Какой? - заинтересовался я. - Молоток, пилу, рубанок?
- Это музыкальный инструмент - пианино.
- А-а... - разочарованно протянул я. - Из музыкальных инструментов я предпочитаю струнные и ударные. Гм... А если я стану заниматься музыкой, - обратился я к папе, - ты купишь мне электрогитару, или хотя бы ударную установку? Я в магазине видел - она отличная!
Папа закаменел лицом и уткнулся в газету.
Вот всегда он так, когда речь заходит о серьезных вещах!
Мама погладила меня по голове, вздохнула и пошла звонить по телефону.
И она всегда так, когда заговоришь о самом главном в жизни!
Ну и как же без инструмента я стану выдающимся музыкантом?..
Я переключил телик на другую программу. На экране возник скучный юноша.
- Привет! - тоскливо сказал он. - Мне все еще трудно в это поверить, но я выиграл автомобиль...
- Врет как сивый мерин! - убежденно проговорил папа, выглядывая из-за газеты.
И я еще раз переключил телевизор на другой канал, где тотчас же появилась разбитная рыжуха, которая быстро вертела руками и с каждым словом прбавляя громкости в голосе, представила участников супершоу.
- Мама! Мама! - закричал я. - Иди скорее сюда! Посмотри сколько Жуликовых собралось! А еще Сема Наливайко с Парашей, Ангелина Никудышкина, Прасковья Непоп и Варвара Смит... Будет отличная передача!
Из-за того, что я допоздна смотрел телевизор, я не успел решить арифметические задачи, заданные на дом.
Поэтому, встретив на подходе к школе Ваську Бегалова - а они с Меднисом у нас самые лучшие арифметики в классе - я попросил у него дать списать домашнее задание.
Васька замялся, и стал что-то невразумительно мямлить.
- Что ты потребуешь за услугу? - спросил я прямо.
- Торт, пятнадцать пирожных, килограмм конфет и большую шоколадку. Сам понимаешь, это бизнес, ничего личного...
- Это не бизнес, а грабеж. Вот тебе бутерброд с вкусным пошехонским сыром. По рукам?
- Согласен.
- Давай тетрадку!
Я быстро списал задачки. Но напрасно я суетился. Сегодня меня к доске не вызвали.
А Васька с удовольствием съел мой бутерброд.
Нина Федоровна объявила нам, что в ближайший выходной мы пойдем на концерт классической музыки, так как нам надо поывшать музыкальное образование и как можно чаще приобщаться к великим творениям гениев.
И чего хорошего в этой классической музыке? Видел я недавно по телевизору симфонический оркестр - ничего не поймешь. Главный у них - дирижер - палочкой машет, ну как ребенок маленький! А в оркестре каждый в свою дуду дудит. Зрители же, хлопая, все ладони отбили, и такое блажество у них на лицах, словно они два часа "Пацанов" слушали.
А "Пацаны", конечно, хороши, чтобы там не говорил папа. Помните, как это у них:
Люби меня, люби,
Но только не губи.
И-и-и-и-и-и-и-и-и!
Слов нет!
Нет, я, конечно, понимаю, что есть люди - без ума от классической музыки. Но есть и другие странные люди, которые любят решать арифметические задачи! Я сам двоих знаю: один из них к тому же- бизнесмен чертов...
Мы категорически отказались слушать классическую музыку. Только одна Майка Борисова закатила по этому поводу истерику, но она не в счет.
Учительница тяжело вздохнула и предложила в таком случае пойти в Третьяковскую галерею, посмотреть на картины Репина, Федотова и других несравненных художников.
- Несравненных с кем? - спросил я.
Но учительница мне не ответила.
- Вот подрастете, - сказала она нам, - поедете в солнечную Италию, увидите великолепные фрески Леонардо, Джотто и других великих мастеров...
- А они тоже несравненные, или их можно сравнить с нашими?
Учительница опять не ответила и даже строго посмотрела на меня.
- Когда я подрасту, я на рыбалку с папой ездить буду, а не в солнечную Италию, - заявил Вовка Брусникин.
- А что такое фрески?
- Это когда сырую штукатурку расписывают.
- Зачем же ехать в Италию, пускай и солнечную? - удивился Юрка Баларев. - У нас в подъезде и так, без всякой Италии, все стены расписаны. И никакой сырости - все по сухому. Классная, я вам скажу, роспись! Не хуже этих... как их там Нина Федоровна называла?
- Давайте лучше в зоопарк пойдем! - воскликнул Сабельников. - Там обезьяны!
- На что они тебе? Ты на себя в зеркало посмотри, - сказал Сережка. - И ходить никуда не надо.
- Нет, он скорее на диплодока похож, - заметил Юрка.
- Это еще кто такой? - подозрительно спросил Игоряха.
- Ящер - ужасный и гигантский! - испуганно сказал Ленька, и губы у него задрожали. Это напомнило мне папу; у него
