Глава 1
27 апреля 2012
Камни погружены в вечный сон. Они слышат только Пустоту. Но над камнями всегда присутствует ветер, бесконечный прозрачный змей, имеющий власть над всеми Стихиями. Ветер знает все сны, потому что может иссушать слёзы. И когда камни плачут, зелёные струйки сверкающей влаги бегут как дети по коричнево-кирпичному дёру, ветер пыжится, набирает мощь - и мокрая субстанция поднимается в небо, к богам, остужая их недремлющие очи.
Двумя днями ранее
Женщин осунувшийся Иван брать в наш поход наотрез отказался. Мол, зачем уменьшать свои шансы остаться в живых, если они и так на нуле. И как ему было не поверить, если все пять раз из своего городского роддома, вместе с мумией-женой он каждый раз забирал пищащее существо интересного пола. Да он и пошёл в эту экспедицию ради того, чтобы "дать сперматозоидам налиться мудростью". Мы сразу поняли, какого цезаря он имел в виду, потому как каждый знает, что женской мудрости не существует.
29 апреля т.г.
Нет, Ваня или придурок, или только кандидат: он отлил среди ночи в реку, рядом с которой мы остановились на привал, и нас едва не разорвал огромный медведь! Отлить в священную алтайскую реку! Священную, Вано, именно священную, а не в ту, где ты подмывал хвосты коровам, когда твой дед разглядывал пожелтевший "Огонёк" или "Крокодил", подбирая словечки для новой ночной прибаутки для засыпающей в тяжёлых вязанных носках бабке.
Много ногами мы похрумкали валежника, Стас даже до колена ушёл в муравейник, и если бы не выстрел дяди Яна, заполнять дневники было не кому. Стас, я, Гоша, виновник Ванечка, а на десерт - опухший от недосыпания дядя Ян. Молиться нам надо теперь на последнего, не Ян он, а Иоанн блаженный, а вот Ванюху я бы на вериги точно посадил.
Мясо топтыгина жёсткое и чуть сладит. Словно старика ешь, прости Казанская! Жиром смазали ноги, ливер отдали лайкам. Кишки пахнут сосновыми шишками. Жалко медведя, но всё равно для хавки надо было искать добычу.
Днём ранее
Прошли десять км, ноги чешутся, воды почти нет. Дядя Яныч матюгается на власть Советов, благо уши наших канувших втуну вождей к деревьям не приросли. Убийственно хочется спать. Или помыться. Неделю уже топчемся по алтайской земле, а всё так же как и дома снится Ленинград, 1990, Горный институт... Но мы, пятеро рабоче-крестьянских алхимиков и рыцарей от сохи, как и десять или более лет назад, полны решимости вступить своими робкими шагами в великую Шамбалу, даже если это шаги в один конец. Там боги, там истина, там желанный приют для алчущей справедливости душе.
30 апреля т.г.
Встали в 5.30, вскипятили воды, я даже успел ополоснуть зудящие ноги. На левой стопе изрядно разъело кожу, на правой ляжке нашёл два клеща, и один Аллах ведает каким образом они туда попали, когда я с мизинцев ног и до лысой макушки со старообрядческой тщательностью смазан противоклещевым кремом. Хотя, как доходчиво объяснил блаженный Иоанн, он же дядя Ян (нет, Иоанн звучит более подходяще для этих мест), клещи и тараканы прямо таки вездесущи и неистребимы, как в свою очередь говаривал академик Сахаров. Гоша посмотрел на моих прилепал-кровопийц и его прохватил понос. Да, ох уж эта впечатлительная русская душа, даже если она на 5/8 мордовская или нанайская.
К полудню перебрались через вторую реку, Гоша наловил пол-котелка рыбы, средней в размерах, но Стас умудрился поранить костью своё горло, словно дошколяр в первый денёчек в гостях у бабушки. Иоанн, ангел-хранитель наш во плоти, и здесь пришёл вовремя на помощь, вот по истине велики наши воздушно-десантные войска, взрастившие такие золотые руки! Аминь, аминь.
Сломался карандаш, и пока оттачивал его, засранца, дважды порезался. Дядя Ян хотел дать мне щелбана, но я под предлогом заражения крови убежал к шумящему холодному водопотоку, и опустив израненный перст в алтайскую водицу, я сдобрил свои шерстяные трусы щедрой каплей содержимого мочевого пузыря.
1 мая т.г.
Разбудил вертолёт. Позавтракали на скорую руки шпиком на ржаном хлебе и чаем без сахара, но с корицей, из старенькой алюминиевой фляги дяди Яна. Он оброс как столетний молоканин, не даром что Иоанн сиречь Блаженный. Хоть на икону. Илия пророк, ни твой ли то брат? Ветер, дух облачный пошёл по верхушкам лиственниц, заплутался в этой таёжном зелёном океане, распался на миллиарды пузырьков, а то и вовсе исчезнув в кровеносных сосудах листьев или в пористой плоти хвойно-лиственной массы.
Сделали дюжину км. на одном дыхании, вышли на размытую ночным дождём дорогу на армейский полигон, наглотались гари из выхлопных труб движущейся бронетехники, и чёрный как конголезец Гоша тогда изрёк: делу время, потехи - час. Золотые слова. У развилки около небольшой свинофермы нас ждал автобус с монгольским флажком над дверцей водителя. Стас и водила-усач обменялись короткими фразами на бурятском, дядя Ян смочил колесо - и мы двинулись на этом дряхлом "ПАЗике" в славный город Барнаул, перед этим выкурив по папиросине, запивая тяжёлый, но долгожданный дым добротными глотками маньчжурского пива.
Глава 2
3 мая 2012
Иннокентий Иосифович Спиридонов иногда затмевает для меня все остальные образы человеческие. Русско-еврейский Цезарь, ети твою мать! Его все охватывающий взгляд из-под лобья пронзает чувствительнее сарматских стрел.
Я положил на огромный лакированный стол артефакты, которые были собраны моей группой по заказу Спиридонова, на заимках без вести пропавшего знаменитого антрополога Гузеева, человека огромных духовных дарований, однако, изгоя среди всего научного мира.
Когда-то их дорожки разошлись на параллельные кривые, но друг друга они никогда не забывали, тем более - Спиридонов (для нас - Заказчик), владелец заводов, газет, пароходов, по слухам - приближённый к мировой элите. А элита - это Недремлющее Око, ненасытный приобретатель новых сакральных знаний.
Семнадцать объёмных тетрадей, обтянутых каждая в тонкую кожу, россыпь записных книжек и ежедневников, три мешка книг на всевозможных санскритах... Заказчик довольно поглаживал щёки, и когда я чуть приостановился в пороге перед кабинетной дверью в японском стиле, громогласно пробудился мобильник Спиридонова. Я хитро усмехнулся: Око было нетерпеливо, а значит - скарб Валентина Гузеева был явно не макулатурой.
Днём позже
Ребята мои получили достаточно щедрое вознаграждение. Ивану-Яну-Иоанну я конфиденциально вручил один из тринадцати сохранившихся до наших дней маузеров Льва Троцкого, подарок от благодетеля Иннокентия.
7 мая т.г.
Утром был (просуществовал, явил себя, показался в лучшем свете) первый майский дождь. Да, и в чьей-то жизни он был вообще первый, В чьей-то, напротив, последний. Мысли у меня были, сами видите, фифти-фифти. Не помог и контрастный душ, чтение какой-то брошюры на немецком и запоздалая йога перед чашкой капучино. Можно было махнув на всё рукой и показав этому всему средний палец, выброситься с балкона 11 этажа дома номер 92 на проспекте Вернадского в центре Хабаровска. Но меня спас звонок Гоши. Я вновь распустил свои крылья, как бы тяжелы они не были.
- Приветствую, командир. Извините, что в такую рань.
- Славяне не спят до обеда.
- Ага. Я вот по какому поводу: человечек один вышел на меня, проявил интерес к нашим недавним занятиям...
- Кто?
- Валентин Гузеев.
Я едва не откусил язык дрогнувшими зубами.
- Ты серьёзно?
- Серьёзнее некуда. Объявился наш блудный антрополог, обещал нам тройной ад, если мы не вернём ему его драгоценные рукописи.
Голос Гоши был сух как глотка чекиста.
- Дай ему координаты Спиридонова, пускай сами разбираются.
- А можно?
- Нельзя.
- Вот потому и беспокою. Командир, он рыдал как кастрированный поросёнок. Говорил, да прямо кричал душой что от этих долбаных рукописей судьба всего мира зависит.
- Где он сейчас?
- Он боится называть своё местопребывание. Именно так и сказал. Но самое вкусное он сказал перед отбоем, дословно: "Скажите вашему руководителю всего два слова "Чёрная Шамбала".
- Что это ещё за чудище такое? Впервые слышу.
- Да я сам в непонятках. Он назначил разговор на 9 вечера, чем его обрабатывать?
- Где он нашёл эти артефакты, не говорил? На каком они языке?
- То ли Непал, то ли Бутан.
- Круто, Гоша, очень круто.
- Как на черепе у Куценко, командир.
- Наблюдателен. Передай что нам нужна более развёрнутая инфа. Он должен нам доверять на все сто. Мне нет дела до пустышек, время дорого.
- Всё понял. Жду звонка.
А я ждал совсем другого звонка. Все дела делятся на две божественные стихии: дела войны (бога Марса) и дела любви (бога Амура). Я метался между ними с безумием мотылька у ночной лампы. Почему О Н А молчит? Или дела войны поглощают даже тишину безмолвия?
8 мая т.г.
Глотал получасовыми приёмами "Историю дзэн-буддизма" Генриха Дюмулена, и не обедая, в толстовке бежевого цвета, с наушниками, забирающими последние нотки свободы, отправился трассировать вдоль и поперёк площади, бросая мимолетные взгляды на сумрачное здание мэрии, горящий как свеча кафедральный собор и центральный офис "Ростелекома".
Плутая соседними с площадью улочками и переулками, мой усталый двухколёсник наконец-то напоролся на что-то остро торчащее из раскромсанного весенним лихолетьем асфальта. Ремонтироваться было негде и я брёл с велосипедом-обузой, как слепой иудей - по разрушенному римлянами Иерусалиму. Тоска, печаль и острое чувство ненужности. Блуждая по миру, я забывал эти три зверя, которые терзали моё сердце. Работа есть самый лучший лекарь. Адью.
На следующий день
Первая гроза. Сломался лифт. В цветочном салоне напротив хулиганы устроили вуйаристкий стриптиз перед видеокамерами, перед этим с не подростковой тщательностью покрыв дверь и окна рунами и свастикой.
Гоша напомнил о себе ближе к ночи.
- Гузеев готов с вами встретится.
- Где и когда?
- В Приморском крае есть небольшой прибрежный посёлок Ольга. Там через двое суток остановится яхта австралийского путешественника Адама Форрестера. С ним будет и наш клиент.
- Чёрная Шамбала действительно существует?
- Командир, Валентин клялся и божился, и я уверен в его искренности.
- И где она находится?
- Валентин вам лично сообщит об этом.
Глава 3
10 мая 2012
Хабаровчане и приморцы наделены взаимной ревностью в отношении друг к другу, что в какой-то степени относится к американцам и канадцам. Генерал-губернатора Муравьёва-Амурского причисляет к своему территориальному основателю в равной доле как Хабаровск, более сибирский город нежели дальневосточный, так и Владивосток - "город сопок и туманов", самый автомобильный в РФ и, прости меня старое советское поколение, самый "любовнический", где не иметь любовницы (1-3) равносильно не имению потенции.
Я, как коренной хабаровчанин, испытал некоторый аллергический шок, услышав о месте запланированной встречи с несчастным Гузеевым, лишённого нескольких предметов для своей научной игры. Посёлок Ольга? Приморье? А почему не Аляска или остров Мадагаскар? И потягивая расслабляющий коктейль, щёлкая каналы и включая-выключая торшер, я чувствовал что ночью, ближе к зарождающемуся рассвету, между визгом патрульной машины и лаем стаи бобиков, у меня выскочит на одной из щёк, как чёрт из трёхцветной табакерки, обширный флюс,
