временем и неважными погодными условиями птичье гнездо, по-видимому глухаря.
- Валя всегда тяготел к общинности, соборности, - размеренно, с некоторой театральностью продолжал волхв. - Любил батальную живопись, фрески новгородских и псковских храмов, старославянский язык.
- О, я обожаю старославянский язык! - воскликнула звучно бразильянка.
Роща обдавала совсем не майской прохладой; густые островки мха легли гениальными мазками незримого художника. Нынешняя весна в Приморье выдалась обильной на осадки. Волхв сказал, что в таком лесу даже самый явный не жилец обретёт богатырское здоровье. Он сорвал какую-то душистую, пряную травку, пожевал её, проглотил переполнявшую рот слюну, и я увидел, как его бледное лицо почти мгновенно обрело черты вошедшего в полную мощь спортсмена.
- На мой субъективный взгляд, Валентин отражает обычные типичные черты любого русского человека, у которого идеалы Родины навечно отражены на сердце, - как на научном докладе произнёс я.
- Вы так считает? - едва сдерживая смех, поинтересовался мудрец-язычник, зачем-то перейдя на "вы" - В природе не существует чего-то типичного, но всё есть уникальное. Вот для вас что есть цивилизованный человек?
- Наделённый научными знаниями, не отвергнувший мораль, осмысляющий, а не принявший вслепую религиозные нормы... Цивилизация - это первая, пятая или там восемнадцатая ступень вверх в развитии человечества по лестнице из подвала мракобесия и невежества.
- Славянофил уже есть для вас цивилизованный человек?
- Нет.
- Почему? - Старик на пару мгновений посмотрел на мои кроссовки с красной подошвой.
- Узко мыслит, однобокий взгляд на мир и значение человека в этом самом мире.
- Хорошо, ну а масон?
- Всё та же зацикленность только на своей идеологии.
- Тогда назовите мне хотя бы одно имя цивилизованного человека в ваших глазах.
- Идеал? Антихрист в христианском вероучении.
На лице волхва не дрогнул ни один мускул.
- Разрешите поинтересоваться опять: почему?
- Харизма зашкаливает, - усмехнулся я.
Бразильянка Лоло значительно поотстала от нас: достав новенький Canon, она забавно вытянув шею, методично отщёлкивала туманные очертания горного хребта Сихотэ-Аляня.
- Ну и забили же вы себе головы этим мифическим Антихристом, - спокойно, но в какой-то степени повелительно произнёс жрец. Мы приближались к кладбищу на пригорке, основанному здесь в 1926 году. Уже виделись деревянные и мраморные кресты, чугунные оградки - материальные хранители человеческих останков.
- Иннокентий - мы были друг для друга "сынок" и "папочка" - вставал и засыпал с этим вашим "идеалом", в каждом письме я читал нечто подобное: "Антихрист есть истинный и выстраданный всем человечеством оазис духовного самопостижения". Я отвечаю Ине-сынку: "А разве человек без твоего "героя" не может понять кто он и зачем он?". Уже при встрече, где-то в конце 90-ых, помню артрит меня принялся инквизировать с утра до вечера, он показал мне мои слова, обведённые чёрным квадратом и говорит, буквально пожирая меня всеми своими серыми глазами навыкате: "Да кто ты такой, чтобы мои убеждения, мою веру, мои святыни гнобить своим замшелым умишком?!" Потом он принялся ругаться то ли на польском, то ли по-чешски. Хотел я его мотыгой по башке огреть, но схватил весь гнев свой в железные кулаки, плюнул ему в ноги, дулю показал и выгнал вон из полатей. Побил крепко он тогда моего помощника, сволочь продажная... Лоло, иди посмотри, какой мичман здесь при полном параде! Или тебе горы больше нравятся, чем настоящие мужики? Хотя, мёртвые кому они теперь нужны...
- Уж ли не Валентина-то побил? - спросил я бесцветным тоном.
- Его, родимого. Тот-то "сынок" подлинный, настоящий. После того инцидента Валя и убыл в Кенгуряндию.
- Думаете, убил Иннокентий Иосифович вашего помощника?
- Давно мне Валя уже не помощник. Я дал ему крылья - пусть летает, голубок. Вольной птице в клетке тесно. Видишь, колокол на липе висит, это Иня-сынок в "Святое Православие" играл. Говорил мне: "Не сойду с пути, пока Софию не изведаю". Софию, ну ты понимаешь какую-такую. Весь керосин мне выжег в кухонке летней, когда и спал-то - не знаю, всё проглатывал книжечку за книжечкой. Думал я, не умом ли тронулся мой ненаглядный? А потом, гляжу, в огороде куча золы. Что же ты спалил, проказник ты этакий? В комнатке, где мы не спим, хозяйственная в общем территория, так вот, в комнатке все 10 полок пусты, Н И О Д Н О Й К Н И Ж К И. Я тогда так крепко выругался, что неделю в баню ходил, всё никак отмыться не мог. А то что убил или не убил, одни боги ведают.
Старик внезапно завыл по-волчьи и протяжный плачущий ответ не заставил себя ждать.
- Когда люд в гармонии с матушкой-Природой, зло рассасывается само собой. Что там за Алекса у тебя была? - Мы втроём уселись на большой красноватый валун, Лоло принялась наводить макияж.
- Алекса - сестра Валентина, - ответил я, поглядывая в зеркальце обезьянки-бразильянки. Лоло творила самый главный элемент макияжа - тени для глаз. Радужные, по-павлиньи пёстрые. Она была прекрасна как Адриана Лима.
Волхв смотрел за птичьими полётами в ясно-лазоревом небе с захватывающими дух своей божественной красотой перистыми облаками. Небо хоть и существует параллельно с бытием человеческого сознания, но живёт своей безгрешной, особенной жизнью, которая и не жизнь вовсе (жизнь - это борьба), а нескончаемая демонстрация величия вечного, всезнающего Духа Вселенной.
- Маленькая, языкатая?
- Она самая.
- С врачом она шуры-муры крутила. Любила мужиков, хотя вряд ли знала что такое "любовь". Слышал, повитухой она когда-то была, выкидышами промышляла. Каилась перед тобой?
- Вымыть себя просила, - откашлявшись, ответил я.
- Вымыл?
- Да.
- Духоблуд если чем и смывается, то лишь самопожертвованием. Хотя, не мы это придумали, а последователи Распятого. Лоло, скажи: как там у вас в Амазонии с духовным просвещением?
- Уроки сексуального воспитания начинают преподавать с 11 лет, есть кто и против, но в суды обращаться не хотят, мол, время настало не христианское, какая там уже нравственность и мораль, - пояснила Лоло.
- А как же католики? - спросил я.
- Католики уходят в секты, в культы хладнокровных гуру-богов. - Лоло положила дамское "оружие" в косметичку, достала молитвенник и стала шептать слова Святого Розария, полуприкрыв глаза. Мы с волхвом поняли, что пришло время побыть бразильянке одной, наедине с Тем, в Кого она так беззаветно верила.
- Интересная особа, - не выдержал и сказал я старику.
- Чем же?
- От неё исходит тепло.
Волхв усмехнулся устало и задумчиво. Прошли почти полкилометра, у меня жутко разболелись икры ног, на обветрившееся лицо будто кто-то нацепил паутину.
- Значит, она тебе не чужой человек. Для меня она как айсберг, - произнёс тоном сельского учителя языческий жрец. Мне нравятся такие жрецы. Ну вот, Лоло, мы и встретились. Может быть, ты и есть О Н А?
Глава 7
21 мая 2012
Я полюбил эти дремучие, но такие одухотворённые приморские таёжные места, с первого сыновнего взгляда. Моё сознание пребывало в некоем состоянии разоблачения от ветхой оболочки души. Сон мой превратился в интенсивную медитацию опустошительного дзэн; сон - незаменимый подарок очищающейся совести; сон сменяет одно имаго на другое, более развитое.
Журавлёвка - село довольно большое по современным меркам (около 113 дворов), ухоженное как знающая себе цену любящая женщина. Старостой, как я узнал, была Прасковья Елисеева, бывшая заведующая отделом здравоохранения в Ольгинской районной администрации. Волхв рассказывал, что однажды она чудом не сгорела в собственной, запертой снаружи неведомыми врагами, бане, где любила попарить свои мощные дородные телеса. Её спас "русский народный дух - дух Велеса, Даждьбога, Лады и сотен других наших исконных защитников и покровителей". В тот памятный день, 28 августа 1996 года, Проня бросила работу (как она позже всем говорила - "каторгу, которой нету ни начала, ни конца"), предалась духовному ученичеству с помощью 5-6 книг - "и не книг даже, а одной-одинёшеньки дорожки, ведущей к Роду, Верховному Богу неба и земли".
"Но кто же спас госпожу Елисееву? - несколько раз допытывался я у старика-жреца. - "Вы спасли несчастную женщину или сами славянские боги спустились на землю ради неё?" Волхв отвечал всякий раз в духе - "все смертные есть персты небожителей". Я так и не понял, скромность ли, тайна ли какая или нечто невыразимое в словах заставило молчать жреца о собственном подвиге. Да и собственно - что я вообще знал о нём самом? Не имени, не прежнего рода занятий, не случая или мысли, побудивших его вступить на путь языческого родноверия. Мало кто любит такие "таинственные человеческие книги", которые тебе никто не собирается давать для перелистывания и изучения. Обыденный человек принимает только тайны, которые собирается в недалёком будущем раскрыть, познать или даже разоблачить.
Спустя мигом пролетевшие пару осенних месяцев, новоиспечённая язычница Елисеева дала клич на всю Русь-матушку: "Слетайтесь, птицы вольные! Долой христианское рабство! Долой разделение на "богатый-бедный"! Здесь, на окраине России, у берегов Тихого океана мы будем строить наше будущее - будущее без оглядки на Запад и Восток, но с опытом своих славянских родноверческих корней!" Большое сердце пышногрудой Прасковьи, чьи предки происходили с житницы Юга России - славной Кубани, растрогали такие же огромные, насыщенные истинно русской сострадательной силой, сотни безымянных сердец - сердец, отравленных иноземным ядом ложных философий и измов, но не убитых, не навечно погребённых под поморской, сибирской и дальневосточной землёй, но ждущих своего животворящего часа - часа не календаря Майя, часа не Роланда Эммериха (кому нужен этот тухлый Голливуд!), но времени Сварога - Творца всего сущего. И слетелись ясные - голуби, ястребы да вороны: Гузеев, Спиридонов, Сафатов, Мамин... и даже, о боги, сын Южного Уэльса, а нынче - мельбурнский архитектор с мировым именем - Адам Смит Форрестер, с юности бредивший Китеж-градом и Шамбалой. "Что такое - эта Р У С С К А Я таинственная Шамбала, вы можете мне сказать, мэм?" "Адамушка, родненький ты мой, соколик ясноглазый, Шамбала есть страна будущего, настоящего и прошлого, государство для добрых людей ради их свободы, земля Вечных Золотых Знаний, место... да что я тебе тут объясняю среди кастрюль и сковородок, пошли в библиотеку, там давно я припасла книжечку хорошую одну... называется "Шамбала: там, где смысл обретает истину". Её написал Макар Ольманский, даже автограф оставил мне на память".
На следующий день
Я редко пью кофе, да ещё по утрам, но живя в ограниченной элементарными условиями среде, невольно хочется самого элементарного для обыденного человека (как же я люблю это вековое "обыденный человек!"). То же самое и с размерами общения: в своём НИИ (скажу по секрету: моя "контора" занимается, засучив рукава, изучением вершин и низин человеческой психики) я - ничем не примечательный ботан с увеличительными стёклами, в вылинявшей рубашке в сине-белую клетку, мечтами о рыбалке в погожее воскресенье, отпуске и победе "Спартака" в Кубке России по
