В туманную даль уносит меня печаль...

все мои усилия будут напрасны. Вы возможно подумаете, что я полный идиот, раз вышел в море на плоту, но поймите меня правильно, жизнь на острове становилась невыносимой. Нехватка пищи, пресной воды и простого человеческого общества доводили до исступления. Я не хотел сойти с ума и умереть. Ждать людей было бесполезно. Никто не придёт на помощь, потому что никто не знал о моём существовании на острове. Все, кого я знал либо сами погибли, либо меня сочли трупом.

Мой путь прошёл в безумной схватке с морем за жизнь. Я был сильно измотан долгой дорогой. Я практически не спал всю ночь, поскольку страшился, что плот опрокинется и я пойду на дно. К полудню второго дня я заметил перед собой очертания пирса, но не смог достичь его, так как меня сносило сильным течением на юг.  Судьба продолжала играть со мной, но я не сдавался. К счастью, это же течение вынесло меня к рифу на южном берегу. С волнами прибоя я преодолел риф, и еще час плыл по лагуне. К вечеру, преодолевая течение из последних сил я налёг на весло и причалил к пляжу. Борясь с волнами, которые пытались унести моё ослабшее тело назад в море, словно оно не хотело отпускать меня, я с трудом вытащил плот на берег. Теперь я был в безопасности. Волны не могли меня достать.

Уставший, но счастливый что достиг берега, я плюхнулся на песок и потерял сознание. Проспал я всю ночь. Утром меня разбудили чьи-то голоса. Может мародёры? Не знаю, но мой плот разоряли неизвестные, видимо сочтя меня трупом. На берегу я увидел двух мужчин и женщину в тёплых одеждах и с винтовкой перекинутое через плечо. Они о чём-то разговаривали, но слов я не мог разобрать. Выглядели они вполне мирно, видимо выжившие. Вы только представьте, как я рад был видеть родное человеческое лицо, после долгих лет заточения на острове. И недолго думая, на радостях забыв про безопасность, я окликнул их.

  Увидев меня, они пришли в дикий ужас и вскинув винтовку чуть не пристрелили. Понимаю, мой внешний вид (волосатый, небритый, грязный) испугал их, и они приняли меня монстра. Но когда я заговорил с ними и рассказал о своих злоключениях, то они немного успокоились, но всё же чувствовал, что они напряжены.  Они пообещали проводить меня в город, взамен я оставил им плот. Мужчина рассказал, что люди давно покинули свои убежища, чтобы осваивать новый для себя мир. Заполнив рюкзак всем необходимым, я покинул пляж поблагодарив своих новых друзей.

  Я поспешил в родной дом. Город опустел. Тонкая корка не оттаявшего снега лежала на тротуаре, и искрился на солнце. Меня окружали руины и заброшенные здания. Я не был особо удивлён, я ожидал увидеть пепелище и смрад. Мысли мои блуждали в воспоминаниях прошлого, рисуя в воображении некогда прекрасный светлый мир. Но теперь я видел упадок цивилизации. Голод, смерть, разруха…

Мой дом находился в частном секторе. Туда я добирался сквозь полуразрушенные небоскрёбы, забытые улочки. Иногда попадались ржавые корпуса автомобилей, скелеты не похороненных людей оставались лежать на замёрзшем асфальте, как опечаток памяти войны.  Люди встречались редко, но едва увидев меня скрывались прочь, и потому поговорить с ними не удавалось. Неужели я такой страшный? Они вели полудикий образ жизни и жили в развалинах зданий и метро.

В центре города я увидел гигантскую воронку, самый эпицентр, куда упала бомба. Всё округе было пропитано радиацией, она ещё долго здесь продержится. Радиация не приносила мне вреда, ибо я хапнул её предостаточно, что видимо у организма уже имелся иммунитет, просто по-другому это явление не могу объяснить. В яме копошились существа-мутанты с обугленной кожей с лоскутами одежды. Они урчали и выговаривали нечленораздельные слова. Вероятно, те самые люди-мутанты, о которых мне рассказывали и предупреждали остерегаться их. Я поспешил покинуть это место уныния души. Глядя на всё то безумие, окружающее меня, мне становилось не по себе. Этот город некогда бывший мне родным отныне выглядел чужим, он угнетал своей мрачной атмосферой безысходности и отчаяния. И мне тогда захотелось скорее покинуть город и вернутся на остров в своё одиночество. Как бы парадоксально это не звучало…

  Ближе к вечеру я пришёл на родную улицу. Ветер гонял мусор. Никого в округе не было и царила необыкновенная тишина, которую ни в одной консерватории вы не услышите.  А вот и наш двухэтажный особняк.  Осторожно со скрипом открыв железную калитку я с замиранием сердца вошёл во двор. Было тихо. Конура Тузика была пуста, видимо издох.  Как давно я здесь не был. Последний раз я был дома, когда собирался с друзьями поплавать на яхте в заливе. Помню, как в новостях говорили о возможной войне, как были обеспокоены родители.  Но я беспечный мажор всё пропускал мимо ушей. Думал для отца-чиновника уже давно приготовлено особое убежище. «Вот», - говорил я, - «прокачусь на яхте напоследок в последний раз, перед унылой жизнью под землёй, и спрячемся в убежище», чего не очень-то хотелось. В тот страшный для человечества день каждый был сам за себя. Никто не знал, что атака будет столь внезапной, никто не был готов, никто…

В доме было пусто. Царила тишина. Мебель стояла не тронутая. Стёкла на окнах были разбиты, полки на комоде и шкафу вскрыты, валялись разбросанные вещи и одежда, видимо тут уже успели побывать мародёры и унести ценные вещи, коих у нас было предостаточно. Мы были очень богаты. Второй этаж также был разграблен. Что может чувствовать человек много лет не бывавший в родном доме? Как вам сказать, это чувство очень тяжело описать словами, не могу подобрать нужных слов.

Невольно нахлынули воспоминания, что я не сразу заметил, как в гостиной ко мне подошёл сзади некто и приставил дуло ружья к затылку.

- Украдёшь хоть что-нибудь мозги вышибу, убирайся, чёртов бандюга.

Этот голос я узнал бы из тысячи других, отец. Я обернулся и предо мной предстал седобородый старик в сером костюме с ружьём в руках. Видимо он тоже узнал меня, ибо в его водянисто-голубых глазах я прочёл изумление. Он опустил ружьё.

- Гена, сынок.

- Отец.

Мы бросились друг другу в объятия. Я не смог сдержать эмоции и слёзы сами хлынули из глаз, как же я соскучился, словами трудно передать.

- Я решил, что ты погиб, - говорил отец, разглядывая меня, - и всю жизнь сожалел, что отпустил тебя в тот день на прогулку на яхте. Никто же не думал, что…ох сынок, родненький, вернулся…

- А где мама?

Отец умолк. Заметно погрустнев, он опустился на диван, положив рядом ружьё. Я, ожидая ответа сел напротив на табурет. Отец закурил и ответил.

- Она умерла десять лет назад, сынок. Облучение было слишком сильным. Мы спрятались в подвале, так как не успели бы добраться до убежища, при всём желании. Радиация просочилась в подвал, уж не знаю, как. Я убил её сам, ибо она однажды вовсе обезумев набросилась на меня, уже не осознавая свои действия.

Он пустил дым и продолжил:

- Ох видел бы ты, что творилось в тот день на улице. Хаос и разруха. Люди сгорали заживо, здания рушились на глазах. Всё было заполнено дымом и радиацией. Я помню искалеченных людей, блуждающих в дыму, эхо взрывов и крики умирающих до сих пор в ушах. Это был настоящий ад. Мы решили, что ты погиб и поспешили спрятаться в подвале дома, чтобы пережить этот ужас. Мы просидели в подвале неделями, не осмеливаясь выйти. Но продукты приходили к исходу, нам нечего было есть и пить. Пришлось сделать вылазку.

Он потушил сигарету, немного подумал.

- И знаешь, что я увидел, Гена? Тьма. Чёрные небеса не пропускали солнце, смрад и длилась эта ночь около года.

- Я знаю отец, - перебил я старика, - я сам всё это видел…

- Я сбегал в супермаркет и набрал кое-что из продуктов, там никого не было, бери не хочу! естественно вся пища и вода были радиоактивны. Но деваться было некуда. Через неделю я заметил, что у нас с женой происходят внешние изменения, кожа зудела, всё тело ныло от боли. Мать сильно страдала, я лечил её самостоятельно как мог, но она получила слишком сильное облучение, и я…

Отец умолк отвел глаза, ему было тяжело вспоминать тот период жизни, поэтому я не стал его донимать расспросами. Немного придя в себя, он пригласил меня выпить чаю. На что я охотно согласился. Мы спустились в подвал, оборудованный под жилище. Генератор вырабатывал электричество. На столе стояло самодельное радио, как признался отец, он любил вечерами слушать местную радиостанцию, где передавали новости региона и играла довоенная музыка. Из мебели я успел заметить стол, табурет и топчан. Несмотря на то, что подвал отец отапливал «буржуйкой», было заметно прохладно. Он разогрел чай на электрической печи и пригласил за стол.

За чашечкою чая я рассказал ему о своих злоключениях и каким необычным и опасным образом сумел вернутся домой.

- А где Катя и Надя? – поинтересовался я судьбой жены и дочери.

- Только сейчас ты о них вспомнил, - проворчал отец, упрекнув меня в моей безответственности.

- В последние годы я всё осознал отец. Там на острове, в полной изоляции у меня было много времени подумать над своими ошибками. Как это ужасно отец, когда ты один и никого рядом нет. Катя, наверное, уже изменилась, и Надюша подросла. Сколько ей весной должно было исполнится? 12 лет. Они всё там же живут на Цветочной?

Отец не ответил. Но видя по его лицу, я ожидал самого худшего и мои опасения оправдались.

- Говори, отец.

- К сожалению Гена, Катя и Надя погибли. Бомба упала возле здания мэрии, когда они возвращались домой из школы. Они погребены под завалами.

  Комок подвалил к горлу, едва я услышал это. На сердце стало тяжко от мысли, что я не смог их спасти, и меня не было рядом в тяжёлые дни, когда они особо нуждались в помощи.  Печаль грызла душу, словно ненасытный червь. Мне трудно было поверить и осознать тот факт, что те, кто мне стал так дорог в последние годы теперь мертвы.

  Все страдания, выпавшие на мою долю, только сделали меня сильнее укрепили мой дух. Я уже не был тем разгильдяем и повесой. Я стал холоден, жесток и чёрств. Я остался жить с отцом. Отремонтировал старый дом. Женился на соседской девушке и у нас родились две дочери. Прошли годы и все эти ужасы войны теперь позади. Но иногда всплывают в памяти те дни моего проживания на острове и чудовищная война, унесшая миллионы жизней…
                                                2018-2019 г