багажника переведенную документацию и забирали следующую порцию, Маринка сначала просто впадала в транс, а потом начала приставать с расспросами. Она подозревала, что мы втихую наняли бригаду человек в пятьдесят. Разумеется, пришлось расколоться. Но только легче ей от этого не стало. Дело в том, что компьютеры в то время были редкостью. Нас-то ими вооружили, потому что у конторы валютной выручки было хоть залейся, а вся Москва еще сидела на пишущих машинках. Такой темп был недостижим даже на электрической, не говоря уже про обычную.
В общем, ВЦП закрыл глаза на нашу «рацуху», потому что сроки их поджимали, а объем был огромный. И каждую неделю нам выдавали по багажнику чертежей в одни руки.
Полгода пролетели незаметно. Наши сытые морды уже начинали вызывать подозрения у окружающих. Но поскольку все «священодейство» происходило в обеденный перерыв, а бумагу мы добросовестно покупали за свои кровные, и на основной работе это никак не сказывалось, начальство делало вид, что не замечает повышенного расхода картриджей для принтеров.
Для полного счастья мне не хватало только белых штанов, чтобы красиво вылезать из свежеприобретенной белой семерки «жигулей», которую я купил вместо видавшей виды «копейки». Штаны эти невозможно было купить ни за какие деньги. Даже в «Березке», тогдашней сети валютных и «чековых» магазинов не было белых штанов, хоть ты тресни. Нужна была загранкомандировка. Но не надолго. На неделю, максимум на две. Купить штаны, - и обратно. Процесс прерывать было нельзя. А у нас если посылали куда-нибудь, то минимум на месяц. А то и на год-два. Вот это мне было абсолютно ни к чему.
Наконец, момент настал. Меня вызвали в партком, и секретарь, извиняющимся тоном сказал:
- Юра, нужно слетать в Багдад с делегацией. Ненадолго, недели на две. Понимаю, что это не интересно, но обещаю следующую командировку месяца на два-три и в хорошую страну.
Я даже и виду не подал, что это было как раз то, что мне нужно. Пусть чувствует себя виноватым. Всегда приятно, когда секретарь парткома тебе должен.
- Мда… - многозначительно произнес я, - Багдад это, конечно, не Рио-де-Жанейро… Да и две недели – срок смешной. Но если это нужно для дела, я согласен.
Через две недели я сходил по трапу самолета в Багдаде. Получив аванс в местной валюте, я в ближайший выходной помчался в город, купил белые штаны, кучу подарков жене и родственникам и был готов к возвращению на Родину.
Но не тут то было… До отлета делегации оставался один день, а паспорт и обратный билет, отобранные у меня по прибытии в нашем представительстве, возвращать мне никто не спешил.
В последний день меня вызвал глава представительства и, с видом Халифа Гаруна аль Рашида, делающего царский подарок простому смертному, заявил:
- Мы решили тебя тут тормознуть.
- Что значит «тормознуть»??? – опешил я, считавший уже часы до момента, когда я в этих белых штанах вылезу из своих «жигулей» у подъезда конторы.
- Ну, пока на год, а там посмотрим.
Моему негодованию не было предела. Там – жена и «Изделие 75». Машина в гараже, на даче - прохладная тень, в чемодане – белые штаны. Здесь – плюс пятьдесят в тени, жены нет, с машиной пока непонятно.
- Жену мы тебе привезем, с транспортом вопрос решим, - частично читая мои мысли, продолжал босс, - отказываться бесполезно, вопрос уже согласован наверху.
Вот так меня обломали. И что толку от этих белых штанов было в Багдаде, где в них ходит половина города?
Из Ирака мне удалось уехать только через без малого два года. «Изделие 75» благополучно перевели без меня. А пристрастие к белым штанам осталось. Вот и покупаю сейчас то, что не удалось поносить в Москве тогда. Благо, теперь за ними ездить в Багдад не нужно.
