бежит к русскому командованию и докладывает о том, что сделал его соотечественник. А на улице при встрече приятно здороваются друг с другом. Тьфу! И еще раз - тьфу!
У нас никогда ничего подобного не происходит. Ну, поскандалят чего-то там соседи, ну, в крайнем случае, морды друг другу набьют. Но чтобы заложить – да боже упаси! Еще и выгораживать друг друга станут, если вдруг кто из начальства разбираться сунется.
Нет, кто как, а я лично ни за какие коврижки и ради всяких там материальных прелестей за границей не остался бы. Потому сразу же, как только демобилизовался, моментально домой поехал.
Очень долгой оказалась дорога от Будапешта до Краснодара. Конечно, не столь долгой, как из Краснодара до Будапешта. В Будапешт я шел 3,5 года, в основном, пешком и с тяжелыми боями. А домой возвращался целых три месяца поездом в компании безумно счастливых людей, истосковавшихся по Родине. Но чувство тоски по родной земле, нетерпения от ожидания и негодования по поводу невозможности скорой встречи с родными из-за железнодорожных пробок на границах и на больших и маленьких станциях было все-таки невыносимым.
И вот, наконец, мы дома. Краснодар встретил нас радостно и торжественно. Толпа встречающих хлынула к вагонам. На перроне у здания вокзала играл оркестр, а на привокзальной площади автобусы и машины ждали своих героических пассажиров. Меня встретила начальница отдела исполкома, в котором работала моя жена Таня. Подвезла эта начальница меня к дому, из машины выскочила, к окну подбежала и давай стучать: «Таня, встречай своего мужа!» Я поблагодарил начальницу и пошел в дом, а начальница уехала в машине на работу.
Дома оказались мама с восьмилетней дочкой Лариской. Глянул я на свою кровиночку и чуть не заплакал, бог знает, от чего. Так в сердце защемило: уходил из дома – дочурка совсем еще крохой была. А вернулся – вон, какая пацанка выросла. Даже узнать трудно. После бурной трогательной встречи, сказали, наконец, мама с дочкой, что жена ушла провожать свою знакомую и скоро будет дома. А Лариска неожиданно заявила мне, что из-за моих усов мама может не принять меня. Мы с моей мамой посмеялись, конечно. Но в ожидании дорогой своей супруги сел я за стол, побрился, и усы напрочь сбрил на всякий случай.
