живность все более и более стала привлекать мое внимание. Я благосклонно посмотрел на соседского гусака Маркела, и почему-то он не вызвал во мне чувство жалости, когда я представил его лежащим на подносе в безнадежном для него жареном состоянии. Читал я в одной книге, как расправлялись с фаршированными голубями; раньше было противно, а теперь захотелось попробовать.
Скоро мне стало совсем невмоготу, но я крепился.
Вечером я долго не мог уснуть, ворочался в постели, считал жареных гусей.
Наконец, я не выдержал, откинул одеяло, встал с кровати, подошел к бабушке и стал ее тормошить.
- Вставай, бабушка, вставай!
- Что случилось? - всполошенно запричитала она. - Ты почему не спишь, болит что?
- Бабушка, миленькая, - жарко зашептал я, - дай мне скорее кусочек Мефодия и два кусочка Машки...
Если с высоты птичьего полета посмотреть на наше деревенское футбольное поле, то может показаться, что по нему пронесся страшный ураган, или в него попало что-то наподобие тунгусского метеорита, или что оно является полигоном для испытания ядерного оружия.
На самом деле это не так. Просто поле стало таким после наших футбольных схваток. Поэтому не могу не сказать пару слов о моем последнем матче в составе местной команды.
Встречались наши "Грабли" и Вилы" из соседнего колхоза. Перед началом встречи капитан "Вил" сказал, что так как на нем зеленые трусы, майка и гетры, то он сольется с природой и незаметно будет поражать наши ворота.
- Как это сольешься? - спросил я его.
- Ну, стану незаметным - под цвет травы.
- Нет, тебя лицо выдаст, - возразил я. - Тебе надо съесть тухлую рыбу.
- Это зачем?
- Тогда у тебя и лицо будет зеленым - совсем незаметным станешь.
Могу сказать, что в целом, игра была с равными возможностями. Как всегда я был самой заметной фигурой на поле. И не мудрено - таких красивых полосатых гетр в этом захолустье никогда не видели.
Что касается самой игры, то за пять минут до конца мы проигрывали 0:8. Счет, конечно, не по игре. И тут случилась небольшая потасовочка.
Мой папа говорил мне, что нельзя безнаказанно наступать на грабли, а уж тем более два раза, - обязательно в лоб получишь! А эти бабуины из "Вил" - наступили! Сперва на Митьку Овсова, а потом и на меня наступили. Разумеется, это им не прошло даром.
Проклиная свою судьбу, глубоко расстроенные, на ходу зализывая раны, "Вилы" в полном составе бежали с поля боя, то есть - тьфу! - я хотел сказать - с футбольного поля, включая, и слившегося с травой зеленого капитана.
Еще долго выбивали мы их из наших садов и огородов.
И хотя матч до конца доиграть не удалось, сомнений в том - кто бы победил, мы не испытывали. Побеждает сильнейший, а мы очень, очень сильные!
На что сильны были ребята из "Кузницы", - так нас всех подковали, что мы еле на ногах стояли, но все равно - и они оказались биты.
А взять команду из колхоза "Заветы Ильича". Вот бугаи, так бугаи! Не знаю, вряд ли в Ильичевых заветах сказано о том, чтобы нам ноги ломали. Но эти ребята очень старались! Да, "ильичевцы" не чета "Вилам", однако мы их тоже одолели.
Так что никакая артиллерия по нашему футбольному полю не била, и новый ракетодром здесь не строят. Футбол, сами понимаете...
Быстро пролетело время. Как-то незаметно лето подошло к концу. Настала пора возвращаться в город.
Уезжая, я попросил дедушку, что если он что обнаружит интересного в явлениях естественной истории, то пусть сообщит мне - адрес он знает.
- Как же, знаю, - сказал дедушка. - Улица имени борца за революцию...
- Да нет, дедушка, улицу нашу переименовали. Теперь она называется имени борца против революции...
- Скажи-ка, - удивился дед.
- И не забудь, - напомнил я ему, - если произойдут какие-нибудь изменения в природе, то обязательно напиши.
- Так изменения у нас есть - и большие! - хоть сейчас тебе про них расскажу. Какие красивые цветы в огорде росли! Так ты ведь их все затоптал. Словно слон прошел.
- Я мяч искал... Я нечаянно.
- Вот я и говорю - отчаянные изменения в природе произошли. Теперь на том месте не только цветы - сорняки не вырастут в ближайшие сто лет.
- Да ладно, дедушка, не переживай ты так, авось что-нибудь да вырастет.
- Ладно, так ладно, - согласился дед. - А написать напишу. Изменения еще будут, и скоро. Вот соседский Петька из армии вернется... Так что изменения непременно будут - и в природе, и в человеках. - Дедушка посмотрел в окно. - А вот и дядя Устин с Сонькой... Пора тебе.
Мы вышли из избы. Мимо меня, весело смеясь, бежали в поля и дубравы молодые пастушки. Одна из них мне очень понравилась. Захотелось догнать ее, крепко схватить и сказать, что я на ней женюсь. Но раздумал. Вдруг она от радости голову потеряет и сойдет с ума. А мне это надо? Придется навещать ее в сумасшедшем доме и носить передачи. И я не уверен, что мама с папой будут этим довольны.
Я отвернулся, подошел к лошади Соньке и дернул ее за пышный хвост. Лошадь покосилась на меня оценивающим взглядом, и судя по выражению ее глаз, оценила невысоко.
Пока бабушка с дедушкой суетились, загружая мой багаж в телегу, я еще раз с любовью пересмотрел свой гербарий. Он отличный! А ведь кроме гербария я вез препарированную мной жабу, сушеных пиявок, большую берцовую кость дикого доисторического мамонта, останки африканского злобного буйвола, когда-то забредшего в нашу деревню и там скоро околевшего, как уверяли меня местные жители, ну и так - всякую мелочь.
Да, мне не стыдно за свою коллекцию, и думаю, что она несомненно потрясет нашу учительницу.
...И вот я дома. Мама и папа ужасно рады меня видеть. Да и я, признаться, очень по ним соскучился. Правда, маме сделалось немного нехорошо, когда я извлек из спортивной сумки чудесного полуживого ужа.
- Змея! - побледнев, воскликнула мама. - Она же вся - с головы до ног - заполнена ядом!
- У змей нет ног, мама, - возразил я.
- Ну тогда, от края до края...
Я сказал маме, что уж - от края до края - наполнен не ядом, а ужиным мясом. Но это ее мало успокоило. А когда она увидела потрошеную жабу, то совсем разнервничалась и заявила, что никогда не позволит держать в нашей малогабаритной квартире большую берцовую кость мамонта, не говоря уже о буйволиных остатках.
Но я и не собирался держать коллекцию дома. Завтра я все отнесу в школу.
