бойцам взять плащ-палатку и перенести Лукьяновича и немецкую девочку в автомобиль и как можно быстрее доставить их к медикам. Взглянув на прощание, словно в последний раз, офицер обратился к Полевому:
– Думаю, материала на заметку у тебя уже хватит! Через пару минут мы начнём атаку. Прошу, помоги – доставь сержанта в медсанбат! Приказывать не могу, но ты известный журналист, с тобой это будет быстрее и проще.
– Помогу, товарищ лейтенант, конечно, помогу!
Как только Полевой с раненым, ребёнком и парой автоматчиков отъехали от передовой, позади послышались оглушительные выстрелы самоходки и звуки начавшегося боя. Через десять минут раненого с ребёнком передали санитарам. В тот же день Полевой по линии спецсвязи отправил в редакцию «Правды» заметку о действиях советских штурмовых групп в Берлине. Через пять дней, он с набросками очерка о подвиге Лукьяновича на руках, решил проведать старшего сержанта. Отыскав временный военный госпиталь, в который доставили Лукьяновича, Полевой поинтересовался его самочувствием, но ответом было молчание, и репортёра перенаправили к начальству.
– Добрый день, могу я проведать старшего сержанта 301-й стрелковой дивизии Лукьяновича Трифона Андреевича? – поинтересовался Полевой у начальника госпиталя.
– Пять дней назад на улице Эльзенштрассе он получил тяжелое ранение, его переправили к вам.
Пожилой главврач, на военной форме которого сквозь распахнутый халат виднелись ордена, внимательно посмотрел на репортёра и поинтересовался:
– Простите, с какой целью интересуетесь?
– Военкор «Правды» – Борис Полевой, – представился он и протянул удостоверение. – Принёс наброски статьи о нём. Хотелось бы, чтобы Трифон Андреевич взглянул на них: не ошибся ли я, описывая его биографию.
– К сожалению, это невозможно. Сегодня ночью он скончался, ранение оказалось слишком тяжёлым. Ещё раз простите.
От такой новости Полевой едва удержался на ногах.
– Ребёнок? Мы доставили его в медсанбат с маленькой немецкой девочкой, которую он спас.
– Не знаю, скорее всего, её переправили в специальные центры, где помогают пострадавшим жителям Берлина. Почему она вас так интересует?
– Хотелось узнать судьбу той, ради кого погиб этот славный человек… – тихо произнёс Полевой.
– Извините, ничем не могу помочь, – также тихо ответил начальник госпиталя. – Простите, но мне надо работать, очень много раненых... – и он вежливо попрощался с Полевым.
Военкор вышел на улицу, достал портсигар с трофейными папиросами, прикурил и, присев на скамейку, задумался. «Не успел… Не успел!» – на его глазах выступили слёзы. «Всё равно напишу об этом замечательном человеке...» – решил Полевой и, как только он поднялся со скамейки, к нему подошла молодая медицинская сестра.
– Извините, это вы Борис Полевой?
– Да.
– Хорошо, что успела вас догнать. Семён Сергеевич, наш главврач, попросил передать это, – медсестра протянула папку.
– Что здесь?
– Не знаю, но он сказал, что это вам пригодится…
***
Полевой открыл папку и увидел десятки листов с множеством фамилий раненых, напечатанных на пишущей машинке через «копирку»*********. Возле каждой записи стояла дата, начиная с 28-го апреля и заканчивая сегодняшним днём. На листах с текстом, которые, как он понял, должны быть приобщены к личным делам военнослужащих, побывавших в госпитале, были сотни имён и фамилий с указанием званий, воинских частей, дат рождения и ранений, а также диагнозы и результаты лечения на момент печати документа.
Полевой снова присел на скамейку, начал изучать бумаги, и ему опять стало не по себе. На первом листе было напечатано:
«1. Исаков Андрей Николаевич, 1912-1945 гг., старший лейтенант, командир 8-го ударного танкового взвода 3-й гвардейской танковой армии 1-го Украинского фронта. 28-го апреля во время поддержки атакующих штурмовых групп остался без боеприпасов. При возвращении в часть обеспечения для пополнения боезапаса бронёй машины прикрыл более сорока мирных жителей: женщин, стариков и детей, пытавшихся выйти в безопасное место. При возвращении в боевые порядки танк Исакова столкнулся с подразделением СС, был подбит фаустпатроном. Экипаж выбрался из горящей машины, принял неравный бой. Обороняясь, танкисты не дали группе противника выйти в тыл штурмовым частям. Во время боя получил тяжелое ранение в лёгкое. Доставлен в госпиталь в ночь на 29-е апреля 1945-го года. Скончался на операционном столе.
2. Стахеев Александр Фёдорович, 1920-1945 гг., рядовой 3-го стрелкового батальона 184-й дивизии 47-й армии 1-го Белорусского фронта. 28-го апреля во время штурма моста через городской канал реки Шпре выводил гражданских из домов, прилегающих к району боевых действий. Ранен в спину из пистолета десятилетнего мальчика, семью которого перевёл в безопасное место. Скончался на операционном столе.
3. Шаров Алексей Михайлович, 1922-1945 гг., рядовой…»
Далее шли списки раненных умерших в госпитале, и каждая запись сопровождалась пометкой: получил в городских боях тяжёлое ранение с указанием места и времени спасения мирных жителей. Военкор насчитал не менее 138 фамилий погибших военнослужащих, которые с 28-го апреля при штурме Берлина спасали и выводили мирных жителей города в безопасные места.
Чем дальше читал Полевой, тем сложнее было сохранить спокойствие. От душевной боли хотелось завыть, да так, чтобы все здания Берлина рассыпались в пыль. Он вспомнил о своём НЗ, достал фляжку и сделал пару глотков трофейного шнапса. Спиртное успокоило нервы. Отложив папку в сторону, Полевой снова закурил – прочитанное его потрясло. К скамейке, на которой он сидел, подошла молодая немка и знаками попросила не выкидывать окурки – видно, она собирала их либо для себя, либо на продажу. «И эти люди считали себя «высшей нацией»? – подумал Полевой и отдал ей свою пачку с папиросами.
Перед возвращением в Москву он подробнее изучил сводки боёв в столице Германии и так же нашёл описания более сотни подобных случаев, когда бойцы, рискуя жизнью, спасали мирных жителей Берлина. Особенно ему запомнился подвиг старшего сержанта 79-й гвардейской стрелковой дивизии 8-й гвардейской армии 1-го Украинского фронта Николая Ивановича Масалова. Он напомнил подвиг Лукьяновича. Тридцатого апреля Масалов вытащил из-под моста трёхлетнюю девочку, ползавшую по телу убитой матери. Несмотря на плотный огонь противника, он с ребёнком на руках добрался до своих и передал девочку в штаб полка.
Полевой написал отдельную статью для «Правды» про эти случаи, и чуть позднее в «Комсомольской правде» вышел очерк о Трифоне Лукьяновиче и его подвиге – «Помни имя твое». Советские граждане, которые выживали на оккупированных территориях, прочитали его статьи и поразились силе духа и благородству своих солдат по отношению к немцам. На здании Минского приборостроительного завода, где до войны работал Трифон Лукьянович, в его честь установили памятную доску. В микрорайоне Зелёный Луг города Минска, где в довоенное время жил Лукьянович, появилась улица, названная его именем.
***
В августе 1946-го года после Потсдамской конференции у маршала Климента Ефремовича Ворошилова появилась идея создать в берлинском Трептов-парке на месте захоронения советских воинов мемориал в честь павших. Ворошилов рассказал о задумке знакомому скульптору – фронтовику Евгению Викторовичу Вучетичу, и тот создал несколько вариантов будущего памятника. Один из них представлял собой фигуру Сталина, держащего в руках земное полушарие с изображением Европы. Но позже Вучетич вспомнил описанные Полевым случаи, когда советские солдаты, рискуя жизнью, спасали детей и близких тех, кто принёс на нашу Родину столько горя. Подвиг наших бойцов настолько его вдохновили, что он создал и другой образ: фигуру солдата с ребенком на руках. Сначала это был простой боец, в одной руке он держал маленькую девочку, второй сжимал ППШ. Оба варианта представили Сталину. Он выбрал второй вариант, настояв на том, чтобы автомат заменили более символичным оружием – мечом, разрубающим фашистскую свастику.
В 1949-м году в Ленинграде на заводе «Монументальная архитектура» изготовили памятник Воину-освободителю. Скульптура получилась внушительной: высотой в двенадцать метров и весом более семидесяти тонн. Монумент доставили в Берлин на место установки уже в разобранном виде. Восьмого мая 1949-го года генерал-майор Александр Георгиевич Котиков – советский комендант Берлина, торжественно открыл в Трептов-парке монумент советскому бойцу. Памятник напоминает окружающим об истинном характере, гуманизме и силе духа советского солдата. Он напоминает европейцам о том, что наш боец пришел не убивать, не мстить, а защищать, в том числе и детей отцов, которых принесли его родной стране столько горя и слёз.
* Фаустпатрон – лёгкий немецкий ручной гранатомёт;
** ППШ – 7,62-мм советский пистолет-пулемёт системы Шпагина;
*** ТТ – штатный армейский пистолет, разработанный в СССР в 1930-ом году советским конструктором Фёдором Васильевичем Токаревым;
**** СУ-152 – тяжёлая советская самоходно-артиллерийская установка времён Великой Отечественной войны со 152-мм гаубицей-пушкой;
***** «пила Гитлера» – немецкий скорострельный пулемёт MG-42 калибром 7.92 мм. с темпом огня 1200 выстрелов в минуту, из-за чего пулемётчикам приходилось во время боя заменять раскалённый ствол пулемёта на запасной. Назван «пилой Гитлера» из-за характерного звука, издаваемого при ведении огня;
****** «власовцы» – нарицательное название соотечественников-предателей. Пошло от названия членов Русской освободительной армии, воевавших на стороне противника под руководством Власова Андрея Андреевича – бывшего командующего 2-й ударной армией, попавшей в апреле 1942-го года на Волховском фронте в окружение. Власов был задержан силами самообороны (полицией) и согласился на сотрудничество с Третьим рейхом. По приговору трибунала расстрелян в августе 1946-го года;
******* Мama?! Мutter?! Mutti? (нем.) – Мама?! Мама?! Мамочка?!;
******** «Виллис» – американский армейский внедорожник времён Второй мировой войны, поступавший в СССР с 1942-го года по ленд-лизу;
********* «Копирка» – бумажная прослойка, пропитанная чернилами, которая вставлялась в пишущую машинку между листами бумаги для изготовления копии документа.
10.05.2019
© Сорyright
