Рыжик

  Шёл третий день операции советских войск «Багратион» по освобождению Белоруссии от немецко-фашистских захватчиков. Раннее утро 26-го июня 1944-го года выдалось необычайно жарким. На часах было шесть утра, а солнце уже разыгралось не на шутку. Батарея 37-миллиметровых автоматических зенитных пушек пыталась нагнать части своей 11-й гвардейской армии 3-го Белорусского фронта. Следовавшей в сторону посёлка Толочина – райцентра Витебской области, колонне МЗА* с трудом удавалось продолжать движение. Ушедшие вперёд танки напрочь разбили грунтовую дорогу. Для того, чтобы проехать этот заболоченный участок, зенитчикам приходилось рубить ветки, стволы деревьев и укладывать их в колею и в грязь. Горячий пот ежеминутно заливал бойцам глаза, и делавшим импровизированную гать приходилось постоянно снимать каски и выжимать вспотевшие пилотки.

    Около семи утра батарее наконец-то удалось выбраться из лесной чащи, и машины встали. В радиаторах американских «студебекеров»** закипела охлаждающая двигатели вода. Было два варианта продолжить движение: загубить моторы грузовиков или ждать, пока радиаторы остынут, а до этого вручную толкать тяжёлые трёхоски с зенитками. И то, и другое было неприемлемо – батарея и так уже отстала от наступавших подразделений, которые нужно было прикрывать.

    Спотыкаясь о засохшие на дороге комья грязи, к комбату*** подошёл Алексей Демидович, пожилой сержант, мобилизованный из этих мест ещё в самом начале войны. Утерев ладонью вспотевший лоб, Алексей обратился к командиру:
    – Товарищ лейтенант?
    Тот обернулся и, не скрывая раздражения из-за недопустимой во время наступления задержки, спросил:
    – Чего тебе, Демидович?
    – Дальше по дороге, в двух километрах отсюда, моя деревня Гиримщина, в 41-м оттуда призывался. До войны там было три колодца. Дайте пару машин, канистры – будет холодная вода.
    Лейтенант обрадовался – колодезная вода позволила бы догнать свои части ещё до начала штурма Толочина. Не скрывая чувств, комбат обнял сержанта:
    – Объявляю благодарность. Бери наши «виллисы»: мой и политрука. Солдат себе сам подбери, возьми не меньше отделения и десять канистр – должно хватить. И держите оружие наготове – недобитков сейчас везде хватает.

    Гиримщина встретила зенитчиков мёртвой тишиной. Повсюду чернели останки сгоревших изб. При въезде Алексей сразу отметил отсутствие воронок – боя за деревню не было. Скорее всего, дома пожёг отступающий противник, применявший тактику «выжженной земли». Сержант распределил бойцов по парам, указал, где находятся колодцы, и напомнил не пить из них воду — отступая, немцы повсеместно сыпали туда отраву. Направившись в сторону своей избы, Алексей приготовил автомат к бою. Сложно передать, что в этот момент творилось в его душе. Хотелось прибавить шаг, но он знал, что на месте дома увидит такое же пепелище, что и вокруг.

    Предчувствие не обмануло. Глядя на черный остов печи, Алексей присел на остатки брёвен, свернул цигарку, прикурил и задумался о судьбе родных. Он знал, как поступали фашисты во время отступления с мирными жителями: либо гнали, как скот, с собой в качестве «живого щита», либо… О последнем думать не хотелось: «Может, повезло, удалось уйти в лес, сколько раз такое уже видел?» Раздумья прервал один из бойцов, отправленный за водой:
    – Товарищ сержант?
    Алексей отогнал плохие мысли.
    – Что, уже все канистры наполнили?
    – Нет, только восемь, на остальные воды не хватило.
    – Как это так – не хватило?
    – В первом колодце вода вперемешку с песком, второй засыпан брёвнами и камнями, третий… Там…там... – какое-то время солдат не мог вымолвить ни слова. – Посмотрите лучше сами.
    Пройдя с бойцом, Алексей увидел, как трое солдат закрепляли наполненные канистры с водой на «Виллисах», другие с бледными лицами стояли у колодезного журавля. Он подошёл к шахте колодца и посветил внутрь сигнальным фонариком. Слабый луч выхватил из темноты части тел и одежды жителей деревни, которые лежали в глубине. С трудом сдерживая чувства, Алексей попробовал подсчитать убитых. Вышло более десяти. Что стало с другими земляками – неизвестно. «Дай Бог, остались живы!» – сквозь гимнастёрку он дотронулся до крестика на груди.

    – Придёт время, эти нелюди за всё ответят! – тихо сказал Алексей солдатам, которые смотрели на него вопросительным взглядом. – Приготовиться к движению! Пустые канистры наполним у ручья по дороге.
    Как только он занял место в машине, неподалёку раздалось протяжное и пронзительное:
    – Мяяяяя! Мяяяяуууу! Мяяяяяя!
    – Стой! – остановил Алексей водителя, который уже готовился завести двигатель и начать движение. – Слышал?!
    – Да, смотрите!
    Все увидели, как к джипам, громко мяукая, словно крича: «Стойте, не уезжайте!» и, задрав «пирамидкой» коротенький хвостик, бежал рыжий котёнок двух-трёх месяцев от роду. Очевидно, он услышал голоса людей и теперь со всех лап мчался в их сторону. Алексей вышел из машины, схватил малыша за шкирку и сунул в расстёгнутый ворот гимнастёрки.

    Через полчаса в расположении батареи он явил найдёныша расчёту своего орудия. У одного из зенитчиков осталась открытая во время завтрака банка «второго фронта»****. Хвостатый  был незамедлительно накормлен. Под взглядами улыбающихся солдат Алексей нарёк котёнка Рыжиком и возложил на него обязанности по уничтожению мышей и прочих непрошеных гостей в местах дислокации орудий. Пока водители возились с радиаторами машин, и зенитчики наполняли солдатские фляжки родниковой водой, весть о хвостатом военнослужащем быстро разлетелась по батарее. Батарейцы одобрили неожиданное пополнение, комбат тоже не возражал, и судьба пушистого была решена.

    Благодаря своевременной замене воды, батарее удалось нагнать свои части как раз в момент развёртывания в боевые порядки. По определённым ранее точкам обороны противника в Толочине начала работать дальнобойная артиллерия. Зенитчики быстро расчехлили и приготовили орудия к бою. При возможном налёте немецкой авиации им придётся держать самый опасный диапазон высот от до пятисот метров. Глядя на занятых делом бойцов, накормленный до отвала Рыжик мирно лежал на опорной тарелке***** зенитки и грелся на солнце.  Внезапно он вскочил, угрожающе выгнул спину, распушил хвост и громко завыл в сторону запада. Зенитчики не могли понять причины тревоги Рыжика – собак и других животных поблизости не наблюдалось. Через мгновение котёнок скрылся из вида – затаился в близлежащих кустах, и раздался крик бойца-наблюдателя:
    – Воздух! Цель групповая, юго-запад, азимут 232 градуса, высота двести!
    Лейтенант посмотрел в бинокль в указанном направлении и крикнул:
    – К бою!
    Зенитчики быстро заняли боевые места. На западе появились восемь точек, которые стремительно приближались. По гулу моторов бывалые бойцы сразу определили цель – то были одномоторные пикирующие бомбардировщики Юнкерс-87. После команды: «Беглым, огонь!» автоматические пушки за считанные секунды создали в небе непроходимую стену из разрывов и осколков снарядов. Несколько зарядов попали в ведущего немецких самолётов. Позади него появился дым, и он с диким воем устремился к земле. Шедшие следом «юнкерсы», не желая повторить судьбу командира, сбросили бомбы на позиции своих же частей, развернулись и легли на обратный курс. Вдогонку им устремилось звено****** советских истребителей.

    Воздушная атака была отбита, и перед зенитчиками появился прятавшийся Рыжик. Расчёт орудия с удивлением посмотрел на него, и один из бойцов неуверенно предположил:
    – Неужели он раньше нашего наблюдателя увидел вражеские самолёты?
    – Вряд ли, скорее услышал, - пояснил Алексей, – он же охотник! У него, как и у всех хищников, отличный слух и прирождённое чутьё опасности. В нашей деревне есть примета: из дома сбежала кошка, жди либо пожар, либо наводнение или ещё какую неприятность.
    Возможно, он был прав, но не верилось, что хвостатый мог отличить звук авиационных моторов от шума боя и понимать разницу между гулом двигателей немецких и советских самолётов. А ведь несколько минут назад всё так и было – котёнок угрожающе выл в сторону, откуда появились вражеские бомбардировщики. Через двадцать минут поведение Рыжика повторилось – противник с упорством обречённого пытался остановить наступление советских частей, и батарее удалось сбить ещё два немецких самолёта. К вечеру 26-го июня 1944-го года посёлок Толочин был освобождён от сил противника, и на Рыжика смотрели уже не с удивлением, а с уважением.

    Тонкий слух новоиспечённого зенитчика по достоинству оценила вся батарея, но комбат, поздравляя бойцов со сбитыми самолётами, отказался признавать удивительные способности хвостатого.
    – Не знаю, братцы, с трудом в это верится, – не сдавался он. – Согласен, возможно, он слышит гул моторов за несколько километров, но откуда ему знать, что это немецкие летуны, не наши?
    Но когда результативность огня батареи, количество отбитых воздушных атак и сбитых самолётов противника выросли в разы, комбат взял свои слова обратно. Он предложил переименовать подросшего Рыжика в Радар. Расчёт орудия, где прижился котёнок, и остальные зенитчики были против – все уже привыкли к старому имени, тем более, оно как нельзя лучше подходило рыжему мурлыке.

    Постепенно части 3-го Белорусского фронта вышли за пределы границ СССР. С октября они вели бои уже на территории Европы. Успехи в последних боях давали бойцам надежду на то, что эта проклятая война скоро закончится. К этому моменту была освобождена почти вся восточная территория Польши. В результате Мемельской операции курляндскую часть группы армий «Центр» оттеснили в сторону Балтийского моря. В преддверии Нового года в самую результативную противовоздушную батарею фронта с наградами заехало высокое командование: командир полка, дивизии и командующий 11-й гвардейской армией – генерал Кузьма Никитович Галицкий. Сопровождавший старших офицеров связист пнул сапогом подросшего любимца зенитчиков, который путался у всех под ногами и требовал внимания громким «мяу». Бойцы тут же встали на его защиту – радисту разбили нос. Когда тот, утирая кровь, осмелился сказать: «Вокруг люди гибнут, а вы какого-то блохастого защищаете!» – он получил ещё пару сильных ударов. Старшие чины решили отменить награждение, вынести взыскание и покинуть батарею. Но не успели… Комбат рассказал о заслугах Рыжика, и удивлению командования не было предела.
    – Да-а-а-а, – изумился командарм Галицкий. – Жаль, не предусмотрены награды животным. А ведь неплохо было бы, ведь все они, собаки и лошади, жертвуют собой не меньше, чем люди. Но ваш кот – это что-то невероятное!
    В итоге бойцы получили заслуженные награды. Хвостатого зенитчика также не обделили вниманием – ему «торжественно вручили» три банки тушёнки. Но звёздный час Рыжика был впереди.

    В начале апреля 1945-го года советские части штурмовали город-крепость Кёнигсберг. Он был «крепким орешком» обороны противника с тремя кольцами укреплений, состоящих из дотов, траншей, минных полей, проволочных заграждений и пятнадцати