различить где-то за углом тяжёлое дыхание неприятеля. Каждый отдавал себе отчёт в том, что столь оживлённое расхищение арсенала не могло оставаться незамеченным, но искренне уповал на удачу.
Настороженный юноша сумел распознать в десятке метров перед собой подозрительный скрип, как будто некто ступал по осколкам стекла. Количество шагов произвело устрашающий эффект, поскольку оно указывало на, как минимум, три голодных особи. Распознать точную численность противника получилось лишь после его неуместного и внезапного появления. Исполинских чудовищ блестяще демаскировали алые глаза, похожие на шаровые молнии, летящие навстречу путникам. Подобное стечение обстоятельств на миг повергло в панику двух бойцов своей резкой и безвыходной неожиданностью. Антон посильнее сжал пистолет, как единственное орудие спасения, и решительно нацелился на ближайшего людоеда. За ним чуть было не последовал Николай, но оглушающий голос разума остановил инстинктивный порыв. Стоило кому-либо совершить хотя бы один выстрел, как скоро сбежится весь бывший гарнизон. И в таком случае уже ничто не смогло бы их вызволить из ловушки. Голова Николая представляла собой несмолкающий мыслительный вихрь в поисках оригинального, бесшумного и безопасного решения.
Иного способа, как в два ствола расстрелять незваных гостей, более эффективного не нашлось. Однако, его разъедала дикая боязнь от предполагаемого убийства, даже в целях самосохранения. Причинить смертельную боль кому бы то ни было казалось невозможным, потому что ранее Николай никого не лишал жизни, особенно человекоподобных созданий. Полная умственная и моральная деградация не сумела отнять у них внешний человеческий облик, что являлось по сути превосходным козырем в руках мутантов. Выстрелить в них, для Николая, означало умертвить человека. От страха и обречённости у него невольно тряслись руки. Сердце сжалось в окружении ледяных игл коварной боязни. К горлу подступил огромный ком и проглотить текущие слюни оказывалось непросто. Сдавленное нутро между кипящим инстинктом самосохранения и стальным нежеланием убивать могло дрогнуть в любую секунду. Каменный палец застыл на курке, готовый положить конец трём ожившим покойникам.
Внезапно послышался грохот со второго этажа, словно что-то упало со шкафа и разбилось. Напуганный ещё больше Николай поначалу отнёс этот шум к Михаилу Антоновичу, решившему выбраться из здания, однако пронзительный крик моментально открыл имя горлодёра, коим оказался несчастный Денис. Его визг громогласным эхом разнёсся по всем уголкам поверженной крепости, повсюду рассекая мрачную тишь. Раздосадованные мутанты восприняли его как сигнал к атаке и молниеносно устремились к лестнице на второй этаж. Найденный и видимо загнанный в угол Денис от испуга открыл беспощадный огонь. «Что думал всех соседей переживёшь!?» - с злою улыбкой подумал Николай, радуясь такому стечению обстоятельств. В нём не проскользнуло даже искры жалости к умирающему, ибо чарующее чувство возмездия продолжало дурманить юношу. Предсмертные вопли напомнили ему о Евгении и Павле, подло и жестоко убитых с молчаливого согласия придворного подхалима. Крики и вопли о помощи оказались на руку двум диверсантам, позволив им незаметно покинуть мёртвую крепость.
Гибельная цитадель и её жуткая аура оставались далеко позади убегающих путников. Никто из них ни разу даже не оглянулся на бывшее прибежище, поскольку от него разило только смертью. Взор Николая был надёжно прикован только к необъятным небесным пространствам, словно их светлая воля дала ему ещё один шанс достойно проявить себя и вершить судьбу по собственной воле. Радостный юноша постоянно устремлял свой взгляд на грациозный и безмятежный небосвод, который видел все его успехи и неудачи с самого начала. Только небеса узрели его первый шаг, первое слово, первый поцелуй. И сейчас, глядя на них, ему казалось, что некий неведомый дух являлся свидетелем начала невероятного и увлекательного путешествия. «Осташёво – это только начало,» - гордо и уверенно заключил Николай.
Взволнованные товарищи добрались до полосы деревянных гаражей, открыли ворота и принялись делить собранные припасы, пока Алексей и Олег уводили за собой подавляющую массу кровожадных мутантов.
Николай чувствовал величайшую отраду от благоприятного исхода текущих событий. Ему не верилось в столь быструю смену своего социального статуса: ещё утром для него был уготован смертный приговор, а теперь фортуна наделила его частичкой свежей свободы. Но больше всего страшила неизвестность от грядущего путешествия, ибо дорога к погибшей Москве лежала через полторы сотни километров. Он отдавал себе адекватный отчёт в том, что уготованный путь имеет множество преград из полчищ голодных мутантов, жутких аномалий и злобных людей. Предстоящие лишения и испытания давали на разум, порождая ненавистный страх. На секунды возникали подрывные мысли о целесообразности дальнейшего путешествия. «То, что удача улыбнулась сейчас ещё не означает, что она соизволит дать второй шанс. Быть может это предостережение и возможность остановиться, пока не поздно,» - размышлял Николай. Однако, данное слово Алексею и дикое стремление к подвигу, к борьбе с собственными пороками и боязнями, разрушало всякие сомнения. Желание отчистить своё естество от пагубного влияния прошлой жизни надолго поработило его душу.
Ему вспомнились все жестокие поражения в жизни, начиная с вынужденного ухода с работы и заканчивая постоянными поражениями на личном фронте. Всплыла огромная неприязнь к мирским разговорам о женском теле, к бессмысленным посиделкам за бутылкой пива, к пустым танцевальным забавам в пьяном угаре, к отсутствию достойных друзей, а не собутыльников. Николай осознавал громадный объём потраченного времени на, как ему казалось, абсолютную ерунду. Для него жизнь словно шла впустую: один день, как целый год. В нём никто не нуждался: ему не писали и не звонили просто так, только по делу. Поэтому, возвращаться ему было уже некуда и не к кому.
Неожиданно появились Алексей и Олег, уставшие от долгой беготни по сельским дворам. От погони им удалось избавиться. Теперь юные счастливчики встали перед стартовой чертой, чтобы окончательно покинуть мрачное сельское поселение.
- Так парни. Едем до Волока… - Антон положил свой рюкзак на заднее сидение и завёл автомобиль.
- Нет, - оборвал Николай.
- Что? – удивлённо отозвался Алексей.
- Мы не поедем туда.
- Колян, ты чего? Сдурел? – не понимая сказанных слов, возмущался Алексей.
- Нам с тобой там нечего ловить. Нам нужно к Назарову. В Голицыно.
- Ребят, я всё понимаю, конечно, но смерти вы ищите что ли? Там же аномалия на рузском мосту, – Олег недоумевал от сказанных слов.
- И что? Нам теперь каждую аномалию кругом обходить? – упрямо продолжал Николай.
- Ты же знаешь, что через неё пройти невозможно…, - Антон рискнул отговорить Николая, но по его убеждённому взгляду понял, что это бесполезно.
- Хватит, - отрезал Николай. – У вас свой путь, у нас свой. Езжайте в свой Волок.
Антон и Олег подозрительно переглянулись и, осознавая всю абсурдность ситуации, пожелали путникам удачи. Они ещё раз подробно рассмотрели карту и отправились на север, в Волоколамск.
Оставшиеся упаковали портфель с грузом в багажник, сложили оружие на заднем сидении и сели в машину.
Алексей специально сел за руль и, поскольку относился достаточно скептически к вздорной затее товарища, намеревался свести его с этой скользкой дороги. Он ни в коем случае не сомневался в смелости и упорстве напарника, в его самых светлых побуждениях, но желание остаться в живых заставляло мыслить более адекватно. На девяносто процентов уверенный в неотвратимой гибели Николая, ему казалось возможным уберечь единственного друга в этом мертвом крае от опрометчивых мыслей. Алексей искренне считал его ведущим мотивом страстное самоутверждение, дабы доказать свою силу и храбрость. Долю вины за такой настрой своего компаньона он возлагал на себя, поскольку до последнего сомневался в правоте Николая о Михаиле Антоновиче.
- Знаешь, я понимаю, что ты полон решимости стать другим. Как ты мне и говорил, - начал Алексей. – Но не стоит рисковать понапрасну. Если ты погибнешь, кто мне поможет спасти семью?
- Неужели тебя уже остановила всего лишь одна преграда на пути? – иронично спросил Николай. – Как же ты тогда собрался преодолеть главный барьер перед Москвой?
- Зачем наступать на мину, если её можно перешагнуть!? – Алексей привёл довод.
- Зачем обходить реку, если через неё можно переплыть!? – ответил Николай. – Мы справимся. Я обещал тебе помочь. Я дал слово. То, что это не удалось другим, вовсе не означает, что не удастся нам.
- Высок риск погибнуть, понимаешь. Если ты там погибнешь, то виноват в этом буду я. Я уже достаточно убедился в твоей отваге. Прости, что не верил тебе всё это время. Но пришла пора остановиться и мыслить более трезво. Не надо всегда идти на пролом. Если можно обойти препятствие, то…
- Ты что трус? – резко заявил Николай. – Где твоя смелость?
- Что? – взорвался Алексей и взял Николая за грудки. – Я трус? Ты что? Совсем свихнулся? Да ты знаешь, сколько нужно смелости, чтобы решиться на этот шаг? Думаешь мне было легко согласиться пробраться сюда? А ведь я мог и дальше сейчас работать, спать в тёплой постели и найти себе другую девушку. Но я сейчас здесь. И вовсе не для того, чтобы так глупо сдохнуть. Это не страх, а трезвая оценка происходящего. Это осторожность.
- Это всего лишь оправдание страха. Есть проблема – реши её. И я решу. Я же тебя не прошу лезть за мной. Я сделаю это сам. Я не боюсь…
- Всё я, да я, да я… Ты обо мне подумал? Что будет со мной, если ты погибнешь? Знаешь, смелость – это не бросок на пролом…
- Моё дело – это всё. Я не подведу, - уверенно произнёс Николай.
- Почему ты так не ценишь свою жизнь? – невольно заинтересовался Алексей.
- Почему? Да потому что я сам себе противен. Я бояка, как и ты. Страх – это наследие той жизни. Он мне испортил очень много. Сейчас я хочу сломать его. Я хочу взглянуть в зеркало и видеть там человека смелого. Достойного. Зачем мне эта жизнь, если я постоянно убегаю от проблем? Лучше уж умереть ради цели, чем всю жизнь оправдываться за свой страх. Человека уважают за поступки, а не за слова. Жизнь – это место для подвига. И я готов его совершить. А жить с мыслями о том, что ты мог, но сдрейфил… Как-то не очень.
- Жизнь – это просто отрезок времени, - продолжал бороться Алексей с упрямством своего друга. – Раз уж ты такой храбрый, что не совершал подвиги там? На гражданке? А? Ни нормальной работы, ни крепкой семьи. Ничего. Где твои подвиги? Получается здесь трус ты. Ты даже не смог покорить девушку и найти себе достойное применение. Недовольный ты наш…
- Ты сомневаешься в моей смелости? – грозно спросил Николай. – Если для тебя подвиг заключается именно в этом, то мне так не кажется. Это всё мирское, примитивное, приземлённое… И жми-ка лучше на педаль газа. Или я пойду туда пешком. Устал я от этой болтовни.
- Зачем ты…, - не успел договорить Алексей, как Николай стал выходить из машины,
