Несвоевременный человек. Гл.4

взъерошенного типа, если, конечно, он не симулирует свою потерю самосознания и само себя знание.
– Ты знаешь! – ещё крепче ухватив взъерошенного типа за ворот рубашки, принялся его переубеждать Сумеречный. И, наверное, взъерошенный тип готов был бы переубедиться и со всеми предложениями душившего его человека согласиться, если бы знал, что от него тот хочет. А тот ничего толком не говорит, а только душит и как понимается взъерошенным типом, скоро ему либо голову скрутит, либо вообще перекроет краник с кислородом. И взъерошенный тип из последних сил вырывает из себя ещё один вопрос. – Но что же вам надо? 
И, пожалуй, если бы Сумеречному надо было задушить взъерошенного типа, то он бы не остановился на достигнутом прогрессе с ним, а так он остановился и его оппонент, взъерошенный тип, понял, что тот к нему подошёл с более мирными намерениями. Правда при этом Сумеречный не сбавляет свой напор на взъерошенного типа и с той же убедительностью во взгляде и тембром голоса, даёт ему туманный ответ. – Это тебе надо. – Процедил слова Сумрачный.
– Но что? – уже в отчаянии призывает к благоразумию Сумеречного взъерошенный тип. Но Сумеречный стоит на своём, на чём-то совершенно не понятном для взъершенного типа. – Говори, что помнишь. – Жёстко заявляет Сумрачный.
И у Ивана вдруг промелькивает догадка. – Откуда Сумрачный знает диагноз взъерошенного типа? Наверняка, он что-то о нём важное знает, но только не всю картину. И ему нужны недостающие детали, чтобы составить эту картину. – Решил за Сумрачного Иван. А как только так за него решил, то уже насчёт себя догадался. – А с чего это я взял, что он потерял память? – вначале задался этим вопросом Иван, затем вспомнил все те разговоры Гая на эту тему, после чего перед его глазами встал принесённый Резусом сопроводительный документ, где во всех графах стояли прочерки, и всё это в своей совокупности, получается, и подвело его к такому выводу насчёт взъерошенного типа. – Ну, хорошо, со мной понятно, за меня моя чересчур мнительность рассудила, но почему тогда Сумеречный такие же выводы на его счёт сделал? И как мне сдаётся, то он в такие психологические ловушки не попадается, и значит, для этого у него есть свои, куда как веские основания. – Не имея никакой возможности дальше продвинуться в своих размышлениях, Иван вернулся к своему наблюдению за происходящим на кровати взъерошенного типа.
Взъерошенный тип тем временем, получив передышку, начинает собираться со своим растрясённым разумением и вместе с этим пробует пытаться хоть что-нибудь из памятливого сообразить. Что с учётом его незавидного и по-своему пропащего положения, к которому его вначале подвели неизвестные никому и даже ему стечения жизненных обстоятельств, а затем, а вот прямо сейчас, его в него жёстко поставили, было крайне нелегко сделать.
– Я помню лишь, – с вымученным лицом проговорил взъерошенный тип, – шум людского движения и большой зал полный людей. – Закатив глаза в воспоминания, взъерошенный тип словом за словом принялся вытягивать оттуда увиденное. – Это кажется аэропорт. – Неуверенно проговорил взъерошенный тип, затем пристальней заглянул в представившуюся памятливую картинку, и уже с уверенностью сказал. – Да, точно, это аэропорт.
На что немедленно следует нервный вопрос Сумеречного. – Ты что там делал? – На что взъерошенный тип ожидаемо пожимает плечами и говорит: Не знаю.
– Ладно, говори, что ещё видишь. – Спешно говорит Сумрачный. И взъерошенный тип вновь входит в свой памятливый закат и начинает оттуда выхватывать увиденные картинки. – Вижу табло с рейсами. – Начал озвучивать памятливо увиденное взъерошенный тип. – Рейсов достаточно много, но я вижу только один.  – Что за рейс? – нетерпеливо влезает в размышления взъерошенного типа Сумеречный. Чем видимо сбивает фокусировку взгляда взъерошенного типа, и он, в сожалении скривив лицо, говорит, что буквы слились и только время отлёта может прочитать. – Одиннадцать, одиннадцать. – Сказал взъерошенный тип.
– Хорошо. Смотри дальше. – Сказал Сумеречный. И взъерошенный тип вновь углубляется в память, по которой он неспешно идёт, вытаскивая оттуда встреченные им в аэропорту различные лица. И так до тех пор, пока он вдруг не вздрагивает и, перекосившись в страхе лицом, замирает в одном маловразумительном положении. На что со стороны Сумеречного немедленно следует реакция. – Что случилось? Кого ты увидел? – вопрошает Сумеречный. Взъерошенный тип, несмотря на требовательное нетерпение Сумеречного, не сразу даёт ответ  – ему видимо нужно собраться с силами и мыслями. И только после того как он собрался и сглотнул мокрые скопления во рту, то ответил.
– Это человек в сером плаще. – Проговорил до бледности взъерошенный тип.
– Что ещё? – подгоняет было остановившегося взъерошенного типа Сумеречный.
– Я больше ничего не могу в нём различить. Он как-то весь в передающей частоте картинки расплывается. – Говорит взъерошенный тип.
– Ладно с ним. Что он тебе говорит? – спрашивает Сумеречный. Взъерошенный тип так вытягивается лицом, как будто он прислушивается, и скорей всего, он действительно начинает прислушиваться. – Что-то странное. – После небольшой паузы сказал взъерошенный тип.
– Ну, говори. – Следует единственно возможный ответ Сумеречного.
– Он сказал о какой-то смене частот подающегося информационного сигнала. – С непонимающим видом сказал это взъерошенный тип.
– Что ещё? – без траты времени на обдумывания услышанного, спрашивает Сумеречный, явно боясь, что его невольный собеседник что-нибудь упустит из увиденного или вообще, окончательно собьётся с набранного темпа и выйдет из разговорного процесса – на это указывали косвенные признаки, в виде его постепенного осаживания в себя и затекания в сон всей его былой живости и самое главное, глаз.
Пока же взъерошенный тип вроде как ещё относительно вменяем и он к сказанному добавляет. – Он сказал мне, что меня никто не будет знать, а я наоборот, буду всех знать. – Взъерошенный тип, проговорив это, внимательно смотрит на Сумрачного и видимо ждёт от него объяснений. Ну а Сумрачный на этот раз не стал спешить с вопросами, а отвлечённо задумался над услышанным. И вот это было его фатальной ошибкой, о которой он даже не узнал, а потому, как его рукам стало тяжело, почувствовал. А как только он мигом соединил в единое и нашёл связь между усилившейся тяжестью в руках и взъерошенным типом, который в этот момент в них и пребывал, то он в тот же момент возвращается из своих размышлений и видит, что он опоздал – взъерошенный тип вернулся в своё прежнее состояние человека невменяемого и много спящего. И, пожалуй, вторая попытка добудиться до его сознательности и вменяемости, была бесполезна.
– На сегодня от него уже ничего не добьёшься, и нет никакого толку. – Сделал вывод Сумрачный, выпуская из рук взъерошенного типа, который получив для себя относительную свободу движений, не стал долго раздумывать, тем более в этот момент эта функция его организма была отключена, и тут же подчинился всеобъемлющему закону земного притяжения и повалился на кровать, на место своего прежнего прилежания.
– И что ты думаешь, это он? – проследив за падением взъерошенного типа, а затем, переведя свой взгляд на Сумрачного, задался к нему вопросом его компаньон.
– Вполне может быть. – В задумчивости ответил Сумеречный.
– Но ведь всё сходится. – Уже со своим доказательным нетерпением заговорил компаньон Сумеречного. –  Он же сам сказал, что был в аэропорту.
– Они все об этом говорят. Ведь человек, находящийся в аэропорту, в пункте перенаправления из одной временной цикличности в другую, так сказать, в некотором роде находится на распутье своей жизни. Где его впереди ждёт своя новая, в другом временном измерении и ритме жизнь – по своему неизвестность, отправиться навстречу которой нужно обладать определённым мужеством, а сзади остались ждать свои нерешённые проблемы, которые быть может, можно было решить на месте, но оказавшийся в аэропорту человек, решил их вот так, улетев решить. Хотя ещё не поздно вернуться. – Совсем не обнадёживающим тоном голоса сказал Сумрачный. – И оттого, что дальнейший путь находящихся на перепутье или перед выбором людей, не предопределён и может в любую сторону повернуться, то их специально и снабжают этой легендой, чтобы сбить со следа. – Добавил Сумеречный, присев на соседнюю кровать.
– Ловко. – Сделал оценку компаньон Сумеречного. После чего он переводит свой взгляд на взъерошенного типа, ещё раз окидывает его изучающим взглядом и, вернувшись к Сумеречному, спрашивает его. – Ну и как, по каким признакам нам распознать нашего человека? – Из этого вопроса Иван понял, что компаньон Сумеречного новичок в их неизвестном деле.  – Так и назову. – Решил Иван и, глядя на тёмные силуэты Сумеречного и Новичка, принялся прислушиваться к тому, что начал говорить Сумеречный. А он вдруг изменил своей прежней привычке, во всю мощь себя выражать себя, и принялся еле для Ивана слышным и до сухости во рту монотонным голосом, посвящать своего компаньона в отличительные детали того, кого они ищут.
– Наш объект поиска, несвоевременный человек, – выйдя из задумчивости, заговорил Сумеречный, – если чем-то от всех других людей отличается или характеризуется, так это тем, что он малопонятен для окружающих. И это не того рода недопонимаемость, свойственная людям умственно отсталым или аутически насчёт себя настроенными системой взаимоотношения с окружающим миром, – их так бы и назвали, – а это такая их недопонимаемость, что одними словами сразу и не объяснишь. Но при этом ты сразу понимаешь, что здесь что-то не так, и при встрече с ними, ты в полной растерянности и непонимании начинаешь вопрошать сам себя: «Он откуда вообще такой взялся? С Луны свалился что ли?», – и, откинув в сторону ничего не имеющее с реальностью фантастическое предположение о существовании жизни на других планетах и их спутниках, тут же вслед начнёшь отвечать на этот вопрос: «Он определённо родился не в то время и не в том месте. И поэтому, наверное, не чувствует и не понимает нашего времени».
– И хотя ответ вроде бы найдет и он куда как ближе к реальности, и даже может научно обоснован, всё же он не до конца устраивает обывателя. И так до тех пор, пока он, промучившись всю ночь над загадкой встреченного им совершенно случайно, ни на кого непохожего своим поведением человека, в итоге не приходит к единственному объяснению загадки этого человека.  – Он плюс ко всему, путешественник во времени. – Обывателю от такого своего заявления даже на мгновение зажмурился от страха, насколько оно было …что ли грандиозно. И возможно, что это его открытие, было им ещё не своевременно открыто – нет ещё, скажут, таких технологий, чтобы люди могли совершать приключения во времени. – А вот на это у этого обывателя есть своя злость первооткрывателя и свои ответные аргументы.
– И причём здесь физическое перемещение во времени, когда я имею в виду сознание человека. – Обыватель накинется на невидимого злопыхателя и по совместительству критика его открытия. – И если, к примеру, каждому временному отрезку соответствуют свои