проломленного черепа, но лицо приняло какое-то умиротворенное выражение. Оно больше никого не пугало.
- Убили, что ли? - растерянно сказал один из негодяев, оцепенело глядя на старика.
Но тот был еще жив. Тело его вздрагивало, с губ срывались непонятные слова, перемежающиеся стонами. Вдруг он улыбнулся.
- Уходить надо, - бросил учитель. - А этого... этого зверь сожрет.
И они быстрым шагом пошли назад в деревню.
А вечером, на раскидистой ветле, рядом с "черной" банькой, нашли повесившегося старика. Поднявшийся сильный ветер раскачивал труп, трепал бороду в такт порывистым движениям его тела, надувал мешковатую одежду.
Документов при нем никаких не оказалось. Так и похоронили безымянного на том же сельском кладбище.
"Бомж, он и есть бомж", - заключил, приехавший из города чиновник.
Хоронили старика те же, кто пытались его убить.
Ах, как благоухали летом цветы на его могиле!
