Монета из города, которого нет

рейс до села Владимирского, где находилось заветное озеро, отправится через полтора часа. Ярик купил беляш в привокзальном буфете, и сел ждать на лавку.
К обеду прояснилось. В автобусе Ярик сидел у окна и наблюдал за проносящимися мимо зелеными полями и густыми пролесками. Зелень здесь уже была как летом, не то что в его родной Сибири. Из открытой форточки доносился запах луговых трав и цветов, перемешанный с выхлопами машин.
Автобус остановился напротив сквера с каменным монументом в форме солдата в каске. Ярик вышел на пыльную обочину вместе с несколькими пассажирами. Все заспешили в разные стороны, лишь один невысокий лысоватый мужчина остановился у деревянной лавки, прикуривая сигарету. Ярик обратился к нему:
- Вы не скажите, как до озера добраться?
Мужчина оглядел его оценивающим взглядом. Показал дорогу.

Как и говорил тот мужик, после поворота главной улицы, слева показалась дорожка, уходящая в лес. Ярик свернул. Дорожка полого спускалась. Вскоре из-за деревьев показался купол с крестом, сверкнувшим на солнце, а через пару десятков шагов – деревянная часовня. Ярик оставил ее слева, продолжая сбегать по дорожке к замаячившей впереди водной глади.
Дорога уперлась в деревянный пирс. Ярик забежал на посеревшие от времени доски. Остановился, тяжело дыша. Поверхность озера была спокойной. Черная вода отражала голубое небо и редкие облака. Вот оно место, где почти год назад пропал отец. Ярик опустился на край причала, свесил ноги. Подошвы кроссовок едва касались воды. Он достал из кармана монету. «Ну и что? Привела ты меня за тридевять земель, а что дальше?» Если отец и покоится на дне, Ярику от этого не легче. Он разглядывал чуть подернутую легкой рябью водную гладь, пытаясь проникнуть взглядом в глубину.
Волосы затрепало от налетевшего ветра. На озере поднялось волнение, а вокруг посерело. Неизвестно откуда взявшиеся тучи затянули небо до самого горизонта. И вновь заморосил дождь. Капли черными точками усеивали серые доски пирса, с легким шелестом осыпали водную гладь. Шею и лицо неприятно защекотало. Сделалось совсем неуютно. А от мыслей об отце на душе стало тоскливо. Ярику захотелось поскорее уйти отсюда, вернуться домой.
Он встал. Бросил последний взгляд на озеро и зашагал обратно. Напротив часовни остановился, поеживаясь от прохладного дождя. Ноги словно сами направили его к деревянной постройке. Ярик поднялся на крыльцо. Каждая ступенька отзывалась протяжным скрипом. Чуть поколебавшись, толкнул дверь. Изнутри пахнуло воском и ладаном. Ярик шагнул в полутемное помещение. В глубине он увидел трепещущиеся огоньки свечей на блестящей подставке. Со стен глядели лики святых. Под ними в лампадках чуть теплились язычки пламени, освещая иконы. Небольшой зал часовни пустовал. Ярик оказался единственным посетителем здесь. Но если горят свечи, значит должен быть кто-то, кто их зажег. Ярик еще раз огляделся, но так никого и не увидел.
Он собирался уже уходить, как в дальнем углу скрипнуло, и открылась резная дверца. На пороге появился священник в черной рясе. Как у большинства священников, которых приходилось видеть Ярику, лицо батюшки утопало в окладистой седой бороде, касающейся груди. Из под черной шапки свисали вьющиеся седые волосы. Батюшка бесшумно прошел в зал. Ярик в нерешительности стоял у выхода, не зная, что делать.
- Приветствую, молодой человек, - голос у батюшки звучал низко и бархатисто. – Вам нужна помощь?
- Здрасте, - пальцы Ярика сами сложились в щепотку, и он неумело перекрестился. – Я приехал… проститься с отцом.
- Вот как? – священник подошел ближе. – С ним что-то случилось?
- Он утонул в этом озере, - Ярик опустил глаза. – Это было год назад. А совсем недавно мне попалось вот это.
Он достал из кармана монету и протянул на раскрытой ладони священнику. Тот внимательно посмотрел на ладонь.
- Это один рубль Китежа, - произнес батюшка.
Ярик глянул в лицо священника. Сердце в груди заколотилось, как совсем недавно, когда он нашел рисунок в комнате отца.
- Вы знаете эти монеты?
- Знаю. И к тебе она попала не случайно. Прошу за мной.
Батюшка развернулся и шагнул в сторону резной двери. Ярик последовал за ним.

- Эта монета поможет тебе пройти в город, - говорил батюшка, когда они зашли за дверцу. Через несколько шагов по узкому коридору они свернули в дверной проем. Здесь начинался крутой спуск по скрипучей деревянной лестнице. Пролеты поворачивали на девяносто градусов через каждые два метра. Деревянная шахта уходила далеко в низ. Наконец, они остановились на ровной площадке. Здесь начинался коридор, похожий на туннель, уходящий в темноту. У входа в туннель Ярик заметил турникет, напомнивший те, что приходилось видеть на станциях метро.
- Опусти монету, - подал голос батюшка.
По правде сказать, расставаться с монетой Ярику не хотелось. Он чувствовал, что она каким-то образом связана с отцом, и боялся потерять эту едва осязаемую связь.
- Обязательно именно эту монету бросать? У меня есть пятаки, они очень похожи на нее. Их даже кофейный автомат спутал.
- Другие монеты здесь не подойдут. Если не веришь, можешь попробовать.
Идея священника показалась Ярику здравой. Он нашел у себя пятак и запустил в щель для монет. Турникет не открылся, а внизу металлической тумбы звякнуло. Из лотка для возврата монет Ярик выудил свой пятак.
- Я же говорил, - пробасил батюшка.
- Ладно, - Ярик тяжело вздохнул и опустил заветный китежский рубль в щель. На стойке тут же загорелся зеленый огонек, турникет открылся, а туннель впереди осветился гирляндой светильников.
- Что стоишь? Иди.
Ярик глянул на батюшку. Тот кивнул ему. Тогда Ярик, отбросив сомнения, шагнул в освещенный коридор. Сзади лязгнула дверца турникета. Ярик обернулся. Площадка, где он только что стоял со священником, утонула в темноте. Не раздумывая далее, Ярик зашагал по коридору.

Огни в туннеле горели только в пределах десятка шагов. По мере продвижения, впереди загорались новые. Ярик бросил взгляд назад и заметил, что светильники за ним тухли. Он шел так минут двадцать, пока впереди не забрезжил более яркий свет. Ярик прибавил шаг и вскоре увидел, что туннель выводит его к хорошо освещенному залу. У входа в зал зелеными огоньками мигает турникет, похожий на тот, что в начале коридора. Только в этот турникет ничего не пришлось бросать. Он сам раскрылся перед появлением Ярика.
Зал поднимался высоко, заканчиваясь вверху сводчатым потолком. Светильников не видно, но расписанный затейливым орнаментом потолок, казалось, сам светился. Во всем зале Ярик увидел всего лишь одну высокую фигуру посреди, темнеющую черным силуэтом из-за яркого света за ней. Он шагнул навстречу. Силуэт тоже двинулся. Свет с потолка упал на лицо незнакомца, и тут Ярик узнал в нем… отца. В первое мгновение Ярик остановился, и даже сделал шаг назад. Видение казалось невероятным. Сознание говорило: такого не может быть. Но отец продолжал приближаться. На его лице скользнула улыбка.
- Яр, - прозвучал знакомый голос. – Не бойся.
- Папа? – Ярик продолжал пятиться.
- Да, это я.
- Но, как?
- Я думал, раз ты пришел сюда, значит, был готов к встрече со мной.
- Ты не утонул?
- Как видишь.
- Но почему ты не вернулся?
Отец, остановившись, потупил взгляд. Ярик прекратил отступать. Он разглядывал отца и не верил глазам.
- Видишь ли, я не могу вернуться, - проговорил отец.
- Почему?
- Я тебе все расскажу. Только давай выйдем из станции. У нас есть несколько минут, чтобы поговорить.

Они прошли через прозрачные двери и оказались на оживленной улице. По широкой дороге двигались люди. Одежда их напоминала национальные костюмы, в каких обычно выступали танцевальные коллективы в родном городе Ярика. Никто никуда не спешил, но и не стоял на месте. И на Ярика с отцом никто не обращал внимания. По обе стороны улицы поднимались высокие дома, в архитектуре которых угадывались старорусские мотивы. Ярик вертел головой, не замечая, что смотрит на все с открытым ртом.
- Удивлен? – спросил отец.
- Что это?
- Это тот самый Китеж, который никто не может найти.
- Но… ты же нашел? И я… свободно попал сюда.
- Не все так просто. Ты попал через вход, о существовании которого знает только отец Андрей. Но сам он попасть сюда не может. И ты бы не смог, не будь у тебя здешней монеты.
- А как же попал ты?
- А я… - отец замялся. – Видишь ли, я для вашего мира умер, утонул. И только благодаря этому я здесь. Но оказаться снова в вашем мире в телесной форме я не могу. Только оставаясь невидимым и бестелесным.
- Так это значит ты…
- Да, это я подкинул тебе монету. И очень переживал, догадаешься ли ты, что с ней делать.
- Но для чего все это?
- Я знаю, что мама не может простить мне мое исчезновение. Да я, собственно, сам виноват.
- Как же ты можешь быть виноватым в том, что утонул?
- Когда мы плыли на лодке по озеру, я всматривался в воду. Все пытался проверить легенду о том, что город виден из глубины, якобы маковки его церквей блестят сквозь толщу воды. И представляешь, я увидел его. Сначала я завороженно смотрел на это чудо, а потом меня словно кто-то подтолкнул. Я в чем был, так и нырнул.
- И что потом?
- Меня начало засасывать вглубь. Воздух, набранный перед прыжком, быстро кончался. Захотелось вдохнуть, но, ты сам понимаешь, этого никак нельзя сделать под водой. В итоге я потерял сознание. А когда очнулся, то обнаружил себя в этом городе. Здесь мне объяснили, что я перешел границу между жизнью и смертью там, в своем мире, и теперь могу жить только здесь. Но при этом я могу наблюдать за происходящим среди живых людей. Я видел, как мама убивалась от горя и не верила в то, что меня нет в живых. Ведь тело мое не нашли. И я знаю, что она злится на меня.
- Возможно, ты прав.
- Я хочу, чтобы мама знала, что я ее всегда любил и продолжаю любить. Поэтому, я хочу передать ей вот это, - отец вынул из кармана маленькую статуэтку из серого камня, изображающую овцу. Через узкую дырочку была протянута толстая черная нить. Ярик вспомнил, что такую статуэтку он не раз видел у отца на груди. – Это мой знак зодиака – овен. Еще перед свадьбой мы с мамой купили друг другу по такому талисману, когда отдыхали на море. Я никогда не расставался со своим. А мама в прошлом году, когда приезжала на озеро, бросила свой знак в воду. Вот он.
Отец, расстегнув верхнюю пуговицу рубахи, вытянул за веревочку почти такую же статуэтку, только с изображением двух рыб.
- Теперь ее знак будет всегда со мной. А ты, пожалуйста, передай мой.
Ярик принял крошечную каменную фигурку, бережно опустил в карман.
- Тебе уже пора. Здесь нельзя надолго задерживаться, иначе ты никогда не покинешь этот город. Пошли, я провожу тебя до станции.
Они вновь вошли в павильон, где в глубине зала подсвеченный красными огоньками стоял знакомый турникет.
- Вот, возьми монету, - произнес отец. В ладони у Ярика вновь оказался китежский рубль. – Без нее не выйдешь.
Ярик глянул на отца. Он понимал, что, возможно, видит его последний раз. И от этого хотелось заплакать. Но он сдерживал, подкатывающиеся к горлу рыдания, не решаясь обнять отца. Он осторожно дотронулся до его ладони. Теплые пальцы отца сжали его пальцы.
- Ну, давай, поторапливайся. И обязательно помирись с мамой.
Ярик шагнул к турникету. Опустил монету. Дверцы открылись. Он обернулся. Отец