Звонок раздался вечером. Я только закончил ежедневный праздник, ужин у мамы. За прошедшие годы вечерний звонок по поводу работы случился раза три, не больше. В этот раз звонил Муран. Он предложил выйти поработать по специальности моей, фрезеровщиком, на пробу на заводик в знакомой мне промзоне, женщина – хозяйка, румынка. Почему нет? Я согласился. Через пол часа опять он позвонил и попросил позвонить сейчас – было уже пол – десятого вечера, самой хозяйке, а затем ему перезвонить. Хорошо! Сделаю. И позвонил и перезвонил.
Завтра на пробу.
Мама смотрела удивлённо, но от вопросов удержалась. И это то при каждодневном большем или меньшем упрёке в том, что не работаю. Так на протяжении всего последнего моего перерыва в трудовой деятельности, который в этот раз тянется что то уж очень вязко. И это естественно, год уж почти.
Доживём до завтра, там будем посмотреть.
Познакомились мы с Мураном одиннадцать лет назад. Умный симпатичный парнишка, тогда ему было лет двадцать пять. Один из служащих коахадама – частной посреднической конторы, занимающейся устройством людей на работу. А я несколько месяцев после возвращения в город. Из мест не столь отдалённых, где пребывал год по решению суда. Вернувшись, решил в очередной раз начать ЖИТЬ. Ицик, хозяин завода, марроканец шестидесяти лет, где я проработал пять лет – раз двадцать тогда он меня увольнял из-за пьянки и брал обратно, голова и руки мои для работы его устраивали, плюс он по человечески надеялся мне помочь, занял мне денег и я смог снять квартиру. Решил жить отдельно от матушки, неподалёку, но отдельно. Она намучилась со мной, ко всему здоровьё её увы, ко всем болезням добавилась и очень тяжёлая с операцией и последующим тяжёлым лечением. Жить вместе, ежедневно не только зная, а чувствуя свою вину – я не мог. А куда стекает вода и куда двигается страдающий человек, пьющий и выскочивший в мир из оков совсем непростой обстановки? Ничем невозможно возместить утраты близких, нет тут цены. Выход один – изменить свою жизнь в лучшую сторону – это единственная плата.
Несколько месяцев я поработал у Ицика, долг вернул, заработал. Потом мы расстались. По хорошему. Я стал уже человеком, который не принимал спокойно крик в свою сторону со стороны хозяина, это было скорее на рефлекторном уровне, чем по уму. А когда один из местных товарищей, работающий рядом, взял у меня со стола без спроса мерительный инструмент, который после получасового поиска я нашёл у него, и вместо того, чтобы проявить понимание на мою просьбу, так больше не делать, он попытался обосновать свои действия идеей «всё тут хозяйское, всё тут не твоё», а я ему предсказал будущее – работа на лекарства, он тут же побежал жаловаться, Ицик усмотрел в моих словах вполне серьёзные намерения. Я помню одни из первых слов Ицика, когда начинал у него работать: « самое важное, на первом месте – спокойная обстановка, коллектив. И на работе – о работе…». Редкий хозяин. И специалист – я лучше не встречал. Недостаток один – при ошибке с деталью, мог не сдержаться, кричать. А вот это тут не редкость. Его действия подтверждали, он последователен в своих идеях. Расстались мы, повторю, по доброму. В последующие годы, в перерывах между работами, когда искал новое место, раза три я ещё работал у него по два – три месяца.
А тогда, зайдя в очередной раз в конторку, спросил, имеется ли работа. Муран позвал меня покурить на улице. Сыграло роль то, думаю, что он оценил меня как немногословного, серьезного, трезво мыслящего и готового к некоторым житейским хитростям.
Да ещё в прошлом жизни, да и там, где был в последний год, понял, что мошенники, кидалы и иной криминальный народ весьма неплохие психологи и разбираются в людя хорошо, иначе как свои дела творить?
Муран предложил один из вариантов работы «по чёрному». Для завода я человек из конторы трудоустройства, для государства – безработный. Получаю заработанное на заводе в конторе, плюс отмечаюсь и получаю пособие. Муран берёт то, что хозяин завода платит конторе за меня – зарплату, плюс для оплаты налогов и выплат государству, плюс оплата услуг конторы. Разумеется, тут в деле, как минимум, бухгалтер конторы. К ней приходят карточки учёта моего рабочего времени, она, при нормальном раскладе, передаёт ведомости и другие бумаги по цепочке далее в учреждения налоговиков, страховку, в минздрав и ещё куда то, не знаю я всего подробно.обычно так. а тут.... Все бумаги остаются в конторе и каждый получает своё.
Да, ещё Муран брал десять процентов первой зарплаты.
СХЕМА!!!
Надо заметить, довольно не редкий вариант действий, известный многим – и ловят и наказывают и всё равно всё повторяется.
Сладок вкус халявы.
Как то в Хайфе гастролировали «напёрсточники». Быстро, можно сказать, бегом – на одном месте задерживаясь не более чем на три – четыре часа. Сколько народу их окружало и играло!!!! Что, не знают что по чём и как? Уверен, знают, но надеются. И наши, русскоязычные и местные, а уж среди них тоже немало умельцев.
Ладно. Отвлёкся. Возвращаюсь в наше стадо.
Тогда я согласился на предложение Мурана. С первых дней в Израиле, в независимости от состояния – пьян или трезв, выбрал и смог сохранить принцип – не устраиваться на работу с помощью посредников, которые берут за это плату. И не работать по «чёрному». Разумеется, пару раз нарушил это правило. И оба раза последствия были нехорошие. С устройством за плату я завязал, до случая знакомства с Мураном. Ещё раза четыре шёл на маленький обман государства. Но это то как раз для меня было обосновано. Отмечаясь на пособие, устраивался на работу за неделю – две до конца месяца. Получал пособие только один раз, уже работая. Пособие прожиточного минимума – это на месяц. Происходил, как я называю, маленький обман. Хотя, коль попался - мало бы не показалось. Иногда, работа прекращалась, не редко так было, что недели хватало для того, чтобы выход был один – именно выход с работы, без возврата. Тогда отмечание на бирже и получение пособия себя оправдывали. Несколько раз служащие спрашивали – у нас отмечено, что ты начал работать? Так? Я объяснял, что это всего лишь проба и меня не взяли. Сходило с рук мне долго. Вернувшись в Хайфу, я хотел всё по другому делать. И в этом вопросе тоже.
Через месяц на заводе, где работал по направлению от конторки, разругался с хозяином и ушёл. Заработанное получил через контору, Муран произвёл десятипроцентный вычет и я получил остальное.
Уже стал задумываться – что я делаю? Не хочу так, с обманом. Плюс, продолжал посещать свою группу АА. А там есть и такая рекомендация – откажись от хитростей и обманов. Малый обман тянет за собой больший (дай человеку палец, ему руку захочется).
Начинается нервотрёпка, огорчения, конфликты. Это всё ведёт к прошлым «увлечениям».
Да и по жизни, хотя всяко бывало, себя я понимал честным. Советским человеком. Да, да. В моём представлении, есть два понятия – «советский» человек и «совок». Первое – честный, порядочный, трудолюбивый, развитый, душевный. Человек! Второе – мещанин, обыватель, ограниченный, непорядочный, нечестный по существу. Практически, всё всего лишь слова, оболочки. Здесь в Израиле назови что русскоязычного, что местного, обладающего свойствами первыми, «советский», не поймут юмора, а то и обидятся. А ведь встречаются такие что тут, что там.
Следующая в тот период работа заняла у меня четыре дня. В трёх комнатках разместилась маленькая фирма по производству из комплектующих деталей масляных насосов для станков. Это совершенно не моё.
Тогда я пришёл в конторку за зарплатой за эти дни. Муран выдал мне деньги, взяв с них те же десять процентов. Деньги, да там пару сотен тогда получилось. Меня от такого покоробило.
Зато был и плюс. С того времени я не обращался к Мурану при поиске работы, а встречая иногда в городе, отказывался от его помощи. Даже тогда, когда он предлагал устройства на работу без всякого обмана и по «белому». Нет, на конфликт не шёл, разговаривали всегда спокойно, но..но…но….
И в дальнейшем стал придерживаться выбранной идеи – обычное устройство на работу.
Потом я несколько лет вообще не встречал его. Только слышал о нём. Да ещё на многих интернет сайтах встречал объявления о работе от его конторы.
И вот, вечерний звонок. Скорее всего, он с хозяйкой завода договорился о каком то верчении – кручении. Но меня это не касается.
Ночь прошла трудно. За спиной столько мест рабочих, а привыкнуть и воспринимать спокойно происходящее, так и не могу. И в этот раз – как в первый класс. Приготовил рабочую одежду, ботинки, упаковал всё в рюкзак, полотенце, сигареты, мыло, ещё некоторую мелочь. Затем смотрел скачанные фильмы. Лёг спать в четыре. Встал в шесть, два будильника завёл и пелефон тоже. К семи был готов к выходу. В четверть восьмого начал движение – на завод надо к восьми.
В промзоне заплутал. Пошёл в сторону, противоположную той, что надо. И это не ново. В этом районе, на моей памяти, мест десять, где я работал, а сколько раз приезжал сюда при поиске работы, не счесть. Пробовал как то систематизировать расположение заводов тут, но для этого требуется огромные затраты времени, когда понял, прекратил попытки. Конечно, названия главных улиц и некоторых проулков знаю. Такое не только в промзоне этой. По всей стране такие заморочки с названиями улиц, нумерацией зданий.
Июль месяц, с утра ещё хорошо, часа через два начнёт припекать и затем жарить. Завод я нашёл и в пол девятого был в конторке хозяйки. Небольшой разговор, затем подвела к станку. Попросила вначале закончить деталь, которая уже закреплена в приспособлении и почти готова, потом уж начать новую. И отошла.
Опа-на. Знакомый, Боря – художник. Он показал, где могу переодеться. Немного поговорили.
Боря – фрезеровщик. Он старше меня на пять лет, сейчас ему шестьдесят два. Я называю таких – умелец. И руки на месте и голова. И таки художник. В Израиле он осмотрелся, разобрался – что к чему и для прокорма, для жизни, стал к станку, несмотря на то, что в Союзе о таком и мысли не было. Я с ним познакомился на одном заводике лет шесть назад. Он таки умеет работать. Способный, грамотный человек. Потом встречал его ещё в паре мест. И всюду он хозяевам ставил условие – в пятницу не работаю. Не потому, что религиозный, нет!!! Пятница у него – День Творчества.
Рисует. Картины. Иногда, под заказ, в основном же так, для себя.
Я осмотрел станок, новый (!!!), стол с инструментом. Что вокруг? Стеллаж с заготовками, заточные станки с кругами, сверлильный.
Впереди слева токарный станок. Уже знаю, там работает токарь, которому семьдесят. Работает он пол дня. Справа впереди токарный СНС – программный, деталь там изготавливается по заложенной программе, составленной с помощью компьютера. Есть тут небольшая необычность. На станке работает парень, владелец станка. Он с хозяйкой как бы партнёр. Зовут его Леонид. Ему пятьдесят девять. От я попал, получается, из рабочих, я самый молодой тут? Мне то пятьдесят семь. Всего лишь. От попал. Хозяйка куда то уехала. Поговорил с Лёней немного. И тут тоже забава: он в стране, как и я, девятнадцать лет. И тоже из Белоруссии. И прилетел в страну 15 октября 92-го ночью. Мы летели одним
