Под флайером показалась стоянка космопорта и Диего Санчес присвистнул – свободных мест на ней не было. Пришлось садиться просто на дорогу, но и на ней свободное место нашлось с трудом. Флайеры летели к космопорту со всех сторон. Они садились уже куда попало. Похоже, что сюда собиралась вся Аркадия. М-да, видимо, досталось не им одним.
Все произошло неожиданно. Они с матерью стояли на крыльце своего дома и смотрели на чужие корабли, ползущие в небе. Их было так много, что они заслонили солнце. Краски померкли... Все было тихо, но он физически ощущал угрозу, исходящую от этого чужого мира. Должно быть, это чувствовала и мать, потому что она зябко передернула плечами:
- Сынок, пойдем отсюда...
Они едва успели войти в дом. Раздался нарастающий свист... Удар! Еще удар! И жуткий грохот! Весь дом затрясся. Они выбежали на улицу и увидели, как корабли пришельцев начинают уменьшаться в размерах, постепенно превращаясь в черные пятна, пятнышки, точки, а потом и совсем исчезая в голубизне неба.
- Они уходят, сынок! А... – тут мать случайно повернулась к дому и осеклась. Над их великолепным портиком виднелась дыра! Еще клубилась неоседшая пыль...
- Зал!
Он бросился в дом. Лестница... Зал... Мадонна! В стенах зала, точно напротив друг друга виднелись две дыры... Почему-то они кинулся к окну, выходящему во внутренний двор, оно было все в земле... Он остолбенел. Их роскошного патио больше не было! Цветы, клумбы, фонтан – все исчезло! Вместо них виднелась огромная воронка, постепенно наполнявшаяся водой. Все окружавшие патио стены и окна были забрызганы землей... Так. Что-то пробило стены и взорвалось у них во дворе...
- Сынок...
Послышались шаги. Он не успел отойти от окна. Мать подошла к нему и увидела то же, что и он. Она пошатнулась и ухватилась за его руку.
- Сынок, этой война?
- Я не знаю, мама...
В ту же секунду на него хлынул поток слов:
- Да, сынок, да! Это война! На нас напали! Нас бомбят! Нас убьют, нас убьют!!
- Мама, они улетели...
- Нет, сынок! Нет! Они вернутся! Они вернутся и убьют нас! Нас убьют! Нас всех убьют!
- Мама, успокойся. Никого нет.
- Нет! Ты не понимаешь! Они вернутся! Вернутся! Они разрушат наш дом, а нас убьют! Убьют! Нас убьют!
Чтобы отвлечься и показать матери, что больше ничего не случится, он решил вызвать роботов и убрать в патио. В поисках их он спустился на первый этаж. Мать не отпускала его руки. Он подошли к первому встреченному роботу, оказавшемуся садовником. Робот стоял неподвижно.
- Так, робот! Внимание! Приказ! Пройти в патио и выровнять поверхность! – он старался говорить твердо и четко.
Робот не шелохнулся. Он повторил приказ, повысив голос. Ничего. Мать замерла. Он слегка стукнул робота по груди... Никакой реакции. Тогда по какому-то наитию, он освободил руку и открыл крышку аккумуляторного отсека садовника. Там была черная спекшаяся масса. Неудивительно, что робот не реагировал. Он оглянулся. Неподалеку стоял официант... У него было тоже самое...
- Сынок, бежим отсюда! – мать почти закричала. – Бежим! Они сломали наших роботов! Они вернутся и убьют нас! Бежим!
- Мама...
Ему нужны были тишина и время. Хотя бы две минуты тишины, чтобы понять и решить...
- Мама, я полечу в космопорт и узнаю...
- Я не останусь тут! Нет! Я не останусь! Они вернутся и убьют меня! Ты бросишь мать?! Надо бежать! Надо бежать!
Он вздохнул. Толковать тут было бесполезно.
К счастью, флайеры оказались в исправности. Почему-то ракета (а он был почти уверен, что по ним выстрелили ракетой), взорвавшись, не повредила их. Он открыл дверцу и помог матери устроиться на сиденье...
Флайер набрал высоту. Он включил радар:
- Мама, смотри, все улетели...
Но мать почему-то смотрела куда-то влево и вниз. Он тоже посмотрел туда и увидел горящий дом.
- Мама, кто это?
- Это... это... Мадонна, это же дом Бенетти!
Дом горел как-то лениво, только изредка выбрасывая язык пламени. Зато дыму вокруг было предостаточно. Сквозь черные клубы проглядывали какие-то фигуры...
- Сынок, мы должны им помочь!
Но он уже направлял флайер вниз.
Синьора Бенетти и Мария стояли словно статуи и оцепенело глядели на пожар...
- Дьявол! Они же сгорят!
Мельком он глянул на дом. Бенетти досталось больше чем им, по ним выстрелили два раза. Дыры были на первом и втором этажах, пламя вырывалось из нижней.
Удивительно, но он не чувствовал паники. Наоборот, голова стала работать быстро и четко. «Пожар. Гасить. Вода... Вода! Водопровод! Кухня!»
- Где у вас кухня? – он подскочил к Марии. – Бежим, покажешь!
Девушка вздрогнула. Он схватил ее за руку и слегка встряхнул:
- Кухня! Покажи! Бегом!
Не отпуская руки, он потащил ее к дому.
В каком-то смысле им повезло. Водопровод действовал, а на кухне нашлись ведра. Да и горело в соседней комнате... Он распахнул дверь – и чуть не задохнулся от объявшего его черного вонючего дыма. Ничего не видно. Он бросился на кухню, налил ведро воды, принес и вылил его на пол. Потом еще, еще... Это помогло. В комнате начали проступать огненные контуры дивана и шкафа... Мария поняла его и начала наполнять водой ведра и кастрюли... Он вбегал на кухню, хватал ведро или кастрюли, бегом относил в комнату и выливал на горевшую мебель... Вбегал, хватал, выливал... Вбегал, хватал, выливал... Он не знал, сколько времени прошло, но постепенно огонь стал утихать, а потом вовсе угас... Тогда он, хватаясь за перила, поднялся на второй этаж... Там, к счастью, ничего не горело.
Он вышел на крыльцо. Мария была уже там. От свежего воздуха у него закружилась голова, он пошатнулся. Девушка вдруг оказалась рядом и поддержала его. Машинально он обнял ее и внезапно почувствовал, как он теснее прижалась к нему...
Неподалеку от дома мать обняла синьору Бенетти и гладила ее. Увидев его, мать шумно выдохнула:
- Хвала Мадонне! Ты жив!
Потом он отмывался на кухне от въевшейся в лицо копоти, а Мария стояла рядом, потом они вместе с Марией и синьорой Бенетти отправились домой, потому что его одежда была безнадежно испорчена. По дороге они узнали, что у Бенетти было точно так же, как и у них. Черные пятна в небе, свист, удар, второй удар и исчезающие точки, а в доме начался пожар... Потом они вместе готовили ужин ( а что делать, если вся прислуга выведена из строя), потом они сидели у камина и разговаривали. Оказалось, что у Марии был брат, но еще на Земле он погиб от наркотиков.
- Мы убежали от этой заразы сюда, - возмущалась синьора Бенетти. – Но и тут она нас настигла! Кто-то привозит на Аркадию наркотики! Неужели у этих людей нет сердца?!
Он промолчал.
А утром мать сказала ему:
- Сынок, мы летим в космопорт.
- Мама...
- Ты видишь, что творится? Я включала телевизор – он не работает! Я сойду тут с ума! Я не вынесу этого! Пусть Компания объяснит, что происходит!
Он внутренне улыбнулся этой наивности, но не нашел, что возразить. И они полетели. Само собой, вместе с ними отправились Мария и синьора Бенетти...
Зал космопорта был набит битком и гудел как улей. Все встревожено рассказывали друг другу одно и то же – как чужие корабли выстрелили по их дому, а потом исчезли. Кому-то повезло больше – ракета ушла в сторону или взорвалась раньше, кому-то меньше – у дома снесло крышу... Но толком никто ничего не знал... Толпа осаждала единственное открытое окошко, где какой-то служащий (может даже и робот), не обращая внимания на крики и вопросы, монотонно повторял одно и тоже:
- К сожалению, у нас сейчас нет связи с руководством Компании. Полеты отложены до выяснения обстоятельств произошедшего. Сейчас мы налаживаем связь. Уверен, что в самое ближайшее время мы получим разъяснения. Не волнуйтесь. Мы своевременно проинформируем вас.
Безрезультатно потолкавшись минут пять, он отошел. Понятно, Компания молчит, потому что сама ничего не знает. Похоже, что дальше торчать тут бессмысленно. Надо возвращаться домой... «Интересно, а умеет ли Мария готовить?» - совершенно неожиданно для себя подумал он. Дальше было еще неожиданнее. «Нам ведь жить теперь вместе». Он помотал головой, чтобы прогнать наваждение, и быстро вышел на улицу.
- Славный день, товарищ! Вот мы и встретились!
«Товарищ Лу?! Откуда?!... Не может быть!»
- Славный день, товарищ! Очень рад, что увидел тебя. Ты нам очень нужен. Мы нашли корабль и отправляемся на Землю. На корабле я оставил место специально для тебя. Идем! Революция нуждается в тебе, товарищ Санчес! Летим на Землю!
Диего растерянно промолчал. Товарищ Лу помедлил, но не услышав ответа, напористо продолжал:
- Да, мы тут проиграли. Рабочие напуганы, разобщены, безоружны. Но это временная неудача! Мы вернемся! Мы обязательно вернемся! И принесем сюда свет Революции! Идем!
- У меня здесь мать и... – Диего смог что-то из себя выдавить.
- Не говорил ли я тебе, что семья – это тормоз Революции?! Это болото, в котором гибнет революционер! Мы – солдаты! У солдата нет ничего личного! Он должен всего себя посвятить великому делу! Идем!
Диего посмотрел туда, где стоял флайер. «Мария...» - вдруг подумал он.
- А можно мне еще одного человека с собой взять?
- Нельзя! – отрезал товарищ Лу. – Место только для одного!
Потом товарищ Лу внимательно посмотрел на Диего и видимо о чем-то догадался.
- Товарищ Санчес, ты с нами или ты с ними? – неожиданно твердо и резко спросил он. – Революция нуждается в тебе, но нуждаешься ли ты в Революции? Выбирай!
Диего посмотрел на товарища Лу и почему-то увидел Марию, ее лицо, волосы, глаза...
- Я остаюсь, - сказал он самым обыкновенным голосом.
- Что?
- Я остаюсь. Я нужнее здесь. И потом... Наркотики...
- Да как ты смеешь рассуждать, где ты нужен! Мальчишка! Щенок!! Да еще сомневаешься в наших методах...
Вот это было зря. Задетое самолюбие потребовало ответа:
- Укороти свой поганый язык, хомбре!! А лучше проваливай, пока я тебя не прирезал! – Санчес даже не заметил, что перешел на испанский.
- Щенок! Тля! Щепка! И ты смеешь тявкать и тыкать! Ты – никто и будешь никем! А мог бы стать всем! Но не станешь! – Товарищ Лу тоже заговорил по-испански. – Тони в этом мещанском болоте! Оставайся в этой буржуазной пошлости! Революция обойдется без тебя! Найдутся другие бойцы, лучше тебя! И не просись потом обратно! Ты перешел на сторону нашего классового врага! Тебе нет веры!
Товарищ Лу резко повернулся и пошел прочь. Однако, отойдя несколько шагов, он замедлил ход а потом и вовсе остановился. Подождав немного, он удивленно обернулся. Вместо того, чтобы догонять его, Диего, лавируя между флайерами, удалялся совершенно в другую сторону.
