разъясняющий для меня вопрос. – Надеюсь, я всё понятно объяснила?
Я, конечно, хотел бы ещё позадавать вопросы, – что поделать, такой уж я вопросительный человек, – но благоразумно решив, что на этом этапе знакомства человек ждёт от тебя больше доверия, чем чего-то другого, сказал, что я хоть и немного туповат, но для начала вполне достаточно.
– Тогда до встречи. – Говорит она, протягивая мне руку для рукопожатия. – Всё же обиделась. – Решил я, беря её руку в свою. После чего мы пожимаем руки, внимательно наблюдая друг за другом, и она вдруг решает продемонстрировать передо мной свои сверх способности, которыми должен обладать всякий человек из будущего, как об этом пишут писатели-фантасты, показывают в кино, а мы, простые обыватели, одурманенные всей этой пропагандой, даже и не сомневаемся в этом – как минимум, все в будущем полукиборги.
– Я не обиделась. – Говорит рыжая, прямо-таки читая мои мысли. – Читать мысли, эта её сверх способность. – Мгновенно догадался я, посчитав разумным, пока ни о чём больше не думать. Но куда там, и как только приходишь к такому здравому решению, хотя бы перед сном, то тебя в момент оглушает осознание того, как ты слаб перед своей и чужой природой – в твою голову начинают лезть мысли со всех всевозможных сторон и при этом ни одной умной, а все как на подбор, бесполезного характера.
– Интересно, а если я сейчас подумаю, что хочу её поцеловать, то она решится вслух это озвучить? – вопросил я себя, загадочно посмотрев на рыжую. А рыжая и не тушуется, и озорно усмехнувшись, говорит мне. – Никак опять про меня всякую глупость надумали.
– Да как так?! – я прямо потрясён тем, что мои догадки на её счёт получили своё подтверждение. – И тогда что? – вопросил я себя. И побоявшись озвучить для себя очевидный ответ на тот вопрос, решаю, что всё-таки этого недостаточно, чтобы делать итоговые выводы, и нужно ещё о чём-то таком, о чём она не смогла бы догадаться, спросить. И только я так подумал, как рыжая своим обращением ко мне, окончательно сбивает меня с толку. – Вы ещё о чём-то хотели меня спросить? – спрашивает она меня и так хитро улыбается при этом, что будь я вдвойне туп, чем есть на самом деле, то и тогда я не смог бы не понять этого её посыла.
– Я всё, всё про тебя знаю и каждую твою мысль читаю. – Прямо читалось в этом её взгляде. – И я, конечно, впал в ступор от такой близости к ней, ведь стоит мне только подумать о ней в неофициальном (я уже себя начал сдерживать и не выражаться неоднозначно понимаемыми словами) качестве, то уже голова кружится оттого, куда может привести эта моя дурная мысль. И тут она, как мне показалось, знаково моргнула мне одним глазом. Да так для меня понятливо, что я вдруг понял, что это на самом деле было – она, не знаю почему, но догадываться никто не запрещал, поделилась со мной частичкой своих сверх способностей.
И вот что я прочитал в этом её взгляде. – Если ты меня понимаешь без слов, то тупой ты в самый подходящий для меня раз. И теперь я настроила свою тактовую частоту по передаче тебе сигнала в соответствии с твоей тактовой частотой, которую отражает твоя тупизна. И с этого момента мы будем постоянно находиться на связи. – И хотя её язык передачи сигнала, местами не отчётливо передавал слова, определённо искажая в этих местах смысл, – это как в азбуке Морзе, не там поставишь точку и всё, подслушивающий эту передачу секретных сведений противник, просто обескуражен такими подробностями переписки между агентами: «Ну что, попал? В самую запятую! Чёрт, что всё это извращение значит?», – всё же общий посыл меня порадовал.
– Да, кстати, насчёт её вопроса. – Вдруг спохватился я, прямо-таки чувствуя её волнительное ожидание настоящего вопроса. А вот это уже вопрос из вопросов. – И о чём же её спросить? – принялся судорожно соображать я, отлично понимая, что я буду запомнен ею именно по этому моему к ней обращению. И она, ложась вечером в постель, будет меня вспоминать в том самом последнем, представшем перед ней образе, когда я задавал этот свой знаковый вопрос. И возможно даже, что только благодаря ему, она и передумает встречаться с одним, давно уже зовущим её под венец миллиардером, Григорием Машковым, первым когда-то красавцем и вообще человеком с большой артистической буквы (это значит, что с ним не соскучишься), и решит встретиться со мной, в кармане у которого только одна мелочь, после посещения салона красоты. Где я себя всё же проявил стойко и не закатил истерику, когда мне преподнесли счёт.
И тут-то я догадался, о чём её спросить. – Спрашиваешь, о чём я хотел тебя спросить. – Для кульминации момента я повторяю её вопрос и, не ожидая её ответа, задаю свой знаковый вопрос. – Так как тебя, рыжая, всё-таки зовут? – И только я задал этот свой вопрос, как вдруг обалдел от понимания того, что на самом деле сказал. – Вот чёрт! – ахнул я про себя, осознав, что вслух назвал её рыжей, как до этого про себя её называл для удобства – видимо за привычкой так её называть про себя, я и не заметил, как это имя у меня с языка слетело. И теперь я, весь сжавшись в комок, ждал для себя расплаты, как минимум, она меня назовёт человеком без фантазии, если ничего более умного и придумать не смог.
Ну а рыжая видимо и сама сразу не сообразила, что я к ней так фамильярно обратился, – её, скорей всего, так в детстве и прозывали, и она восприняла это моё к ней обращение, как само собой разумеющееся.
– Разве не странно об этом спрашивать сейчас, в конце свидания? – несколько удивлённая, но не тем, чего я опасался, спрашивает меня рыжая. – И разве я тебе этого не говорила? – вслед посылает ещё один вопрос она.
– Да вроде бы нет. – Опять обратившись к затылку за помощью, неуверенно, но немного облегчённо ответил я, внутренне понимая, что где-то ещё допустил ошибку, но вот где, то никакого представления об этом не имел.
– Тогда будет ещё одна причина сразу не засыпать. – Сказала рыжая, усмехнувшись, затем чуть приблизилась ко мне лицом, чтобы, так сказать, получше меня разглядеть, и опять хитро так спрашивает. – А хоть одна причина сразу не спать, есть?
– Не знаю, о чём это вы говорите, – сам не знаю почему, начал я дурака валять, – но теперь я точно сразу не усну, думая над этой вашей загадкой. А я между тем, всегда отлично спал и засыпал, стоит мне только занять горизонтальное положение в кровати.
– Давайте только без интимных подробностей, – со строгим выражением лица предупредила она меня. – А то я натура впечатлительная, и могу и сама не заснуть, буду всё переживать, как вам там, на жёстком полу не спится. – Добавила она, отнимая свою руку. После чего она как будто на что-то памятливо наталкивается, что вызывает у неё усмешку, с которой она, глядя на меня, с укоризной покачала головой и сказала. – А рыжей меня уже давно не зовут. Но вы, тем не менее, частично оказались правы. Так что можете, пока не отгадаете моё настоящее имя, так меня звать. Я ведь действительно рыжая и меня это красит, как и вас то, о чём я вам сейчас не скажу. – Затем она приподымает руку, одними пальцами машет мне и, сказав: «Бай-бай», – это она типа желает мне сегодня хорошего сна (издевается, в общем), – разворачивается и начинается удаляться по мостовой. А мне ничего другого не остаётся делать, как смотреть ей вслед и задаваться волнующими меня вопросами.
– И о чём интересно ты сейчас думаешь? – спросил я себя и отчасти её, наблюдая за ней. И как подспудно ожидалось мной, она мне ответила, пожав своими плечами, поёжившись на ветру. Но это не промозглый ветер подвигнул её к такой ответной реакции, а я-то отлично знаю, что она умеет читать мысли – а ветер всего лишь выступил в качестве прикрытия. – Наверное, идёшь и прокручиваешь в уме нашу встречу, радуясь тому, как оказывается, легко было вскружить мне голову. «И он даже готов был поверить в любую фантазию и нелепицу, выдуманную мной, и всё потому, что о ней говорила ему я», – посмеивалась рыжая, порываясь обернуться и посмотреть на меня, чтобы ещё разок убедиться в моём полном подчинении ей. «Вот сейчас обернусь, улыбнусь и махну ему рукой, и он весь мой, с улыбкой до ушей», – как была права рыжая в своём весёлом размышлении, от которого её походка приобрела летучесть. «Так повернись и улыбнись!», – немедленно потребовал я, посылая ей в спину зрительные сигналы. Но она, явно решив со мной ещё поиграть, не обернулась и продолжила игнорировать меня своей спиной. А я в свою очередь переключился на другие мысли.
– А если я всё-таки на долю процента поверю во всё тобою рассказанное, то ответь мне, с какой целью ты сюда тогда прибыла? – задался вопросом я, вглядываясь в неё. И рыжая вновь отреагировала на мой вопрос. Она вдруг остановилась и, наклонившись вниз, как я понял, принялась завязывать развязавшийся шнурок на кроссовке. – Что это может значить? – задался вопросом я, пытаясь разгадать этот, определённо поданный ею сигнал мне (на самом деле кроссовок не развязался). – Её миссия заключается в том, чтобы навести порядок в своей зоне ответственности и завязать развязавшееся. И что тогда со мной не так? – посмотрев вниз, себе на обувь, задался вопросом я, будучи уверенным, что главная цель рыжей это я. Убедившись же в том, что у меня ничего внизу не развязано и не расстёгнуто, – ботинки без шнурков, а замком я не пользуюсь из-за его заедания, – я поднимаю взгляд и задаю последний свой вопрос:
– И сколько ещё раз, вот так я буду смотреть ей вслед?
– Как можно чаще. – Следует мой ответ.
