1
Мальчишки готовили оружие.
Днем они как будто не отличались от других мальчишек на улице. К вечеру что-то менялось в их поведении. Они собирались у какого-нибудь дома с игрушечными духовыми пистолетами и дерзко посматривали на прохожих, поминутно сплевывая сквозь зубы и громко смеясь. Когда становилось темно, и зажигались уличные фонари, они палили из своих пистолетов по этим фонарям и бурно радовались, когда удавалось разбить лампу. Если их заставали за этим занятием, они огрызались и не спеша исчезали в темноте. День ото дня они становились смелее. Через какое-то время они уже не огрызались, а просто не удостаивали вниманием того, кто решился сделать им замечание. Одной взрослой девице, которая что-то им сказала, они хладнокровно залепили из пистолета в щеку, чуть было не оставив ее без глаза. С ними перестали связываться. Несмотря на возраст, они были словно выше остальных. Они готовились.
Новости по телевизору и по радио становились все горячее. Конечно, всем было понятно, что наша армия неизмеримо сильнее, и, разумеется, локальные стычки и провокации на границе - это так себе война... Да и вообще никакая не война, на самом деле, а всего только "наглое тявканье оголтелых врагов", как любил повторять Робинов дядя. Чем безнадежнее у них дела и чем меньше реальных сил - тем, стало быть, наглее тявкают. Ни один мальчишка в городе, даже самый распоследний ботан и рохля, в этом не сомневался. Пусть так. Но все же, раз стреляют, раз бомбят, - значит, есть что-то такое... Настоящее. Взрослое. Жестокое. Ходить в школу было нестерпимо.
Сегодня их было трое. В свежевыкрашенном коридоре Робинова особнячка на две семьи стоял удушающий запах. Краска воняла так, что першило в горле. Джон держал мусорный пакет, набитый скомканными и заляпанными газетами, кистями, валиками и изгвазданными перчатками. Он всегда оказывался при таких делах, и это понятно - Маленький Джон, почти на голову ниже верзилы Вильяма. Робин легкомысленно смотрел куда-то вдаль, а Вильям скрючился в три погибели, уши и щеки у него горели; он возился со своими высокими коваными ботинками, он всегда туго их шнуровал и завязывал обязательно морским узлом. Дядя покровительственно смотрел на него с высоты своих метра шестидесяти пяти, пощипывал бачки и вещал: "Вы еще так молоды. Куда вам спешить? На ваш век хватит, а пока ваше дело - учиться..." Вильям бычился и молчал, краснея, его пальцы заплетались от злости, а когда они, наконец, вырвались и вышли на лестницу, процедил сквозь зубы, но недостаточно тихо: "Если б это был не твой дядя, я бы, знаешь..." А Джон примиряюще сказал: "Ну, я все-таки думаю, он ведь прав. Война еще не скоро кончится..."
Солнце жарило необычно даже для мая. Они торчали у входа в переулок уже больше часа. Шерифа не было.
- А если он не придет? - спросил Джон. - Я чего-то...
- Волнуешься? - ухмыльнулся Вильям. - Придет, куда денется. Пусть попробует не прийти. Не посмотрю, что он на год старше...
- Ну ты полегче, - сказал Робин. - Обещал - придет. Мало ли чего у него там... Подождем.
- Да подождем, мне-то что, - Вильям сплюнул. - Только я вам всегда говорил... Он какой-то не такой. Какой-то... не наш.
- Это потому что он себя Шерифом назвал? - насмешливо спросил Робин.
- Да отстаньте вы от меня уже с этой книжкой! Не читал я и не собираюсь. Просто умный больно, - Вильям скорчил важную рожу и прогнусавил: - "А, вы как лесные разбойники? А я тогда - Шериф..." Вот и пускай, раз Шериф, тащит ружье.
- Может, его отец поймал? - предположил Джон.
- Да мне плевать. Хвастал - пусть тащит... - Вильям хотел что-то еще добавить, но тут Робин показал пальцем на ту сторону улицы.
- Идет.
Все трое уставились туда, и через полминуты у Джона вырвался вздох, а Вильям воскликнул, хлопнув себя по ноге:
- Да я так и знал! Так и знал же!..
Шериф торопился к ним, но с ним явно было что-то не так. Подойдя ближе, он остановился, глядя на них странным взглядом, руки болтались по бокам, и он, похоже, не знал, что с ними делать.
- Где ружье? - грозно спросил Вильям.
- Послушайте, - сказал Шериф, не отвечая на вопрос. - Давайте бросим все это.
- Что? - от неожиданности все трое переспросили в один голос.
- Все это дрянь, - сказал Шериф.
- Почему это? - с запальчивостью спросил Джон.
- Стрелять - плохо, - уверенно заявил Шериф.
- Ты что, обалдел? - удивленно спросил Робин. - Ты вчера говорил совсем другое.
- Я не обалдел, - с каким-то надрывом в голосе возразил Шериф, но трое не услышали этого надрыва. - Стрелять - плохо, - повторил он.
- Тебя отец, что ли, выпорол? - презрительно спросил Вильям.
- Никто меня не порол. Я вам говорю, давайте бросим.
- Умник ты! - Вильям уже закипал. - Да ты знаешь что?.. Вот мой брат сейчас служит в армии, при штабе. Он хотел на войну, но его не послали. Он очкарик, вот почему. Я-то не очкарик... - он обернулся. - Вон... Видишь, вон лампочка? Сейчас...
- Сам ты лампочка, - сказал Шериф с досадой. - Как вы не понимаете: нас могут убить.
- Ага, уже, - засмеялся Вильям. - Я сам всех убью.
- Ты не самый крутой, - Шериф грустно покачал головой. - Найдутся и покруче тебя.
- Не найдутся, - сказал Вильям убежденно. - Я стреляю лучше всех. Еще подкачаться малость... Грохну любого! Всех по очереди. Пусть попробуют...
- Джон, ну хоть ты!..
- Я не знаю, - Маленький Джон засомневался. Он уважал Шерифа, тот все-таки был умнее всех, но Вильям... - Наверно, я не брошу. Я хочу быть героем.
- А если тебя убьют - что тогда?
- Тогда... - Джон тоже, как Вильям, хотел сказать, что он круче всех, но почувствовал, что сам в это не верит и поэтому это прозвучит смешно. Он немного подумал. - Тогда я умру, как герой. И все равно стану героем. Я думаю, не обязательно всех убить. Можно просто быть смелым и не отступить.
- Станешь героем и будешь лежать в земле! - крикнул Шериф.
- Пусть, - отрезал Маленький Джон.
- Слушай, - Робин потерял терпение, - ты хочешь нам все испортить? Что ты каркаешь, как ворона? Не хочешь с нами - пошел ты на фиг.
- А я знаю, почему он испугался, - Вильям осклабился. - Ему четырнадцать, он нас на год старше и его первым возьмут. Что, скажешь - неправда? - он выпятил грудь и сделал шаг к Шерифу.
- Неправда, - сказал Шериф тихо. - Ничего мне не четырнадцать, а тринадцать.
- Вау! Вы слышали? - закричал Вильям в восторге. - Он нам врал!
- Да, врал, - ответил Шериф с отчаянием обреченного. - А теперь не вру. Ребята, - умоляюще сказал он. - Ну, пожалуйста! Давайте бросим. Я не хочу!.. Я видел, как умирают... Вы не видели.
- Да ладно тебе! - сказал Робин. Искренность приятеля на секунду тронула его, но и только. - Слушай... Расслабься. Не всех же убивают. Можно воевать долго...
- Я не хочу, - холодно и решительно сказал вдруг Шериф. - Я пошел домой, вы - как хотите. - И он зашагал прочь.
- Чего это с ним? - Джон ошалело уставился вслед приятелю.
- Может правда что-то увидел, - задумчиво сказал Робин.
- Ничего он не увидел. Струсил, вот чего, - огрызнулся Вильям. Он злобно плюнул себе под ноги, пнул ногой какой-то мелкий камушек, подняв облако пыли, и заорал вслед Шерифу: - Ну и вали! Вали отсюда, понял?
Несколько прохожих повернули головы в их сторону. Женщина в деловом костюме, садившаяся в такси, вздрогнула, чуть не выронив сумочку, и громко сказала: "Распустились!" Робин демонстративно поднял руку в сторону отъезжающего такси и подержал – достаточно долго, чтобы любой на улице мог разглядеть оскорбительный жест.
- Что теперь будем делать? - спросил Джон.
- Я почем знаю, - буркнул Вильям. - Вот козел... Собирались же, обещал... Сколько можно из этих пукалок... Пошли бы сейчас на пустырь...
- Ни к чему таким бравым парням тащиться на пустырь, - раздался хрипловатый насмешливый голос над самым ухом Вильяма. Теперь он, в свою очередь, вздрогнул и поспешно обернулся. Робин и Джон тоже вздрогнули. Из мусорного бака она, что ли, вынырнула?
Средних лет нищенка, грязная и растрепанная, в грязной руке - полуобъеденный гамбургер, явно подобранный под столиком в Макдональдсе через улицу. Вильям умел с такими разговаривать, он уже овладел собой и засунул правую руку в карман.
- Тебе чего надо? – осведомился он высокомерно, вздергивая подбородок еще выше. Несмотря на свои тринадцать лет, он был одного роста с этой теткой в чужих обносках, и уж точно сильнее. - Иди давай, по помойкам шустри.
Женщина не обиделась, а, наоборот, захохотала. То ли не приняла Вильяма всерьез, то ли находка гамбургера привела ее в хорошее настроение. Рот широченный, как пещера, вместо передних зубов - ржавые дыры.
- Сбежал приятель ваш! - объявила она, глядя на Робина, и подмигнула. - Кишка тонка у него, атаман.
- Почему это я атаман? - недоверчиво спросил Робин.
- А кто же? Ты и есть, - прошамкала нищенка. - Веди парней на славный бой, в лесу зеленом твой закон, на жадных псов и на господ, ты за народ стеной!
- Что ты привязалась? - досадливо спросил Вильям. Его заело, что она говорила с Робином, а на него как будто вообще внимания не обратила.
- А, я понял, - сказал Робин. - Ты слышала, как мы говорили? Ну, это просто так. Просто прозвища, прикольно. Мы не играем в Шервудский лес. Мы по-серьезному. Ты ведь знаешь, что война?
- Кто ж не знает, - лицо женщины скорбно вытянулось. - Но вы послушайте, я вам дело говорю. Никто вам такого не скажет. Ни фифа эта в машине, ни эти все, - она презрительно мотнула головой, обвязанной цветастым платком, в сторону потока прохожих. - Ни телевизор, ни тетя, ни дядя...
- Какой дядя? - спросил Робин. В животе у него почему-то екнуло.
- Да никакой, что ты, ни дядя, ни бабка, ни учитель в школе, - затараторила нищенка, не давая никому больше вставить ни слова. - А война своим чередом, а вы своим, и куда вам от нее деваться, а ей от вас точно не сбежать. Глазом не успеешь моргнуть, как стоишь с пулеметом, а фонарь-то жарит, жарит, а ты знай пали, жми что есть мочи, это тебе не по улицам гонять...
Она замолчала, - вернее, губы ее шевелились, рот шамкал, но слов больше не было слышно, потому что город накрыла сирена. Вой нарастал, прохожие зажали уши руками, кто-то побежал в панике, три машины перед светофором столкнулись, и на фоне всего железный, бесстрастный голос сказал:
"Внимание! Внимание! Производится проверка системы противовоздушной обороны. Покиньте улицу и следуйте в специально оборудованные убежища. Транспортные средства должны быть припаркованы немедленно по месту остановки. Следуйте в убежища! Следуйте в убежища!"
- Я не видел, куда она делась, - сказал Вильям, посасывая пина коладу через трубочку. - Это бред какой-то.
Робин почесал рыжую макушку.
- Точно бред, - подтвердил он. - Слушай, а может, мы нанюхались краски? Дядя купил такую дрянь. Меня даже мутило по дороге. Вас - нет?
- Меня тоже, - согласился Джон.
- Да, дерьмо краска, - засмеялся Вильям. - Как и дядя твой. Ты уж извини, Роб, я таких старперов навидался. Они все одинаковые.
- Ладно, - отрезал Робин. Он сам был не в восторге от дяди. - Уймись уже. - Он задумчиво сжал и разжал крепкий рыжий кулак. - Не в нем дело.
Вильям замолк, уткнувшись в пина коладу.
- Я вот думаю... - Робин говорил не спеша, глядя по своей привычке вдаль. - Мы тут сидим уже сколько - час?
- Час двадцать пять, - уточнил Джон.
- Ты что, засекал? - раздраженно буркнул Вильям.
- Так, случайно заметил. На тех часах, вон, - над входом в кафе висели большие
