Эмма, предприимчивая, аккуратная, самостоятельная:
«Дорогой, надо помыть посуду. Где у нас тряпка?».
Генри внимательный, послушный, мягкий по характеру:
«Я здесь!».
45. Один из пациентов Джекилла явился на прием, но по рассеянности принял за него Хайда.
«Скажите, доктор, как мои анализы? Я буду жить?».
«Нет!» – без объяснений рявкнул Хайд.
«Ой, господи… А сколько мне осталось?» – пролепетал несчастный пациент.
«Десять…».
«Месяцев или недель?».
Хайд грозно поднял трость и двинулся вперед:
«Девять, восемь, семь!..».
46. Доктор Джекилл в пограничном состоянии попадает в руки полицейских.
«Обыскать», – приказывает старший.
«Смотрите, у него какие-то таблетки…» – докладывает подчиненный.
«Нет, это НЕ МОЕ! – срывая голос, кричит несчастный Генри. – Мне их подкинули!».
«Слабительное», – читают хором полицейские.
«Фу-ух, пронесло! – подумал Генри, а вслух сказал: – Уже не надо…».
47. Очередная трансформация закончилась. Туман рассеялся, настало время полюбоваться в зеркало…
«О Боже, что это? Клыки?! – в ужасе заорал несчастный Генри. – Я снова что-то перепутал и превратился… в Дракулу!».
«Не волнуйся, – раздается сверху голос Фрэнка Уайлдхорна (композитор «Джекилла и Хайд»). – Этот мюзикл я тоже написал. Можешь приступать!».
«Но я же слов не знаю!..» – растерялся Джекилл.
И тут ему на голову падает увесистая папка:
«А в чем проблема? Садись, учи…».
48. Эдварда Хайда не на шутку беспокоил грозный соперник – мачо по прозвищу Биг-Бен, пока наш «доблестный» герой случайно не узнал, что это просто башенка с часами!
49. «Ой, Генри, – захлопала в ладоши Эмма. – Ты уже становишься похожим на мужчину моей мечты!».
«Я что – как-то иначе выгляжу?» – промямлил Джекилл.
«Нет, но оно тебе прямо в голову ударило!».
50. Один психолог посоветовал Эдварду Хайду способ избавиться от приступов неистового бешенства: «Напишите письмо человеку, который вас бесит, и сожгите его».
На следующий день пациент явился снова: «Готово. Полегчало!».
«Вот и прекрасно! Если честно, я не ожидал, что вы так быстро справитесь».
«Да что там… – скромно усмехнулся Хайд. – А с письмами что делать?».
51. «Джекилл, ты полный Д!» – обзывает Генри Эдвард Хайд.
«А ты!.. Ты вообще хоть раз задумывался, кто ты?!» – не растерялся Джекилл, но вслух произнести не смог.
«Ой, ладно, все, сменили тему!».
52. «Ну и слюнтявый же ты, Хайд, когда не выпьешь!» – призналась Эмма, увидев Джекилла.
53. Встретив генерала Глосопа, Хайд, как обычно вместо «здрасте» звучно приветствовал его ударом трости по голове.
«Да чтоб ты провалился, барабанщик бешенный!» – выпалил Глосоп, но «пуля» не попала в цель. Скорее навела на новую опасную идею: «Срочно купить вторую трость, работать двумя одновременно. А барабаны всегда найдутся!».
54. «Аттерс-о-он! – плачется Джекилл. – Эдвард Хайд опять меня… ме-ме-ме и ня-ня-ня!..».
Аттерсон: «Генри, надо наказать его. Слушай рецепт: готовишь чай с малиной, хорошенько солишь и подаешь на розовом подносике».
Генри, тупо глядя в одну точку: «И что – это поможет ему исправиться?».
Аттерсон: «Нет. Зато испортит ему малину!».
55. Хайд: «Ай, Генри, ухо отпусти: мне больно!..».
Эмма: «Дорогой, ты что – снова Хайда обижаешь?»
Генри: «Я его не обижаю, просто он хамит!».
Эмма: «Не хамит, а говорит, как надо. Сколько можно повторять: не рассказывай в постели о работе!».
56. Зябко кутаясь в шубу, Генри под утро пробрался домой через кухню. «И все-таки я пересилил его!» – гордо признался он сам себе.
И тут его застукала жена…
«Ах, вот ты где! А я и не заметила, как ты удрал!..».
«Я никуда не удирал! – в отчаяньи воскликнул Генри. – Всю ночь в лаборатории работал, потом мне стало холодно, и я накинул шубу. Потом пошел, пошел… помыть посуду в тепленькой водичке, чтобы руки согреть и…».
«Боже, до чего ты докатился, Генри! – поразилась Эмма. – Врешь, как по писаному, не краснея. Даже посуду мыть готов, чтобы поверили! А Эдвард все мне рассказал: и про лекарство, и про гулянки… Чего он только без меня не вытворял, но уж посуду мыть – ни за что б не согласился!».
57. «У меня муж не курит, не пьет, не ругается, не дерется, а все работает, работает, работает…», – рассказывает Эмма своей подруге, не зная даже, чему порадоваться.
«Слушай, да это просто… жена какая-то!» – не выдержал растрепанный мужчина в шубе, дремавший под столом.
58. «Генри, даже, если ты набьешь мне морду, синяки останутся и у тебя, – угрожающе предупреждает Хайд. – Может, хоть так поймешь, кто ты на самом деле!».
59. Сначала Генри Джекилл просто делил с женой постель. Но, когда она узнала, что на самом деле это – Эдвард Хайд, постель была разделена… атласной ленточкой. Что, впрочем, ничего не изменило!
60. Скромный Генри даже со своей женой ложился спать… в носочках. И оставлял поблизости халат. «Целомудрёно! – поразился Хайд, проснувшись в его теле. – А где же трусики? А-а, их же еще не придумали… Не то бы обязательно напялил!».
61. «Самое грозное оружие против летающей трости – это не другая летающая трость, а вежливость – убийственная, безупречная, железная! Таких, как Хайд, она шокирует. А иногда и поражает наповал!» – ораторствует Генри Джекилл перед практикантами.
62. Прогуливаясь по Петербургу, Эдвард Хайд едва не перекувырнулся, наступив на что-то мягкое… в таком же черном новеньком цилиндре, как у него.
«О, Пушкин?! – прыснул со смеха Эдвард. – Я и не думал, что на свете есть ребята еще меньше меня ростом. Ты уникален – тебя не убью!».
«Да чтоб ты, гад, не в шутку занемог!» – выругался в Пушкин в кулачок. Но спорить с большим человеком не стал.
63. На экскурсии по современным магазинам Хайда серьезно заинтересовала «оплата в одно касание»… Вопрос: насколько сокрушительным оно должно быть? Или это бордели такие для особо благородных девиц?..
64. С появлением Эдварда Хайда у лондонских хирургов существенно прибавилось хлопот. Но Хайд грозит оставить без работы всех дантистов!
65. «Эмма говорит, что со мной в постели не соскучишься! – хвастается Эдвард перед Генри. – И на диване, и на столике, и на качелях, и на рояле, и…».
«Ты хоть когда-то отдыхаешь, самохвал?» – обрывает его Джекилл.
«Да, когда превращаюсь в тебя!».
66. Эдвард Хайд – как большой ребенок. Но между ребенком и мужчиной существует маленькая разница: первого можно оставить с нянькой наедине, а второго – нет!
67. «Хайд, у тебя вообще есть мозги?».
«Конечно, Генри. Просто я не помню, где ты их оставил… перед тем, как выпить сыворотку!».
68. «Эй, ты, бандюга, куда тело потащил?» – бросается на Хайда полицейский.
Эдвард без всякого смущения: «Тише, приятель! Это мой друг Ленион. Он нализался, как свинья, но я хотел, чтобы он нем все думали, как о приличном человеке. Вот и тащу его домой».
«Ой, горе-то какое… А может, вам помочь?» – услужливо предлагает полицейский.
«Лучше не надо: это привлечет внимание».
«Да-да, вы правы. Ухожу. Я ничего не видел».
И полицейский начисто исчез в тумане.
«Ну вот и ладненько. – Эдвард, хихикая, похлопал по щеке убитого. – А мы с тобой – на речку… буль-буль-буль!».
69. «Согласны ли вы, Генри Джекилл, взять в жены Эмму Кэрью, любить ее и день и ночь, не отходя ни шагу прочь?» – торжественно спросил священник.
«Какое низкое коварство!» – мысленно возмутился Генри, но скрепя сердце согласился. «Эдвард, отныне вся надежда на тебя!».
70. «Нелли, ты не знаешь, почему Люси прогнала того богатого клиента в шубе?» – спрашивает хозяйка борделя.
«Да, вроде он сказал ей что-то неприличное…». (!!!)
71. Эмма: «Генри, я послала тебя в магазин за едой на неделю, а ты что притащил?».
Генри: «Соль, сыворотку, памперсы… для взрослых. А что еще?..».
Эмма: «Возьмись за ум – купи сметану, сахар и огурцы. Извлеки из себя ЧИСТОЕ ДОБРО! Ой, что-то я такое неприличное сказала…».
72. Люси запугивает Хайда: «Вот возьму и напишу над своей кроватью, что ты дурень – через неделю весь Лондон будет знать!».
Хайд: «Я могу написать то же самое о тебе – на двери в приемную доктора Джекилла!».
Люси со вздохом: Ах, Боже, как мир тесен…».
73. У Хайда появляются поклонники среди подбитых им прохожих:
«Ты смотри, ведь дурак-дураком, а как поет-то, как поет!..».
«Оно и понятно: в пустой голове акустика великолепная».
74. Самое опасное заблуждение маньяка, гуляющего в темном переулке в поисках жертвы – это думать, что он здесь один такой.
75. «Генри, а ты мне никогда не изменял?» – на всякий случай спрашивает Эмма.
«Знаешь, настоящий джентльмен должен обязательно изменить своей жене…» – вдруг изрекает Генри с умным видом.
«И ты посмел?!» – Эмма в ярости хватает первый попавшийся подсвечник.
«Да!.. Ай, постой! Как же я мог не изменить тебе фамилию?..».
***
Эдвард Хайд обладает исключительным достоинством – полным отсутствием греха, которым страдают все: в нем нет ни грамма лицемерия. Не для того он вырвался на волю, чтобы трусливо прятать все в себе!
ЛИЦЕМЕРИЕ – НЕОТЪЕМЛЕМАЯ ЧАСТЬ ВОСПИТАНИЯ
– Зачем ты врал?
– Я думал, ты поверишь…
– Я думал, ты поверишь…
1. Все мужчины – лжецы, болтуны, лицемеры, гордецы и трусы, похотливые, достойные презрения. Все женщины – хитрые, хвастливые, неискренние, любопытные, развратные. Но самое святое и возвышенное в мире – это союз этих несовершенных отвратительных существ (Альфред де Мюссе).
2. Только добро может оказаться фальшивым, зло же всегда настоящее.
3. В двадцать первом веке люди перестанут лгать, лицемерить, красть и убивать: за них все это будут выполнять машины.
4. Когда тебе перестают красиво врать другие, остается лишь одно спасение – самообман!
5. «Боже, он столько гадостей наговорил мне! – возмущалась леди Бэконсфилд после беседы с Хайдом. – И ни разу не солгал, зараза!».
6. Недавно Эдвард Хайд занялся новым интересным делом: подбегает к людям с небольшой линейкой вместо трости и пытается измерить им лицо. На вопрос: «Зачем?» по-деловому отвечает: «Учусь на лицемера, чтобы стать таким, как все!».
7. Джекилл: «Эмма, красавица, солнышко, лапочка! Целую, тоскую, люблю!.. Сегодня ко мне не приходи».
8. «Не люблю я двуличных людей: сразу и не разберешься, по какой физиономии заехать», – размышляет Эдвард Хайд.
9. «Как поживаете?» – осведомился Аттерсон у Джекилла.
«Отлично!» – через силу улыбнулся Генри.
«Что делаете?».
«Вру!» – вмешался Хайд.
10. «Милый, как я выгляжу?» – спросила Эмма «Джекилла» после первой брачной ночи. Хайд, подменивший ночью своего товарища, даже не открывая глаз, понимал, что жутко. Но пожалел бедняжку и впервые в жизни соврал: «Великолепно!». И это спасло ему жизнь!
11. «Никогда не становись двуличным, даже когда твоя единственная морда… ой, лицо – отвратительно!» – записал на зеркале Эдвард Хайд.
В СОМНЕНИИ ВОЗДЕРЖИВАЙСЯ, В СРАВНЕНИИ ОБЛИЗЫВАЙСЯ
Черви сомнения заводятся только в зрелых душах.
1. «Лучше промолчать и показаться дураком, нежели заговорить и не оставить никаких сомнений на этот счет», – поучает Эдварда Генри Джекилл.
«Проблема в том, что люди умные всегда полны сомнений, а идиоты переполнены уверенностью», – неожиданно ответил Хайд, смерив его взглядом.
Джекилл не на шутку удивился, как у этого забияки могли появиться такие
