- Катя, а ты мне как раз нужна! - обрадованная моим появлением на огороде соседка поспешила ко мне.
- Да? И зачем это, интересно? - Надежда редко ко мне обращается, хоть живём мы по-соседски дружно, но близких дружеских отношений нет - так, перебросимся на огороде парой фраз, да и всё.
- Мне надо уехать на пару дней... - она замялась, - не присмотришь за моими питомцами?
Всё её хозяйство - кошка Багира да пяток кур, отчего же не присмотреть. Согласилась, ничего не расспрашивая. Соседка всё показала, оставила ключи и побежала на автобус.
На третий день приехала довольная, обещала вечером заскочить на чай. И правда, как стемнело, пришла в гости, но уже совсем невесёлая.
- Что-то случилось? - удивилась я. - Утром такая счастливая была. Ну, рассказывай, - Я видела, что ей хочется чем-то поделиться.
И она со слезами на глазах рассказала свою историю. Вернее, две истории дружбы - я бы так сказала.
Есть у меня подруга детства - Люся. Выросли вместе. Пока она замуж не вышла и не уехала из деревни, крепко с ней дружили. А потом, сама понимаешь, всё реже стала приезжать. Дом, семья, работа, как говорится, да и далеко отсюда. Но, пока родители живы были, она на год и по два-три раза, бывало, приезжала, а когда их не стало, так совсем редко. На могилку приедет на Родительский День, и всё. А то позвонила в кои веки, мол, в область к дочке собралась, так и меня позвала. Пять лет уже не виделись. Пообщались так хорошо, повспоминали, поплакали, посмеялись... Не хотела меня отпускать. Но что сидеть, надо и честь знать.
Утром приехала и побежала в магазин - сладенького купить к чаю, и заглянула к Маше. Ну, Ромашка которая. Мы с ней тоже дружим... Дружили... До сегодняшнего дня. Много лет. Около десяти. Ну, как дружили? Как моего Ивана не стало, я с ней сошлась. Она и поддержит, и поговорит, и успокоит. Так и начали дружить. Я к ней бегала частенько. У меня ведь ни хозяйства, ни забот. Одна-одинёшенька. Да и здоровья особо нет... Дочка далеко... А у Маши и муж, которому внимание нужно, и хозяйство большое, и огородов куча. Она ко мне иногда ходила, конечно. По большим праздникам. Посидим - поболтаем, она любит поговорить, новости деревенские все знает. Еще мы обе любительницы цветов. Делились семенами, саженцами, ну ты в курсе, тоже ведь с ней на эту тему общалась...
Так вот... Пришла я, делиться радостью начала. А она и говорит вдруг: "А я к тебе приходила. В кои веки выбралась, а ты даже не соизволила сказать, что уехала. А соседка твоя сказала, что ты к подруге поехала", - и губы надула. Я оправдываться начала, как будто в чём виновата. А она снова: "Муж спрашивает, что, мол, не нужна ты больше подруге? Раньше, когда ей плохо было, так бегала, а теперь раз в пятилетку заходит. Да использовала она тебя. Так и сказал. А ему виднее со стороны".
Я растерялась и говорю: "Как же я тебя использовала?" Думаю, вроде она меня всегда чаще просила чего-то сделать, узнать, купить в городе, чем я её. А Маша и отвечает: "Не знаю зачем. Может, хотела новости деревенские узнать да чтобы я тебе какие-то секреты рассказала". Я тут совсем растерялась. Мне, что, новости больше негде узнать? А секреты никакие не нужны, вообще не люблю ни к кому лезть с расспросами. А то, что ходить перестала часто, так думала, чтобы не надоедать. А ведь если ей плохо, почему же она ко мне тогда не ходила? Ну, в общем, расплакалась и говорю: "Не собираюсь я навязываться. Не хочешь дружить, так и скажи, а зачем напраслину наводить? Ты ведь никогда не говорила мне, если куда-то ездила, не звала с собой. Я даже не знала, что ты с дочкой на море ездила, пока ты сама не сказала. И даже не подумала обидеться. А тут один раз не сказала, что к подруге еду... Эх, ты, Машка, Машка. Пока. Прости, если что не так, да Бог тебе судья". Хлопнула дверью и ушла.
Надежда в который раз за вечер расплакалась. Не знала, как и успокоить. Вроде взрослые люди, всё и так понимаем.
- Просто, видимо, время пришло, - всё же сказала я. - Дружба - она ведь проверяется годами. Значит, не дружба это была, а... - я глотнула уже остывший кофейный напиток, - а суррогат, как этот кофе, который вовсе и не кофе.
- Наверное, я принимала желаемое за действительное, - вздохнула Надя и добавила, вспомнив, видимо, другую подругу, потому что лицо осветилось улыбкой: - Вот с Люськой никогда не ругались. Не виделись пять лет, а встретились, как родные, наговориться не могли. И никаких обид, никаких претензий, что не звонила месяцами, не писала годами...
Всё же лучшее лекарство от депрессии - это душевный разговор. Уходила Надежда заметно повеселевшая, а я, провожая, подумала: "Вот и две подруги. Одна рядом, но далёкая, другая далеко, а оказалась намного ближе. Такие разные... Впрочем, как и мы..."
|