Джон отдал Марку-Николасу свой старый списанный гравемобиль, и Блум время от времени ездил на нем в город по делам. Вот и в этот раз он уехал и вернулся лишь к обеду.
Уезжая, он поручил мальчику покрасить садовую оградку вокруг цветочных клумб, которые сделал для Лоры. Икэ-Ар успел до обеда покрасить только половину, но сделал это на совесть.
Блума пока еще не было. Она пришла звать сына обедать, но увидев свое чадо, измазанное краской, огорчилась.
- Ах! Икэ-Ар, посмотри, на кого ты похож! Это просто кошмар! Ты весь грязный!
Мальчик, все еще погруженный в свои детские думы и мечты, услышав неодобрение матери, поник головой.
- А мне папа Блум разрешил, – тихо, будто про себя сказал он и испугался того, что проговорился и выдал свою тайну.
Неожиданно теплая ладонь опустилась на плечо мальчика. Блум только что приехал и подошел очень тихо. Марк-Николас все прекрасно слышал.
- Не надо, Лора. Не ругай его. Я, правда, разрешил ему. Покрасить ограду моя идея.
- Может идея и не плохая, но ведь мне все это стирать. И посмотри, как он вымазался.
- Это не такая уж большая беда, – миролюбиво произнес ее муж и тут же обратился к Икэ-Ар. – Отличная работа, Икэ-Арон.
Мальчик кротко взглянул на Блума и опять потупился.
- Ну, что? Пойдем мыться? – предложил ему Марк-Николас, шутливо взяв мальчишку за ворот и отводя прочь от ограды. – Тебе, знаешь ли, зеленый цвет как-то не идет.
- Я сам, – еле слышно пискнул Икэ-Ар.
- Ну, сам так сам, – улыбнулся уннехт.
- А после обедать. Оба! – строго приказала Лора.
Через полчаса вся маленькая семейка собралась за столом. Икэ-Ар был чисто вымыт и переодет. Лора довольна, а Блум спокоен.
- Мне придется поискать концерты где-нибудь в другом месте, – неожиданно Заявил Марк-Николас, зачерпнув из тарелки горячий суп.
Мальчик так и застыл с ложкой во рту, а его мать удивленно поглядела на своего «свободного мужа».
-А почему не здесь?
-Я не могу сидеть на одном месте, так как это приедается, прежде всего, зрителям. Тем более что тут я уже заработал все, что смог. Пришла пора посетить другие миры.
- Значит, мы опять останемся одни?
- Я попрошу семью Джонсона присмотреть за вами.
Мальчик не хотелось, чтобы Марк-Николас улетал. Он с огорчением посмотрел на своего приемного отца.
- А если с тобой что-нибудь случится? Если ты не вернешься? Как же мы будем жить без тебя? – спросил он.
- Не волнуйся, сынок, Марк-Николас обязательно к тебе вернется, – попыталась успокоить его Лора, но это было напрасно.
- Марк-Николас, не улетай. Не оставляй нас, пожалуйста, – тихо попросил он.
- Сын прав, Марк-Николас, тебе не стоит сейчас улетать и покидать нас. Это опасно, – поддержала Лорья сына, в надежде, что Блум изменит свое решение.
Муж задумчиво посмотрел на нее.
- Мы должны на что-то жить, – наконец промолвил он пожав плечами.
- Но я могу найти работу и…
- Нет. Жена должна сидеть дома и заниматься детьми, а муж работать.
Мальчик тронул его за рукав и когда Блум повернулся к нему, робко предложил:
- Возьми меня с собой? Может быть тебе понадобиться помощь.
- Нет, дорогой мой. Джон прав. Ты должен быть дома и учиться, а не скакать по Галактикам. А вот когда подрастешь, я возьму тебя с собой выступать, – произнес Марк-Николас тоном, не терпящим возражений.
Икэ-Ар досадливо сопнул носом и уткнулся в свою тарелку. Уннехту было жаль мальчика. Он тоже переживал из-за расставания с ним, но решение, которое было принято, являлось осознанной необходимостью.
- Не переживай, – смягчился он, - веди себя хорошо и слушайся маму. А я тебе и ей привезу что-нибудь интересное.
Лора улыбнулась - он был прав, когда сказал, что будет ей отличным мужем. Так оно и было: Марк-Николас был из тех, кто все тащит в дом и ничего из дома.
- Главное себя привези, – улыбаясь, попросила его она.
-Да, дорогая. Не беспокойся.
Мальчик вздохнул, доел обед и ушел в свою комнату. Он не вылезал оттуда вплоть до ужина. За столом Марк-Николас заметил покрасневшие и припухшие натертые детские глаза и понял, что все это время тот проплакал в своей комнате. Блуму было жаль его, но остаться он тоже не мог.
Пришла пора ложиться спать. Марк-Николас заглянул к мальчику, чтобы пожелать хороших снов и, возможно, что-нибудь сыграть ему на ночь.
Икэ-Ар еще не ложился. Он сидел на кровати, обняв колени и уткнувшись в них лбом. Со стороны казалось, что он спит, а на самом деле он просто был погружен в какие-то свои размышления и отвлекся, когда Марк-Николас сел рядом и ласково погладил его по голове. Мальчик печально посмотрел на него.
-Не улетай, папа Блум, а лучше возьми меня с собой. Пожалуйста!
У Блума сердце сжалось. Он сгреб мальчишку и прижал к себе.
-Арон, мне уже нечего тут делать, а нам надо как-то жить, - тихо и хрипловато ответил он, гладя его по светловолосой голове. – Мне страшно оставлять тебя и Лору, потому что кроме вас у меня никого нет. Но я не фермер, а Блуждающий Меж Звезд. Такова моя судьба – играть концерты и получать гонорары за них, может, не такие большие, как хотелось бы. Но этого достаточно. А с вами я уже не один, значит, мне нужно работать за троих и получать за троих. Это возможно только если гастролировать и давать большое количество выступлений. Не бойся за меня. Я буду осторожен. И в конце концов, я ведь уннехт, и мой меч при мне.
Но Икэ-Ар вжался в Марка-Николаса, уцепившись за его рубашку и расплакался. Мальчик не смотря ни на какие уговоры не хотел отпускать его.
Блум вздохнул, задумался, как объяснить сыну ситуацию и успокоить его, начав бессознательно укачивать его на руках, но вместо этого провалился в воспоминания.
Малолетний боддхи заигрался в своей комнате, а когда взглянул на хронометр, понял, что надо поторопиться. Наставник обычно строго наказывал за опоздания. Вот и сейчас восьмилетний мальчик, не желая быть наказанным, бежал по коридорам станции в спортивный зал, где ждал его Инвэ-Аллен. В спортивный зал с Дипломатического Уровня можно было попасть пройдя через этаж оранжерей, поднявшись на лифте до Уровня, где были расположены разного назначения залы и даже огромный бассейн. Выходов из долгого ряда оранжерей было три, но только один вел к месту назначения, стоило только повернуть направо и обогнуть громадную клумбу, окаймленную прямоугольным каменным бордюром.
Марк-Николас бежал, не глядя под ноги, и на повороте споткнулся обо что-то и упал ударившись ногой о каменный бордюр и напоровшись на угол. Сначала боддхи медленно поднялся, опираясь на руки, потом попробовал встать, почувствовав боль в ноге. Взглянув на бедро, он заметил, что штаны повыше колена разодраны, и края дырки пропитаны кровью. Мальчик с горечью подумал, что теперь он точно опоздал, и Наставник его накажет: на две недели оставит без сладкого и заставит тренироваться до седьмого пота.
Кое-как он добрался до спортивного зала. Боль стала еще сильнее, и боддхи пришлось опереться на стену. Он вошел в зал, хлюпая носом, опустив голову и бормоча извинения.
-Мак-Ни! Что с тобой произошло?– услышал он обеспокоенный голос Наставника.
Тогда Блум со страхом взглянул на мастера Инвэ, ожидая наказания, но увидел только, как Инвэ-Аллен побледнел.
-Я упал, Наставник, простите. Я опоздал…- глотая слезы и вытирая их рукавом своей туники, ответил боддхи.
Инвэ-Аллен приказал Барнуму продолжать занятия, а сам бросился к Блуму, схватил его на руки и выбежал из спортивного зала.
Он отнес его на Медицинский уровень к доктору Мотту.
Рана, которую получил маленький Мак-Ни была нехорошая: глубокая, большая, с рваными краями. Боддхи все ждал, когда его будут ругать. Он так испугался, что даже не плакал, лишь всхлипывал и дрожал. Инвэ-Аллен ничего не говорил. Он просто был рядом и держал Блума за руку, пока доктор Мотт оказывал медицинскую помощь.
Мотт тоже был уннехтом, но предпочитал заниматься не войной и дипломатией, а медицинской практикой. Он осмотрел рану, продизинфицировал, залил регенерантом и наложил швы с повязкой, предварительно сделав несколько анестетических уколов.
К сожалению, рана была не единственной травмой. Спереди от колена до стопы на ноге виднелся огромный фиолетовый синяк. Но Мотт видал еще и не такое в своей жизни, а потому наложил на место ушиба холод, а потом чем-то намазал.
После оказания помощи, он строго запретил Инвэ-Аллену в ближайшее время тренировать мальчишку и сказал, чтобы тот отнес боддхи из операционной в палату.
Инвэ посмотрел на мальчика и вдруг сгреб его и крепко обнял, не говоря ни слова. Марка-Николаса будто прорвало. Он взахлеб заревел, уткнувшись в одежду Наставника, прижавшись к нему и обвив его шею детскими своими руками. Он чувствовал, что мастер Инвэ утешая, гладит его по голове и слегка укачивает. Блум никогда не говорил Наставнику, что считает его своим отцом. Это была его маленькая тайна…
Прийдя в себя, Марк-Николас обнаружил, что уговоры уже не нужны. Икэ-Ар спал.
Через день Блум улетал. Икэ-Ар, Лора и Джон с семьей приехали в космопорт проводить его. Они стояли в посадочном доке. Марк-Николас пожал руку Джону, его жене и Джонсону, обнял детей, поцеловал Лорью.
- Береги себя, Марк-Николас, – попросила она.
- Не волнуйся, дорогая. Все будет хорошо, – он задорно улыбался.
Последний раз обведя всю небольшую толпу провожающих, он ступил на трап корабля. Минут через пять трап начал подниматься. У Икэ-Ар сжались оба сердца. Вот сейчас корабль взлетит и… У мальчика было такое чувство, что если он что-нибудь не сделает, то никогда не увидит Марка-Николаса, и все снова будет очень плохо.
- Мам, прости! Я должен быть там! – Крикнул он, стараясь перекричать шум заработавших двигателей.
Лора не успела ничего сделать. Мальчишка разбежался, подпрыгнул и повис, уцепившись за поднимающийся трап, подтянулся и залез на него верхом, а после съехал по нему на спине, как с ледяной горки, внутрь корабля.
- Икэ-Ар! – женщина метнулась вслед за ним, но было уже поздно. Трап закрылся, и корабль тронулся с места. Джонсон оттащил ее за перегородку, откуда можно было наблюдать, как корабль медленно прошел сквозь входной шлюз.
- Там мой сын! Пустите! Его надо остановить! – кричала несчастная мать, плача и вырываясь из рук Джонсона. Но потом, когда корабль взлетел, она устало уткнулась лбом в прозрачную перегородку.
- Да, Лора. Парень твой отчаянный смельчак. Правда, сделай такое Джек, я бы ему ремня хорошего всыпал. Но уже ничего не поделаешь. Не переживай. Отец его в беде не оставит. Они нашли друг друга. И если парнишка уннехт, то ему с Блумом по пути. Глядишь, отец еще чему-нибудь его научит. А тебе не следует жить в доме одной. Марк-Николас попросил меня забрать тебя к нам. Так что, красавица, поехали. Проводы кончились.
Лорья, шмыгая носом, подчинилась. А что еще ей оставалось?
Джонсон возвращался к себе в кабинет, отправив домой из космопорта Джона с Лорой и внуками. У регистрационной стойки он заметил красивую женщину-рептилоида. Она что-то горячо обсуждала с таможенниками, и Джонсон подошел, чтобы понять в чем тут дело. Она пару минут назад краем глаза заметила центалионку в компании мужчины и детей, выходящих в большие стеклянные двери с таможенного пункта. До F-X Орвик уже побывала на Ардане, где выяснила, что Блум собирался лететь именно сюда.
- Вот, познакомьтесь, Стивен Джонсон,
"Детям мороженое, бабе цветы" (с)
