Мы с Мишкой упорно учились. Ну, как упорно, просто не ленились.Зададут стих выучить— мы учим, зададут пример решить— мы решим.
Не отставали, но и в лидеры не выбивались. Так, средне. Хоть мы старались, но за год так надоели родителям. Не то, чтобы им не нужны стали, но хлопот—много им приносили.
И, наконец, 31 мая. Последний день в школе. Оказалось, что мама уже приобрела путёвку в лагерь и отправляться туда нужно уже завтра.
И вот всё уже было готово и мы с Мишкой поехали, а родители с облегчением вздохнули. А забавный случай случился уже в эту же ночь, но не со мной, а с моим отцом.
Вымотавшись дома—родители уснули очень рано. Но в полночь мой папа проснулся и пошёл на кухню— пить воды. Пройдя мимо моей комнаты — он по привычке заглянул в неё. Затем, с ужасом выбежал от туда. Еще раз вернулся, поднял одеяло, заглянул под кровать, затем крикнул маме: "Наш сын пропал! "
Ох и долго пришлось маме объяснять ему, что никуда я не пропал и что всё хорошо.
А история эта продолжалась очень долго, вплоть до того, как я вернулся из лагеря.
И вместе со мной они ещё долго смеялись. Но после такого отец принял волевое решение— больше в лагерь меня не отправлять.
Он говорил так:"Ну, устали от сына, ничего, потерпим, за то он никуда не исчезает, всегда будет рядом. А это самое главное".
И, наконец, 31 мая. Последний день в школе. Оказалось, что мама уже приобрела путёвку в лагерь и отправляться туда нужно уже завтра.
И вот всё уже было готово и мы с Мишкой поехали, а родители с облегчением вздохнули. А забавный случай случился уже в эту же ночь, но не со мной, а с моим отцом.
Вымотавшись дома—родители уснули очень рано. Но в полночь мой папа проснулся и пошёл на кухню— пить воды. Пройдя мимо моей комнаты — он по привычке заглянул в неё. Затем, с ужасом выбежал от туда. Еще раз вернулся, поднял одеяло, заглянул под кровать, затем крикнул маме: "Наш сын пропал! "
Ох и долго пришлось маме объяснять ему, что никуда я не пропал и что всё хорошо.
А история эта продолжалась очень долго, вплоть до того, как я вернулся из лагеря.
И вместе со мной они ещё долго смеялись. Но после такого отец принял волевое решение— больше в лагерь меня не отправлять.
Он говорил так:"Ну, устали от сына, ничего, потерпим, за то он никуда не исчезает, всегда будет рядом. А это самое главное".
