значение, обеспечив их в своё время спутником жизни, детьми и крепкой семьёй. Татьяна не произвела на Андрея впечатления красавицы. Наверное, она и сама понимала за собой отсутствие красоты, поэтому и старалась компенсировать это остальными атрибутами.
Кроме неё в цеховой конторе трудились дамы постарше. Экономист Галина, бухгалтер Надежда и Мария Андреевна, миниатюрная женщина с приятными чертами лица, которые не испортил возраст, со спокойным голосом. Это была жена Нестерова, старшего технолога. Андрей сдавал ей отчёт по месячному плану. Была ещё одна женщина, Наташа, но она сидела отдельно, в цеховом складе инструментов, напротив конторки мастеров. Всех этих женщин Андрей видел только на планёрках, как и Мажугу, которому он иногда сочувствовал после очередного нагоняя от Абрамова. Поэтому он удивился, когда Мажуга ухватил его за рукав в коридоре со словами:
- Тебе Ларион ничего не говорил? Ты, давай, подтягивайся к пяти часам к Наташе, в инструменталку. Цех план сделал, Ларион стол накрывает мастерам.
Андрей смотрел на него непонимающе:
- Нет, я ничего не знаю об этом.
Мажуга дружески подмигнул ему:
- Приходи и узнаешь. Обычай такой. Это не Ларион придумал, это ещё до него придумано. Старый план сделали, а новый завтра начнётся. Передышка сегодня, - Мажуга скрылся за дверью конторы, словно его и не было.
Когда Андрей вошёл в конторку мастеров, там дым стоял коромыслом. Сквозь его клубы можно было разглядеть, что конторка забита до отказа. Андрей так и остался стоять у двери, потому что все места были заняты. Ларион, Довгань, Кульченков, Ромасенко и Абрамов дымили папиросами и слушали Толю Исмагилова, забыв обо всём на свете. Тут же сидели и оба технолога, Михалыч и Виталя Лукашов, поджидавшие очереди для своих рассказов. Андрей приоткрыл дверь, чтобы можно было дышать. Он не выносил запах табачного дыма, задыхался. Рассказ Толи завершился оглушительным взрывом хохота, и все начали вставать со своих мест, как в кинотеатре по окончании фильма. Вскоре в конторке остались одни мастера и Ларион, который набрал номер телефона и весёлым тоном крикнул в трубку:
- Алло! Как там у вас дела? Сейчас будем.
Бросив трубку, он хлопнул себя по коленям, вставая:
- Ну, всё, мужики, пора. Андрюха, будем твой первый план отмечать.
Когда они спустились в цех, возле верстаков уже никого не было. Мастера вслед за Ларионом поднялись в инструменталку. Там всё было готово. Накрыт большой стол, вокруг которого суетились женщины из цеховой конторы. Мажуга поставил на стол два графинчика. При виде Андрея он махнул ему рукой, указывая на место за столом возле себя.
Роста он был среднего, коренастый, широколицый, голубоглазый, с кучерявой светлой шевелюрой. Своими по-детски ясными голубыми глазами Мажуга напоминал Андрею того мальчишку, что играл Тома Сойера в советском фильме по книге Марка Твена. Глаза Мажуги напоминали голубые колодцы, наполненные чистой детской наивностью.
Пока все садились за стол, Серёга успел рассказать, что жена Лариона работает в химлаборатории, поэтому у них в такие дни проблем со спиртом не бывает, - он кивнул головой на графинчики.
– Это что, спирт? - удивился Андрей.
- Да ты не бойся, - успокоил Серёга. - Он разбавленный. Зато лучше, чем водка. Голова не болит с него. За столом было весело и непринуждённо, чувствовалось, что в компании все давно знают друг друга и рассаживаются по своим симпатиям. Татьяна сидела возле Лариона, Галина устроилась рядом с Кульченковым. Толя Исмагилов и Довгань развлекали Наташу и Марию Андреевну. Мажуга был явно рад соседу по застолью в лице Андрея.
- А Надежда с нами не гуляет. Ей некогда. Она мать – одиночка, - успел он рассказать, пока разливал по рюмкам из графина. Андрей терпеть не мог водку, но нарушать компанию и её законы не хотелось. Он готов был терпеть муки организма ради спокойствия души. После второй рюмки казалось, что все вокруг занимаются своими разговорами, никому при этом не мешая. Мажуга придвинулся к Андрею и зашептал в ухо:
- Ты, Андрюха, даёшь! И как ты с ним работаешь?!
- С кем? - не понял Андрей. Мажуга мотнул головой:
- Да с Абрамом этим! Как ты с ним работаешь?! Я его как чумы боюсь!
Андрей пожал плечами:
- Нормально работаю.
Тут Мажуга не выдержал:
- А я ведь на твоём месте работаю, - он повертел головой из стороны в сторону:
- Так получилось. Я тут в зоне сидел. За хулиганку. Да у меня дядька, брат матери. … Он ого-го какой деловой! - Серёга почти шептал. - Он поговорил с кем надо, дал кому надо. Меня досрочно освободили. Даже на работу он меня устроил. Да-а-а. Не знаю, как у него получилось. Но на моём месте должен был ты работать.
Андрей похлопал его по плечу:
- Это твоё место, а я на своём месте, всё нормально.
Андрею вдруг стало тоскливо от мысли, что ему пришлось бы вместо Мажуги бегать по складам, и каждый день его был бы занят только бумажками и железками.
-- Правда? - недоверчиво спросил Мажуга, поглядывая сбоку. - А я думал, что ты разозлишься на меня. Всё равно бы тебе разболтали.
Но Андрей был благодушен:
- Нет, правда, всё отлично, я даже рад, что так получилось.
Мажуга радостно схватил графин и разлил остатки по рюмкам, протягивая одну Андрею:
- Ну и ладно, а то я боялся сказать тебе.
Андрей смотрел на него и не мог взять в толк, каким образом хозяин этих голубых глаз с детской наивностью мог оказаться за решёткой. Его внешность никак не вязалась со всем тем, что он рассказал о себе. Было непонятно, что же кроется за этими голубыми глазами и что от них можно ждать. После того банкета Андрею казалось, что Серёга проникся к нему симпатией, которую всячески старался выражать.
7
Вскоре произошло событие, заставившее Андрея взглянуть на Абрама совсем по-другому. Однажды, в конце года, в конторку стремительно ворвался Ларион:
- Где Абрам? Я весь цех обошёл. Его нигде нет!
Андрей сидел за своим столом:
- Он с Лукашовым пошёл на приёмку судна. Траулер пришёл в ремонт. Надо ремонтную ведомость согласовать.
Ларион неожиданно заорал:
- Знаю я этих рыбаков! И Лукашова знаю! И Абрама! И знаю, чем всё это кончится! Нажрутся они там у рыбаков! Лукашов сам бывший рыбак, любит их в ремонт принимать!
Андрей слушал и не понимал. Ларион сел за стол:
- Что непонятно? У рыбаков денег нет на ремонт. Вот они и угощают ремонтников, чтобы впихнуть в ремонт помимо ведомости. Что сидишь?! - Ларион вскочил. - Давай, дуй за Абрамом, тащи его сюда! Ему присвоили орден Знак Почёта! Во Владивостоке будут вручать, в крайкоме партии! Живо сюда его! Директор завода требует!
Андрей сорвался с места, и ноги сами понесли его после таких слов на пирс. При этом он испытывал чувство гордости от того, что является участником события, связанного с вручением ордена, чего ему до сих пор не приходилось испытать, впрочем, как и многим другим людям. Это чувство окрыляло его и гнало вперёд, но длилось это недолго. Он лишь успел выйти из цеха и не успел дойти до причала, как ему навстречу попали те, кого он искал.
Увиденная картина заставила Андрея забыть про высокие чувства. Ему навстречу, подпирая друг друга плечом, ковыляли Виталя Лукашов и Абрамов, словно два сиамских близнеца, в отличие от которых отделение друг от друга могло им грозить всего лишь падением на землю, а не гибелью. Наверное, эта мысль их очень радовала, потому что оба они громко болтали на ходу и улыбались. У каждого из них со стороны свободной от близнеца руки подмышкой торчали большие бумажные свёртки.
Был предобеденный час, и вокруг почти никого не было, кто мог бы увидеть эту картину, больше подходившую для кабака, чем для заводского пирса. Андрей стоял и не находил слов. Что он должен был сказать двум взрослым людям, которые и сами знают, что так делать нельзя? Слов у него не было. Он стоял и ждал, когда они подойдут. Увидев Андрея, они ещё больше заулыбались, а Андрей сердился на себя, зная, что не умеет скрывать свои чувства, всегда выдаваемые его лицом, поэтому он старался не смотреть им в глаза.
Оба наперебой начали рассказывать, что приёмка судна прошла успешно. Виталя Лукашов вдруг протянул Андрею свой свёрток:
- Слушай, Андрюха, парни нас камбалой угостили. Они с путины пришли. Ты такой камбалы в жизни не пробовал. Это океанская желтобрюшка. И в магазине её не найдёшь. Она заграницу продаётся. Я сам на траулере ловил такую. Знаю! Возьми, Андрюха! - совал он свёрток. Но тут вмешался Абрам, почуяв неладное своим бригадирским чутьём:
- Андрей! Ты что? Нас искал? - бубнил он, качаясь из стороны в сторону. - Так мы же на траулере. … Да. … С Виталей мы. Ты не думай, - махнул он рукой, чуть не потеряв равновесие. - Всё будет сделано в лучшем виде. Вот они где все у меня, - он сжал в кулак руку, которой обнимал Виталю. - И вообще! - гаркнул он во всё горло. - Пусть про меня потомки скажут, что деньги я тратил не только на цветы! - язык его заплетался, он с трудом держался на ногах.
- Тебя Ларион ищет, - глядя в сторону, проговорил Андрей. Ему было неприятно их состояние и своё бессилие. Хотелось покончить со всем этим. Он вспомнил недовольные слова бригады по поводу Абрама и понял, что для них такое явление не новость и что это явление постоянно сходит Абраму с рук за его производственную незаменимость. Андрей услышал, как Виталя вполголоса шепчет Абраму:
- Да брось ты, Толя! Кто ты, а кто они! Всё будет путём!
Андрей сунул бумажный свёрток подмышку и повернулся, чтобы уйти, считая свою миссию оконченной, но не удержался и сердито выпалил Абраму:
- В этом месяце КТУ не получишь!
Больше не глядя в их сторону, он пошёл в цех,
