дескать, пора начинать, и тот начал. Взявшись своими могучими лапами за колесо, он для зачина только слегка повернул его, потом деланно нахмурился , и откуда-то снизу достал небольшую крынку с жиром. Обмакнув в него грязным гусиным крылом, он что-то там, в шестернях смазывал, обильно и очень долго. Толпа вокруг эшафота бесновалась - этот палач, явно умел заводить народ. Но вот все смазано, и он вновь, взялся за колесо. Но тут, громкий, и довольно властный женский голос приказал, остановит казнь. Толпа протяжно и обиженно зашумела.
- Именем Великого Князя- громко и четка проговорила женщина, поднимаясь по ступеням и подходя ко мне.- Это человек муж мне, и шел он ко мне,- потом наклонилась надо мной, ласково провела по моей заросшей бородой щеке ладонью и грустно, но очень по доброму сказала - Ну здравствуй Володя, здравствуй мой долгожданный.
Сквозь пот и слезы, которыми были залиты мои глаза, я с трудом разглядел лицо этой женщины. Где-то в памяти всплыло милая мордашка Маши Кирилловой, после чего я уже по другому, более внимательно всмотрелся в свою спасительницу, и неожиданно почему-то для себя самого, я прошептал – Ну, вот и я, Маша. А после чего разрыдался в голос.
Глава 5.
Ну, что голубь, идем венчаться…..
Разочарованная толпа нехотя расходилась. Расстроенный Фрол- Брюхо Поганое сбросил с себя кожаный фартук и плакал сидя прямо на плахе. Большой топор упирался обухом ему в бок, но он по всей видимости этого не замечал. Я подошел к палачу и погладив его по промокшей от пота рубахе на спине сказал - Ну не надо так расстраиваться, Фрол. Поверь, у тебя еще будет много работы. С такими способностями биржа труда тебе не грозит.
- Правда?- прошептал он сквозь рыдания.
- Ну конечно, правда - заверил я его. И на свирепом лице палача, засветилась по-детски наивная и добрая улыбка.
Маша взяла меня за руку и повела к себе домой. А дом ее и в самом деле был большой, если не сказать очень большой. По крайней мере, если бы у меня в мое, счастливое Советское время был такой домина, ко мне, я уверен работники ОБХСС, ходили бы как на работу.
На высокой, крытой деревянной черепицей крыше, ловил легкий ветерок флюгер, в виде буквы М, такая буква обычно в Москве красуется возле каждого входа в метро. – Это я нарочно ее поставила,- поймав мой недоуменный взгляд, объяснила Маша.- Если бы ты появился неожиданно, а я, честно говоря, тебя постоянно ждала, то, несомненно, мимо такой буквы низа что не прошел бы.
В доме Маши было несколько просторных и светлых комнат. А свежее выскобленные бревна, из которых был сложен сруб, честно говоря, понравились мне гораздо больше, чем скучные обои моего времени.
В светлом углу, был расположен небольшой иконостас, икон из десяти, в центре которого, я с удивлением увидел изображение Александра Победоносца, но почему-то с явно моим лицом.
- А помнишь фартучек, что был на мне в тот самый день? Так вот в кармане лежала наша фотография, где мы сняты вдвоем возле нашего дуба. Вот с нее - то икону и написал наш иконописец Игорь Благолепный. Ну ладно, ты пока осматривайся, а я по хозяйству пошуршу.
Маша куда-то ушла, но уже через пару минут появилась высокая, дебелая девица, одетая простенько, но очень опрятно.- Здравствуйте барин - почти пропела она - Прошу вас к столу - и грациозно повела рукой. Я сел на широкую дубовую скамью, а на столе стали появляться большие блюда, полные разнообразной пищей. Куски жареной свинины, осетровый балык, деревянное ведерко полное черной икрой. Корытце, в котором золотилась пареная репа, политая топленым маслом. В центре стола, на расшитое полотенце служанка положила большой, горячий еще каравай с коричневой корочкой. В светлой глины корчажках, пенилось нечто ароматное, то ли брага, то ли медовуха - я постеснялся попробовать в отсутствие хозяйки. Золоченый, исходящий паром и дымком самовар Маша принесла сама.
Медовуха оказалась довольно крепким напитком - две кружки ее оказалось достаточно, что бы я позабыл про все недавние свои злоключения. Мой язык развязался, настроение заметно улучшилось, и пережевывая большие куски мяса, я уже более внимательно присмотрясь к моей ,выросшей Маше, спросил ее в лоб- А муж то где, на службе княжеской?
Маша рассмеялась, и как ни странно покраснев, сказала, что о замужестве ни с кем, кроме меня и не думала. Я естественно приосанился, полный гордости, но все-таки червячок ревности все не хотел умирать.- А дом такой большой, почему у тебя, ты случаем в содержанках не находишься?
Да, что ни говори, никогда я пить не умел. Весь мой, медовый хмель махом улетучился из моей поглупевшей от счастья свидания с Машей головы, от ее же, Машиной пощечины.
- Запомни Вовка, я была нянькой княжича, а теперь князя Дмитрия, это на самом деле очень высокая должность в негласной иерархии здесь. Имя князя решает в Дмитров – Граде все, от постройки дома, до спасения тебя же, бестолочи от долгой и мучительной смерти. К тому же, местные жители считают меня чем-то вроде колдуньи. Кстати это их мнение возникло после знакомства с моим Боней. Уж очень необычной собакой для двенадцатого века он был.
Уже сквозь сон, (ну и медовуха) я ей сообщил, что теперь я довольно близко познакомился с его наследничками. Глаза слипались, я часто обрывал свой диалог на слове, а когда просыпался, глупо таращась на Машу, забывал, о чем говорил до этого.
- Ладно, хватит мучаться, устал ты сегодня, напереживался, да и вечер уже наступил. Завтра договорим. Пойдем спать.
Я благодарно посмотрел на нее и поднялся из-за стола.
- Кстати - задержала в дверях она меня – Через неделю, большой праздник. Будь готов. Пойдем венчаться. Теперь уж я тебя не отпущу, сам понимаешь, скомпрометировалась я сегодня при всем народе. Иначе нельзя….
Я рухнул лицом в пуховую перину, и все последующее казалось мне длинным и необычным сном.
Ловкие пальцы моей подружки сняли с меня остатки всей моей бутафории, и накрыли легким, но очень теплым лебяжьим одеялом.....
