вовремя". Эмили задумалась о своих детях. Ее сыну Дэниелу исполнилось тринадцать, а дочери Веронике - девять. Эмили родила своих детей, когда ей было чуть за двадцать; когда она сама была ребенком. Чем старше они становились, тем больше Эмили с ними общалась.
По дороге в школу, где учился ее сын, Эмили думала о двух типах людей. Есть те, кто не может пройти мимо ни одной коляски на улице или в магазине, не остановившись, чтобы поумиляться малышу, его маленьким щечкам и беззубой улыбке. Эти люди останавливаются и задают родителям ребенка кучу вопросов о возрасте, поле, дне рождения, и будут до бесконечности сюсюкать с малышом, повторяя: "ой, какой ты милый, да, да, такой милый.” Эмили не вела себя так со своими детьми, когда они были маленькими. Она никогда не умела общаться с младенцами, даже с малышами или детьми дошкольного возраста. Она принадлежала ко второй категории людей; людей, устанавливающих близкую связь со старшими детьми во времена их юности, ближе к периоду взросления. Эмили подумала, что у нее никогда не хватало терпения общаться с малышами. Она никогда не испытывала радости, нянчась с ними, от смены подгузников, кормления из бутылочки и игр с ними. Даже когда ее дети были маленькими, она никогда не общалась с другими матерями, которые с гордостью объявляли всем вокруг: "Маленькому Джонни сейчас сто четыре месяца, и он слишком развит для своего возраста." Она боролась с эмоциональным напряжением, растя своих детей в их младенчестве, и не могла дождаться, когда они вырастут. Она помнила, как чувствовала себя в ловушке всю свою беременность, и позже, пока младшей дочке не исполнилось шесть. Вся ее жизнь вращалась вокруг их расписания, и их потребности всегда были на первом месте. Тем временем разум Эмили разрывался от скуки и страха упустить возможность быть там, во взрослом мире, занимаясь “важными делами". Она помнила, что чувствовала себя практически деградирующей, оставаясь дома с маленьким Дэниелом, наблюдая за ”Дорой-исследователем“, крича: "Беги, Дора, беги, сейчас не время останавливаться и спрашивать, видим ли мы катящийся за тобой валун!" Странно, но при этом у нее всегда была внутренняя потребность защищать детей, она испытывала сильнейшее желание заботиться о них. Теперь, когда Даниэль и Вероника стали старше, Эмили наконец-то начала получать удовольствие от материнства. Она по-прежнему обеспечивала их и заботилась о том, чтобы их потребности удовлетворялись; однако теперь она могла общаться с ними и обсуждать каждую тему, с которой они приходили к ней. Для Вероники это была эпоха моды, макияжа и создания видеороликов TikTok; Даниэля волновали видеоигры, начало учебы в старших классах и нервное ожидание встречи с новыми людьми и успеха. Эмили часами беседовала с Дэниелом об уверенности в себе и значении успеха, и это время, проведенное вместе, было бесценно. Она точно так же посвящала бы свое время долгим дискуссиям с Вероникой о “плохих девочках” в школе, обсуждая издевательства и ревность, значение дружбы и то, что значит заслужить доверие. В конце концов, быть матерью много значило для Эмили, и, естественно, Эмили задалась вопросом: "Почему именно сейчас?” Почему общение со старшими детьми доставляет ей удовольствие? Почему это ее зона комфорта? Почему ей казалось, что "чем старше, тем лучше"? "Интересно, это тоже было заложено в мою голову?”, - подумала Эмили.
Пока она ехала в школу своего сына, переполненная этими мыслями, она заметила синюю птицу, грациозно скользящую в воздухе рядом с ее машиной.
- Конечно, так оно и было, - сказала синяя птица. - Не многим из нас предоставляется возможность действительно быть детьми. Когда маленький ребенок постоянно слышит негативные высказывания о том, что он мал, глуп, наивен, должен многому научится, что ему пора уже повзрослеть, что его родители достигли намного больше к этому возрасту и у них было больше взрослых обязанностей, ребенок растет с убеждением, что это быть ребенком не нормально. Этот ребенок не будет наслаждаться своим детством, потому что, согласно получаемой критике, он должен быть лучше, быстрее, умнее, в точности какими были его родители или учителя в его возрасте. В результате такой ребенок становится взрослым, неспособным к взаимодействию с маленькими детьми, потому что в нем все еще доминирует представление о том, что беспомощным ребенком быть ненормально.
- Но люди в конце концов вырастают и понимают, что детям действительно нужна помощь и забота, - возразила Эмили.
- Да, и, как и ты, они обеспечат ребенка всем необходимым – едой, жильем, одеждой, игрушками, – но не получат удовольствия от этого, потому что им внушали, что быть беспомощными - это нехорошо: "Взрослей уже, и чем скорее, тем лучше", - ответила синяя птица.
Эмили подъехала к школе и припарковала машину. Она помнила свое детство, и самым ранним воспоминанием было то, когда ей было около семи лет. Тогда ее семья все еще жила в Москве, в России, и обычаи и принципы этой культуры руководили ее детством. Это была традиционная русская семья, второй брак для обоих, матери Эмили и отчима. Они жили в многоквартирном доме и считались средним классом. Оба родителя были медработниками, и брат Эмили, Иван, шел по тому же пути, что и их мать – он учился в медицинском институте, собираясь стать успешным стоматологом. Отчим Эмили, Василий, считался “важным и уважаемым специалистом" будучи лицевым хирургом, имевшим достаточно знаний, таланта и опыта, чтобы восстанавливать лица людей после мотоциклетных аварий. Он работал в самой престижной клинике Москвы и был знаменит своей работой. Василий возглавлял хирургическое отделение клиники и был " тем самым человеком". К сожалению, при этом он был тяжелым в общении человеком и отличался плохим отношением к людям. Эмили помнила, как они с матерью время от времени заходили к нему на работу и она замечала, как сотрудники изо всех сил старались угодить этому человеку. Его настроение никогда нельзя было предугадать, но каждый мог быть уверен, что в любую минуту он на кого-нибудь накричит по поводу или без. Сотрудники ежедневно ходили по лезвию бритвы, но работать на самого талантливого хирурга было престижно и поэтому смирение с недружелюбной рабочей обстановкой для многих было небольшой платой. “Этот человек" хорошо осознавал свою личную и профессиональную репутацию, и он принимал людской страх за уважение. Вспоминая своего отчиме, человека, который растил ее двенадцать лет, о его роли отца, она понимала, что нагнетание беспокойства и вселение чувства неуверенности было его способом воздействия. Он использовал страх как инструмент контроля, заставляя людей чувствовать себя неуютно, заставляя их чувствовать себя маленькими.
Эмили различала уважение и страх или запугивание. Она считала, что это совершенно разные понятия. Когда человек чувствует себя запуганным, он начинает действовать определенным образом из-за необходимости и самосохранения. Уважение, однако, побуждает человека хотеть угодить тому, кого он уважает. Эмили чувствовала, что отчим ее пугает; никакого уважения не было, как бы хорошо этот человек не выполнял свою работу. В конце дня он возвращается домой, переодевается в домашнюю одежду и становится обычным человеком. У него было тяжелое прошлое, он потерял собственного ребенка, и он винил себя за то, что не может вернуть своего покойного сына и быть рядом с ним. Несмотря на то, что он переехал к матери Эмили, его шрамы остались с ним навсегда. Его мрачное отношение невозможно было изменить, и он постоянно напоминал Эмили о том, что ей придется уйти из дома по достижении восемнадцатилетия. Когда дело касалось Эмили, ему все было не так - она была слишком шумной, много говорила, была неряшливой, ела то недостаточно быстро, то слишком быстро; она недостаточно худая; когда он был в ее возрасте, он уже все делал сам; и разве у нее нет биологического отца, с которым она могла бы жить? Когда Эмили была маленькой, она пыталась найти способ угодить "мужчине", проводя с ним время и помогая ему писать диссертацию. Она сидела с ним за столом со своими маркерами, пытаясь сделать буквы его рукописи красивее, чтобы комиссии она больше понравилась. Василия, однако, раздражало одно ее присутствие, и он отсылал Эмили обратно в ее комнату, оставляя ее гадать: то ли она использовала не тот цвет маркера, то ли не прилагала достаточно усилий, чтобы сделать буквы "красивыми". Однажды Эмили даже попыталась написать собственную диссертацию. Она чувствовала, что если она придумает свою собственную исследовательскую работу, она заслужит уважение своего отчима, и станет такой же, как он – значимой. Ее восьмистраничная рукопись, посвященная различным породам собак, не вызвала никаких эмоций, и она вернулась к исходной точке, задаваясь вопросом: может ли она все еще исправлять каллиграфию на единственном важном документе в мире – его рукописи. Василий был добр к Эмили только тогда, когда приходили гости и он пил водку. Тогда он превращался в другого человека. Когда он был пьян, то не мог удержаться от публичного проявления нежности к Эмили, обнимая ее и обещая весь мир, заявляя, как он гордится тем, что она есть в его жизни. Именно таких моментов она и ждала; именно тогда, по мнению Эмили, ее тяжелая работа в попытках угодить ему окупалась. Однако на следующий день ворчливое облако трезвости возвращалось, чтобы окружить “этого человека” и все, что он делал, и все, что его окружало. И Эмили вновь ждала следующего прихода гостей, чтобы побыть в милости у "этого человека" хотя бы пару часов. Эмили перестала ждать, когда ей исполнилось двенадцать. Эмоциональные американские горки замедлялись, потому что она становилась старше и теперь проводила больше времени со своими друзьями. “Этот человек" больше не был центром вселенной, и ее потребность постоянно искать одобрение исчезла. “Этот человек" окончательно исчез из жизни Эмили, когда ее семья эмигрировала в Америку. Когда они приехали в Нью-Йорк, ему было уже за пятьдесят, и он никак не мог освоиться в новой стране. Из-за того, что он не говорил на английском языке, изучение которого далось ему нелегко, он не мог подтвердить диплом врача, чтобы работать лицевым хирургом. Пару месяцев он работал на бензоколонке, и работа за минимальную зарплату в стране, где его никто не уважал и не боялся, чуть не довела его до самоубийства. Затем он оставил семью и вернулся в Россию, чтобы восстановиться на своей прежней работе, что ему удалось. В тот день угрюмое облако и необходимость в получении одобрения покинули жизнь Эмили. Или ей так казалось, потому что в четырнадцать лет она не понимала, что все оставляет след, неизгладимое впечатление и последствия.
Дэниел вышел из школы и сел в машину. На его лице играла мальчишеская улыбка на лице, а его первый вопрос был: “Можно мне завтра не ходить в школу?" Затем он продолжил скороговоркой:
- Этим летом будет соревнование "Fortnite" на миллион долларов, и мне нужно набрать триста очков, чтобы иметь возможность состязаться, и у меня определенно есть шанс выиграть, потому что мой
