Случай на уроке

            — Оплеухов, к доске! — сказала Марья Ивановна и, низко наклонившись к столу, принялась что-то подчёркивать в своём журнале.
            Оплеухов, худенький белобрысый мальчик с оттопыренными пунцовыми ушами, которые были похожи на габаритные огни автомобиля, завозился за своей партой, вставая. При этом он, сам не зная зачем, потянул за собой портфель, да так неловко, что из него что-то просыпалось и раскатилось по всему классу — круглые леденцы, как оказалось. По рядам пробежали смешки. Оплеухов бросился было поднимать раскатившиеся конфеты, но потом махнул рукой и, понуро опустив голову, поплёлся к доске.
            Марья Ивановна смотрела на него со снисходительным ожиданием. Когда ученик приблизился, она язвительно поинтересовалась:
            — А дневник я за тебя буду нести?
            Оплеухов пошёл обратно за дневником. Одноклассники, безжалостные, как всё человеческое детство, уже хохотали не стесняясь.
            — Итак, — сказала учительница, когда ученик вернулся и положил свой дневник на краешек учительского стола. — Расскажи-ка нам, дорогой мой, какое оружие использовали марсиане против людей в романе Герберта Уэллса "Война миров".
            Воцарилось молчание. На Оплеухова было жалко смотреть. Он мучительно наморщил лоб и часто захлопал ресницами, что у него свидетельствовало о глубокой мыслительной деятельности. При этом он бросал отчаянные взгляды то в сторону одноклассников, словно бы ожидая, что от них придёт неожиданное спасение, то на часы, висевшие на стене. Увы, ни в том, ни в другом случае надеяться ему было не на что. Одноклассники, радуясь, что у доски сейчас не они, откровенно смеялись, а стрелки часов показывали, что до конца урока ещё десять минут.
            — Итак, Оплеухов, я жду! — сказала Марья Ивановна.
            — Эти... пушки, — выдавил из себя Оплеухов.
            — Какие пушки?
            — Эти... плазменные.
            Класс грохнул. Марья Ивановна же секунду-другую молча глядела на ученика, и при этом вся вселенская скорбь отображалась на её лице. Потом она сказала:
            — Оплеухов, ты книгу-то читал?
            — Читал, — сказал ученик чуть слышно и опустил голову.
            — А не врёшь?
            — Нет.
            — Точно?
            — Ей богу, Марьиванна, — заныл ученик, глядя на учительницу честными глазами. — Вчера вечером — при родителях. Только не запомнил я про оружие ничего... А можно я вам про Наташу Ростову что-нибудь расскажу?
            — Это хорошо, что ты про родителей вспомнил. Я вот им сейчас в дневнике про тебя напишу... — Вдруг учительница замолчала и наморщила лоб. — Это про какую ты там Наташу Ростову помянул?
            — Из "Войны и мира". Роман такой — на днях прочитал...
            Марья Ивановна окинула ученика подозрительным взглядом.
            — Вечно ты, Оплеухов, ерунду какую-то читаешь. — Тут лицо у неё неожиданно посветлело. — Погоди-ка... Не та ли это, что в анекдотах с поручиком Ржевским?.. Точно! То-то я вижу, что фамилия  какая-то знакомая. Будто слышала где-то, а вспомнить сразу не могу.
            — А расскажите нам этот анекдот, Марьиванна, — льстиво улыбаясь, попросил Оплеухов.
            Учительница снова окинула ученика подозрительным взглядом.
            — Дорогой мой, рано тебе ещё такие анекдоты слушать, — отрезала она. — Не дорос ещё... И вообще, читаешь всякую дрянь, а то, что нужно по программе, игнорируешь... Заруби себе на носу, марсиане против людей использовали два вида оружия: тепловые лучи и отравляющий газ.
            — Понял, Марьиванна!
            — Повтори!
            — Тепловые лучи и отравляющий газ.
            — То-то... — Учительница замолчала и, склонившись над дневником Оплеухова, принялась что-то писать в нём красной шариковой ручкой. — Ну вот, — сказала она, закончив. — Двойку ты сегодня заработал честно. Ведь спрашивать тебя о том, по какой причине марсиане погибли, я думаю, нет никакого смысла, верно?
            Оплеухов молча потупил взор.
            — Жду кого-нибудь из твоих родителей завтра в школу, — сказала учительница. — Ну, я там написала... Про Наташу же Ростову и думать не думай! Понял?
            — Понял.
            — Всё... Иди на место.
            Оплеухов взял дневник и под хохот одноклассников поплёлся к своей парте...