В небольшом сибирском посёлке доживали свою старость два друга - горбун Антон и лилипут Виталий. Люди в посёлке презирали такие физические недостатки, считая это природным уродством, и сторонились пожилых калек. Поэтому никто общаться с Антоном и Виталием не стремился. Их старались просто не замечать.
Не было у горбуна и лилипута ни жён, ни даже близких родственников. Своих родителей Антон схоронил пять лет назад, с разницей в два года. Горб у него появился ещё в детстве, когда зимой он неудачно упал с высокой ледяной горки, серьёзно повредив себе позвоночник.
Папа и мама всю жизнь его любили, жалели, понимали и берегли, считая себя виноватыми, что не досмотрели за сыном в детстве. Теперь у Антона остался лишь один верный друг лилипут Виталий, который жил прямо напротив его окон, в доме через дорогу.
Виталий воспитывался в детском доме. Так как его мать, узнав в роддоме от врачей о врождённом заболевании ребёнка, с одобрения и согласия его отца сразу отказалась от сына. Виталий был не первый ребёнок в семье, у него была ещё старшая сестра, а потом появилась и младшая. Но обе без физических недостатков.
С самого детства ему приходилось терпеть насмешки и издевательства окружающих ребят-сирот. Все в детском доме росли и взрослели. Только Виталий так и оставался смешным и угрюмым лилипутиком, замкнутым от всех, одиноким и по взрослому несчастным.
После детского дома Виталию сразу дали группу инвалидности и пенсию по закону. Переехал из родного города, подальше от родителей, в небольшой посёлок, где и получил жильё, как сирота и инвалид с детства. Маленькую квартирку в деревянном доме. Так и прожил свою жизнь тихо, незаметно от посторонних глаз. Лишь изредка, по вечерам выходя из дома за продуктами, он медленно прогуливался в сумерках по опустевшей улице до набережной и обратно.
Однажды зимним вечером они познакомились и подружились. Два одиноких, отверженных людьми бедолаги - Антон и Виталий. Наверное, если бы они жили не в маленьком рабочем посёлке, а в каком-нибудь большом городе, то, возможно, смогли бы найти себе жён. А здесь все жители знали их в лицо, и женщины обходили инвалидов вниманием. Вероятно считая постыдным для себя связывать жизнь с уродцами. К тому же, какая женщина пожелает своему будущему ребёнку отца лилипута или горбуна? Так оба остались холостяками.
Но дружба, то единственное и самое дорогое, что у них появилось в жизни, давала неподдельную радость и согревала оставшиеся годы.
Каждый вечер они встречались, пили чай и разговаривали за шахматами.
- Сегодня цена проигрыша велика. - С напускной серьёзностью задумчиво говорит Антон. - Проиграешь, с тебя завтра ужин. И никаких поблажек. Готовить ты не любишь, поэтому постарайся выиграть.
- Кто бы говорил? - Откликается Виталий, пристально всматриваясь в расстановку фигур на доске. - Ты сам, можно подумать, любитель готовить. Лучше за игрой следи.
После шахмат друзья усаживались у телевизора с бутылочкой вина или коньяка. Наступали сумерки, это время прогулок.
- Сколько ещё протянем, как думаешь? - Заговорил Виталий первым, что случалось с ним не часто.
- А ты что заболел, что ли? Здоров пока и радуйся. Зачем про это думать?
Или от жизни устал? - С лёгкой иронией в голосе отозвался Антон. - Хороший тихий вечер. Весна. Куда нам с тобой спешить? Поживём - увидим.
- Да я к тому, что ты мне позавчера обещал какую-то свою великую тайну рассказать? Или склероз уже подкрался?
- Всему своё время. Обещал, значит расскажу. Смотри, какой красивый закат.
Дальше друзья пошли молча. В конце улицы уже виднеется набережная. Место их постоянных вечерних прогулок у реки. Каждому из них уже под семьдесят годков. А река всё та же. Глыбы льда, важно проплывающие по мутной глади. Гуляющие парочки. Парк аттракционов на берегу ещё не работает с зимы. Тихо, спокойно и даже немного радостно. Они не одиноки, нашли друг друга. Теперь могут разговаривать не только сами с собой, как это было раньше.
Остаток жизни не так уныл и печален. Даже былая угрюмость и замкнутость Виталия куда то испаряется рядом с другом.
- Ты прости их. - Вдруг неожиданно просит Антон. - Прости и помолись о них. Тебе легче доживать свой век будет.
- Кому помолиться? Тому, кто меня коротышкой на всю жизнь сделал? Кто мне судьбу сломал? Нет уж, извини. Ты рос в любви и заботе. Отец и мать до самой смерти в тебе души не чаяли. А я своих и не видел ни разу. Ни родителей, ни сестёр. Я старый лилипут, урод с рождения. И как мне за них молиться? Чтобы молиться, нужно хотя бы верить. Или любить. У меня ни того, ни другого. Антон, давай сменим тему. Не порти настроение в хороший вечер.
- Твоё настроение. Ты его сам себе не порти. Ранимый ты слишком, старик. Обидчивый, злопамятный. А, если вдуматься, то тебе в жизни полегче было. Ты сразу родился лилипутом. И никогда не был обычным человеком. А я сначала был, как все. Прекрасно помню детство. Игры с пацанами, дёргал за косички девчонок, бегал и скакал, как резвый котёнок. Потом шлёп! И позвоночник хрустнул. Так кому из нас тяжелей было?
- Хватит, Антон. Отбегали мы своё. Ни семьи, ни детей. Одни воспоминания. У тебя хорошие, а у меня такие, что забыть бы поскорей. Слушай! Что там у тебя за важная тайна? Я тебя за язык не тянул. Ты сам обещал рассказать. - Проговорил Виталий своим скрипучим, кукольным голосом. Явно желая отвлечься, сменив тему разговора.
- Хорошо. Всё тебе расскажу, с одним условием. Когда в шахматы у меня выиграешь. - Улыбнулся горбун. - А, если до смерти не выиграешь, то и тайна при мне останется.
- Ах ты горбатая шельма! - Беззлобно усмехнулся Виталий. - Вот так у тебя всегда. Условия и правила. А я всю жизнь без правил прожил. Они инвалиду без надобности.
- Я тебе ответил, а ты решай сам. Так что выигрывай, старый коротышка! - Засмеялся Антон, довольный тем молодым озорством, с которым они сейчас поддевали друг друга.
- Не твоя забота, старик. Не сомневайся. Выиграю. - Коротко отпарировал Антон, изобразив решимость и гордость на своём сморщенном кукольном личике. Он был вдвое ниже старого горбуна, и смотрел сейчас не на друга, как обычно, снизу вверх, а вперёд на реку. На громадные острова из льдин, с яростным треском сталкивающиеся перед опорами железнодорожного моста.
Старики развернулись и пошли обратно, в свою сторону. Со спины они выглядели как дед с внуком. Если бы "внук" брёл пободрее.
***
Виталий вернулся в свою маленькую квартирку уже около полуночи. Устало опустился в старое продавленное кресло и задумался. Вдруг перед ним ясно, как на экране в тёмном кинозале, всплыли сегодняшние слова старого друга:
"- Ты прости их. Прости и помолись о них. Тебе легче доживать свой век будет."
Старик со вздохом, тяжело поднялся с кресла и подошёл к пыльному зеркалу. В комнате только тускло горел ночник.
- Икон у меня нет. Зато хоть свечи должны где-то быть.
Карлик прошёл на кухню и открыл ящик серванта. Здесь, на случай отключения в доме электричества, давно валялись две хозяйственные свечи. Спички тоже лежали рядом.
Виталий зажёг свечу и вернулся в комнату. Зеркало осветилось колыхающемся в полумраке огоньком свечи. Лилипут стоял и вглядывался в своё старческое лицо.
Он не умел молиться по правилам, но вдруг захотел искренне простить свою мать и отца, которые бросили его. Беспомощного, слабого, больного на всю жизнь младенца. Захотел избавиться от обиды и горечи на душе. Хотя бы в старости убрать с сердца замшелый камень боли и стыда.
Он представил себе лицо матери, которую никогда не видел и прошептал:
- Мама, мамочка. Ты, наверное, уже умерла. Слышишь меня? Ты ещё помнишь меня? Это я, твой сын, Виталик. Прости меня за ненависть к вам с папой, я носил её в себе всю жизнь. Папа! И ты прости меня, если можешь. Если слышишь сейчас. Я не хочу вас ненавидеть, хочу полюбить. Вы ни в чём не виноваты. Виноват только я. За обиду на вас. За ненависть. За мою проклятую злость. Простите меня!
Вдруг сами собой потекли слёзы. Старик встал на колени и, держа свечу в руке, до пола поклонился образам родителей, которые возникли в его мыслях.
Карлик умолк. Внезапно застарелая боль в его, ожившем от прощения, сердце стала преображаться в покой и лёгкость. Теперь слёзы радости заливали кукольное лицо лилипута тёплыми ручьями. Словно в душе или в сердце открылся чистый источник оживляющей влаги. Стало легко и спокойно.
Он вновь склонился в благодарном поклоне, не спеша оторвать лоб от пола.
- Вы простили меня, родные мои? Я чувствую - ДА! Теперь я смогу умереть со спокойным сердцем. И когда-нибудь мы там встретимся. Чтобы никогда уже не расстаться. Ведь вы больше меня никогда не бросите. И мы навсегда будем вместе.
Старик с трудом поднялся с колен, потушил свечу, опустился в своё кресло.
***
Антон почувствовал что-то неладное с собой всего пару месяцев назад. Сначала он решил, что слегка приболел или простыл, у него ныла спина в области горба.
- На погоду, наверное, болит. Весна наступила. Хотя раньше вроде не беспокоил горб. Старею. Теперь, поди, ещё и на магнитные бури будет реагировать. Эх, старость - не радость. Хотя, чего ворчать то? Не мудрено и приболеть. Почти семьдесят уже. - Уговаривал он сам себя.
Но странные боли не проходили, а напротив, усиливались. По врачам ходить он не привык. После смерти родителей, живя в уединении, вёл скромное, тихое существование. Пока не подружился с Виталием.
От тоски его спасал не телевизор, а старые книги и просматривание семейных фотографий в домашних альбомах. Фото были помутневшие, размытые, не чёткие. Некоторые из них даже пожелтели от давности. Но именно фото детства, лица родителей, как лучшее лекарство, отгоняли от него грусть и тоску безрадостной одинокой пустоты.
Горбун разделся, сел на диван. Боль в спине из ноющей превратилась в острую.
- Нет. Что-то это ненормальное, странное. Всё-таки придётся на днях идти к врачу. Скоро это и терпеть невозможно станет.
Но боли ушли также внезапно, как и появились. Антон уже начал забывать о них. Если бы не это, очень странное происшествие, которое случилось с ним в ванной.
Это произошло полтора месяца назад и оставило горбуна в полном недоумении и даже страхе. К врачам теперь он пойти бы не смог. Даже, если бы в этом снова возникла нужда.
То, что увидел Антон в зеркале ванной, настолько поразило его, что он с трудом сдерживал себя, чтобы не поделиться своей тайной с единственным другом.
И вот, наконец это время подошло...
***
Виталий и не заметил, как уснул в кресле. Очнулся уже поздним утром, ближе к десяти.
- Что-то изменилось. - Подумал он, потягиваясь со сна и вспоминая прошедший вечер.
Действительно, что-то сильно поменялось в нём самом. Сегодня появилась приятная, давно оставленная в молодости и уже почти позабытая лёгкость во всём теле. Ясность в мыслях и прекрасное настроение с самого утра.
На полу лежит свеча. Под зеркалом капли застывшего парафина. А за окном весна и радостно щебечут птахи.
- Поблагодарю вечером Антона за дельный совет. - Решил Виталий и двинулся на кухню варить кофе. Там он вспомнил, что вчера снова проиграл в шахматы Антону и теперь ему предстоит готовить ужин на двоих.
- Ну, хорошо, хоть будет, чем заняться. - Буркнул он себе под нос. Сегодня его радовало буквально всё.
***
Тогда,
С уважением, Андрей.