письмо в ЦК, - провинциальным писателям, мол, невозможно пробиться, - и когда племянница в Москву за сапогами ездила, то там то письмо и опустила, - сам-то уверен, что здесь его письма КГБ перехватывает… А, может, и перехватывают. Он же в своём романе не хвалит их, да и партию нашу «руководящую и направляющую» - тоже, так что… Странно, но ответ получил: присылайте, мол, свою рукопись и её по их просьбе почитают. Не послал, конечно».
2013-й
Привет, Ви, как ты?.. Спал плохо от боли, а сейчас?.. Опять. А ты пробовал лечить раны столетником?.. Ах, да, вымерз твой столетник, наша хата не для… Нет, «Диклофенаком» не надо, он же только при ушибах, растяжениях… Ну, если и помогает, то временно, а потом… Нет, ты лучше облепихой… Вот и хорошо, что как раз есть. Кстати, вчера по Интернету шастала в поисках мазей при трофических язвах и набрела на сайт, где твои сострадальцы переписываются, так они хвалят мазь «Ируксол», но в России эта мазь не продается, так что пусть Валюша позвонит дочке, и та купит… Скоро приезжает? Во, как раз в Италии «Ируксол» этот и покупали… Да, да, «Ируксол»… Платошка как? Да умным мальчиком растёт, забавным, как-нибудь привезём его в Карачев… Ну да, он же пообещал издать твой роман, когда вырастит, так что не пропадет твой Троицын день»… Хорошо, ага, пока!
Да, Ви… Ой, опять ты про того мужика!.. Братец, ну как можно защищать убийцу? Ведь ему только пригрозили, а он их пострелял людей… Да нет, да брось ты… Да не сделал бы ты так, не сделал, знаю!.. Нет, это ты не заводись… Ладно, ладно, хорошо. И сколько платишь этим пьяницам за ведро воды?.. Нормально. Колонка рядом с домом, так что, пару ведер принесут – и буханка хлеба… Конечно, тебе трудней хлеб доставался, вот и пиши об этом… И молодец, что уже... Ага, пока… ага, «до вечерней связи».
Да, Ви… А я на балкон за свежим воздухом вышла… Конечно, у тебя его сколько угодно, во все щели протискивается… И черти - в щели? Ви, ну не надо о чертях, пожалуйста!.. Ну ладно, давай… А где нашего прадеда гроза застала?.. А-а, возле «Чайки». Да нет, мама рассказывала, что грабили мужиков, когда они в извоз в Брянск ездили, около «Красных двориков». Ну да ладно, а что с дедом во время грозы случилось-то?.. Чёрт в образе козла и - прямо на воз? Ой, Ви… И что ж дед?.. Только перекрестил да хлестнул кнутом?.. И исчез черт, растворился? Ви, а, может, это обыкновенный козёл был и только с перепугу хотел к деду прибиться?.. Ну, хорошо, хорошо, чёрт, так чёрт, но ты щели в углу всё ж заткни чем-либо, а то снега через них наметёт… да и черти… Ага, пока, до вечера, до «спокойной ночи».
1989-й
Годы Перестройки… Как брат относился к происходившему? Ну, конечно, как и мы, - ждал перемен и делал, что мог, приходя иногда на собрания СОИвцев (Совета общественных инициатив города), участники которого сходились в выставочном зале. Но только раз были мы там вместе, когда он говорил, что наши советские издательства не публикуют книг русских философов. Выступал и на самом первом митинге, опять же проведенном по инициативе СОИ против местных властей. Помню, накануне прошел снегопад, ночью подморозило, деревья выбелились инеем, а когда все это осветилось и солнцем, то в душе вспыхнул настоящий праздник, - даже природа улыбается этим смелым людям, не побоявшиеся выйти с протестом! И предлагал тогда Виктор создать отдельный совхоз, который выращивал бы чистые, без минеральных удобрений овощи не только для Обкома, но и для детских садов, школ, больниц. И говорил горячо, срывающимся голосом, а люди что-то согласно выкрикивали, аплодировали, а потом он в своих старых вишневых бахилах, купленных в уцененном магазине, заковылял к нам, и его пятилетний сынишка Максимка ринулся навстречу, схватил за руку, смешно затряс её.
Но снова – к дневникам.
«Всё же взяли брата в многотиражку Ирмаша и теперь он «бунтует» завод публикациями в защиту кандидата от СОИвцев, и сегодня, в конце какого-то собрания, поднялся и задал вопрос начальству:
- Почему препятствуете выдвижению Мудровского?
Люди уже направлялись к выходу, но тут остановились, зашумели и кто-то предложил проголосовать здесь же, сейчас. И проголосовали. Единогласно. Вот так… Лишь бы не за тех, кого предлагает «руководящая и направляющая.
... Звонили Виктору из Обкома партии и расспрашивали: чем он недоволен, что все пишет и пишет в центральные газеты? Ну, он и высказал все: почему СОИвцев выгнали на улицу?.. почему и там преследуют?.. почему, заклеймив, не дают возможности защититься в прессе?.. почему единственного журналиста, который выступил в их защиту (моего мужа), тут же уволили из газеты, да еще не дают нигде работать, поливают грязью и направили в писательскую организацию грязную характеристику на него? Обещали разобраться, позвонить еще раз.
- Разберитесь, - пригрозил, - иначе буду писать и самому Горбачеву».
И еще помню: в то время мои дети стали подрабатывать, возя и перепродавая в Киеве итальянские сапожки «Симоды», и Виктор часто ворчал: легкий, мол, заработок у твоих детей, хватят таких денег, а потом и не захотят работать. И я отвечала:
- А как же иначе? Ведь прежде чем создать «свое дело», надо иметь деньги, а у детей их нет. Вот поэтому и пусть зарабатывают «капитал», коль разрешили перепродавать. Да и купцы испокон веку этим занимались…
Но он твердил и твердил своё, на что дочка как-то посоветовала:
- Да не говори ты дяде Вите о наших заработках! Ведь семьдесят тысяч за мою дубленку для бабушки и дяди Вити – фантастика, но бабушка к этому по-доброму относится, а он...
И, наверное, права была дочка. Но обидно было за брата, что рассуждал, как те пенсионерки, которые махали сухими кулачками в троллейбусах и кричали: стрелять, мол, этих спекулянтов надо!
«Отослал брат свой роман «Троицын день» в Москву, в «толстый» журнал «Новый мир»*, и Натали недавно звонила в редакцию: читают ли? Ответили, что еще нет и что, мол, наглость присылать такие большие рукописи. А вчера ответили: только из-за названия взялась читать роман критик Мариэтта Чудакова*.
Кстати, как-то спросила маму:
- Если Виктору снова предложат напечатать роман, но с исправлениями, согласитесь?
- Ни слова чтоб не меняли! - словно отрезала. - Ни одного словечка!
- Ма, ну почему ты думаешь, что твой сын пишет безукоризненно? - засмеялась. - Вдруг хороший редактор попадется, поправит…
Только молча, с укоризной взглянула и ничего не ответила. А зря. Если Виктору предложат издание, а он не согласится на правки, то лежать его роману «в земле»… почти в прямом смысле, - ведь вложил деньги и и до сих пор фотографирует его страницы и зарывает в огороде.
... Вчера в Карачеве съехались с Наташей… Странно они живут. Виктор - здесь, с мамой и своим романом, а Натали, - как зовёт жену, - с дочкой и маленьким сыном в областном центре, в его квартире, которую ему повезло купить. Тогда только-только начиналось кооперативное строительство, а брат работал на телевидении кинооператором и снимал сюжет об этом явлении, вот и зацепился. Так вот… Связывает Натали и моего брата, наверное, и то, что оба – пишущие, оба любят литературу и даже как-то попытались, как и мы с Платоном, собирать у себя по четвергам местную поэтическую молодежь. Вот и теперь захотел Виктор возобновить это «мероприятие»:
- Да еще общественный фонд надо бы создать, - настаивает, стоя с вилами возле парника.
- Ну, да, конечно, – защищается Натали, задерживаясь на ступеньках по пути в коридор, - эта поэтическая молодежь с удовольствием будет пользоваться фондом, а потом меня же и обольют грязью, что я их деньги не так трачу. Ведь было уже такое, было! – и смотрит на меня, ища поддержки. – Ты лучше вспомни вот что: когда тебя таскали в КГБ за эти самые четверги, то кто не сдал тебя из этой поэтической молодежи? – и горько усмехается: – Раз-два-три и обчёлся? Так с этой самой тройкой я в любой день, а не только в четверг, вина или кофе выпью, стихи послушаю, а с остальными… - Виктор втыкает вилы в землю, собираясь что-то возразить, но Натали не даёт ему опомниться: - Знаю, знаю, что хочешь их защищать, но лучше вот что скажи: откуда КГБ известно, что ты на ночь детей своих крестишь, что «Свободу»* мы слушаем, Анну Ахматову*, Пастернака* читаем? – И снова Витьке не удается прорваться через взволнованный монолог жены. - Нет, не буду я больше собирать эту поэтическую молодежь, а если будешь настаивать… - и делает шаг, чтобы продолжить свой путь в коридор, но оборачивается: - Хочешь, чтобы на этот раз тебя по полной программе упрятали куда надо? - Нет, он не хочет этого, но… Но Натали прерывает его: - Да и что мне с этих четвергов? Соберутся человек двенадцать почаёвничать-покофеманить, а кофе или печеников принесут с собой только двое-трое. Да и сахар… Где ж я сахар возьму? Отдам им тот, что по талонам получу, а потом дети мои без чая сидеть будут? Ты-то приедешь, поговоришь-поспоришь с ними в своё удовольствие и уедешь, а я останусь с детьми… и с твоей поэтической молодежью.
Вот такой… почти монолог довелось услышать с пошатывающихся порожек родного дома от жены брата Натали. И похоже, что после него, мой братец-романтик всё же сдался.
... Критик Чудакова дала положительную рецензию на «Троицын день» и порекомендовала «Новому миру» напечатать отдельные главы, но редакция «не сочла нужным», так что остаётся брату только писать и писать свой роман, а там… Будь, что будет».
2013-й
Да Ви, слушаю… Настасья приехала? А «Ируксол» привезла?.. Ну, как же, я в Интернете о нём нашла и звонила тебе, что б она… Ну вот тебе и раз, забыла. И Валя не напоминала ей?.. Ви, да не верю я, что ты сам отказался!.. Ну ладно, ладно, пускай - ты, ты… А с трубой твоей что?.. Ну да, да, сын не отремонтировал, так попроси кого-нибудь… Но почему обязательно только пьяниц? Попроси Николая, который к тебе два раза в неделю приходит продукты покупать… Ну, если не согласится, так найдёт кого-либо, если заплатишь… Ну как сам? Полезешь на крышу и свалишься, ведь было уже такое… Нет, ты всё ж его попроси… Ви, не надо посылать всех на хрен, не надо, тем более, что Николай ухаживает за тобой… Да не брошен ты всеми! Ездим к тебе, привозим о чём просишь, а что один живешь, так ведь сам решил… Ладно, ладно, замолкаю, замолкаю, но… Ну, хорошо, пока.
Привет, отшельник ты наш!.. Опять ноги. А ты обезболивающую таблетку выпей, иногда можно… Ви, ну куда же они могли деться? Поищи под столом… Да брось ты! Ну кто их мог украсть, если к тебе никто не ходит?.. И конфеты украли? (Опять думает, что черти!) А ты какую-либо коробку с крышкой найди и прячь в неё конфеты, таблетки, вот и… Нет, ты всё ж попробуй, попробуй… Хорошо, куплю тебе еще таблеток, только ты их не под
