уже засветилась в его квартире. И если я типа гражданская жена, ничего удивительного в том, что с моего телефона поступит звонок его сестре. Тем более если «сожитель» не пришёл домой ночевать.
Петя, впрочем, не злоупотреблял моей щедростью – вкратце обрисовал ситуацию, сказав ей, что собирается уехать немедленно, попросил поливать цветы, добавив, что если бы не добрая почтальонша, спалился бы два счёта. А положив трубку, передал мне большое человеческое спасибо от сестрички.
Завтракали мы почти молча, думая каждый о своём. Петя, очевидно, прорабатывал детали своего плана, стараясь предусмотреть каждую мелочь. Я же пыталась представить свой второй рабочий день на почте. Ведь сегодня со мной рядом уже не будет Оксаны Борисовны – всё придётся делать самой. Впрочем, не так уж это, оказывается, и сложно. А вот оператором – куда как раз переводят мою вчерашнюю наставницу – наверняка работать сложнее.
Прощаясь, Петя ещё раз поблагодарил меня за спасение. Я от души пожелала ему удачи.
Я уже спустилась вниз, как вдруг Петя догнал меня на лестнице:
- Черепанова Елизавета Петровна.
Я остановилась, удивлённая. Откуда он знает, как меня зовут полностью?
- Ты паспорт на тумбочке забыла.
- Ой, спасибо! Сейчас бы так и ушла. Ладно, счастливо! Береги себя!
Как мне и говорили, письма я в тот день разносила уже сама. Адресатов было немного. Среди них была авторша писем для политзаключённых, которую, как я прочитала на конверте, звали Надеждой. Я как раз кидала ей в ящик письмо от Алексея Горинова, когда вдруг меня окликнула молодая девушка:
- Это мне? Давайте, я заберу. Я из пятнадцатой квартиры.
- Пожалуйста, - я протянула ей конверт, невольно отметив, что у этого Горинова красивый почерк.
- Спасибо! А Вы теперь наш новый почтальон?
- Он самый, - ответила я. – Второй день работаю.
- А где Оксана? Уволилась?
- Её в операторы перевели. Так что если придёте на почту, увидите её в окошке.
- Привет ей от меня!
- Спасибо! Непременно передам!
Под вечер, вернувшись на почту, чтобы отчитаться о проделанной работе, я убедилась, что Оксана Борисовна была права, когда фотографировала корреспонденцию, прежде чем бросить в ящик старой склеротички. Та как раз пришла и устроила скандал: почему нет журналов? Когда же ей показали фотоснимок, на котором были ясно видны оба журнала, свисающие с края, и я ещё подтвердила, что своими глазами видела, как Оксана Борисовна положила их в ящик, буйная дамочка передёрнула плечами и удалилась, процедив сквозь зубы: «Безобразие!». И никаких тебе: извините! Вторая баба Валя! Та тоже большая любительница спускать собаку на почтальонов!
В этот раз я поехала после работы сразу домой. Уже в автобусе я решила погуглить: кто же такой этот Егоров, о котором вся Коломна знает? Прохаживаясь по ссылкам, которые мне услужливо предоставлял Интернет, я всё больше убеждалась, что чувак реально достойный. Даже на суде в своём «последнем слове» он говорил, что если бы была возможность вернуться назад, он делал бы ровно то, что делал – боролся бы за экологию родного города. «Потому что меня так воспитывали: нельзя проходить мимо чужой беды. А если уж своя, то тем более».
«Эх, Лизка, Лизка! - думала я. – А ты вот за всё время, что этот замечательный человек сидел в тюрьме, не написала ему ни одного письма, ни слова доброго ему не сказала! Упивалась своим собственным горем, и ни до чего тебе больше дела не было!».
А вот бабушка, будь она жива, непременно бы ему писала.
Где искать освободившегося Егорова, я не знала, да и теперь он наверняка так не нуждался в моих добрых словах. Но ведь есть ещё в России политзаключённые, которых несправедливо посадили за решётку. Что если взять и кому-то из них письмо написать?
Я снова включила Гугл и набрала в поисковике «Алексей Горинов». Глядя на седовласого человека в клетчатой рубашке, стоящего в клетке-аквариуме с антивоенным плакатом, я уже знала, что ему и напишу.
***
Лишь только автобус довёз меня до Непецина, я первым делом заглянула в магазин, чтобы купить цветную бумагу. Вдобавок взяла и наклейки в виде черепашек, которые случайно увидела на полке. А ещё – чёрную ручку и клей-карандаш.
Дома я сложила зелёный лист пополам, заклеила с боков, чтобы получился конверт, написала адрес, который Горинов указал на письме к Надежде в качестве обратного, затем свой домашний. После чего принялась обклеивать самодельный конверт черепашками. Учитывая мою фамилию, я сочла, что наклейки именно с этими земноводными будут как нельзя более кстати.
Весь вечер я писала письмо. В итоге после нескольких попыток найти нужные слова у меня получилось: «Здравствуйте, Алексей Александрович! Пишет Вам обычная почтальонша. Читала про Вас. Вы реально классный! Очень хочу, чтобы вся эта гадость поскорее закончилась, и Вы вышли на свободу. Душой с Вами и за Вас! Лиза Черепанова».
Затем сложила лист вчетверо, засунула в конверт и заклеила последний сверху. Завтра на почте куплю марок и отправлю.
***
- Лизка, ну, что за детский сад, ей Богу? Можно ж было купить нормальный конверт! – Оксана Борисовна была ошеломлена, если не сказать больше.
- Ну, не умею я писать письма так, чтобы завораживало, - ответила я, бросая проштампованное письмо в ящик. – Так хоть конвертом удивлю.
- А кому письмо?
- Горинову.
- Эх, Лизка, ерундой маешься! – отозвался Серёга, администратор. – Лучше бы бухала!
Я хотела было просто на автомате ответить ему той фразой, которую немцы дружно сказали после поражения в войне: «Никогда больше!». Но тут меня позвала к себе Галина Викторовна. Пришлось подчиниться начальству.
- Лиза, твоя задача на сегодня, кроме писем, доставить вот эту коробку. Вручишь под роспись.
Коробка была по размеру чуть больше ладони и предназначалась некой Семёновой М.В. Дом – тот самый, с которого начался мой первый рабочий день. Квартира пятьдесят семь. Так это ж, получается, та самая склеротичка, которая вчера устроила скандал. Да, попала ты, Лизка! Ну, что делать – такова наша работа!
Отправлена была коробка с балашихинского почтамта, и отправителем значилась тоже Семёнова с именем на А.
- Хорошо. Всё сделаю.
Попрощавшись с коллегами до вечера, я пошла по адресам. Первым делом я решила навестить эту самую Семёнову. Чем раньше от этой стервозной бабы отбоярюсь, тем будет лучше.
Поднявшись на лифте, я позвонила в дверь. Хозяйка, открывшая мне дверь, очевидно, уже была не в настроении, ибо вид у неё был весьма далёк от дружелюбного.
- Здравствуйте! Я с Почты России. Пожалуйста, получите, распишитесь, - с этими словами я протянула ей коробку вместе с извещением.
- Давайте сюда.
Схватив с тумбочки ножницы, она быстро перерезала упаковочный скотч и вскрыла коробку, буквально разорвав на части весь верх. Затем вытащила оттуда завёрнутый в бумагу скотч и записку. Быстро пробежавшись по последней глазами, она принялась ругать отборной матерщиной «неблагодарную стерву Альку».
- Распишитесь, пожалуйста, - напомнила я ей.
Размашисто поставив закорючку, Семёнова швырнула в меня бумажкой, а затем – пустой коробкой вместе с запиской и со злостью захлопнула передо мной доверь со словами:
- На, забирай и проваливай к чёрту!
Подняв с пола коробку, я понесла её к мусоропроводу. Нехорошо огорчать экологических активистов, превращая подъезд в ещё одну свалку. Однако я всё же не сдержала любопытства и, прежде чем выкинуть следом и записку, прочитала её. «Забирай свой ключ, мне от тебя ничего не надо. Нут у меня больше матери». Вот и вся дочерняя любовь! Неудивительно, что эта Семёнова так разозлилась!
Выполнив свой долг перед экологией, я стала спускаться вниз. Когда я уже достигла уровня второго этажа, то услышала звук раскрывающихся дверей лифта и голоса – достаточно знакомые, чтобы тут же остановиться, как вкопанная. Осторожно выглянув в лестничный пролёт, я поняла, что не ошиблась – внизу стояли те самые участковый и военком.
- Или этот Гришин нам фуфло толкает, или Семёновой что-то там показалось.
- Может, ещё раз обыскать квартиру?
- Да мы её и так уже всю перерыли. Ни Андреева, ни ещё каких призывных мужиков. И соседи толком сказать ничего не могут: кто у этого Гришина бывал, кто не бывал! Всем всё пофиг! Давай ещё этого спросим.
«Этот», о чьём появлении возвестил сигнал домофона, выглядел, мягко говоря, не брависсимо. Одежда его была грязной, очевидно, не стиранной со времён царя Гороха. Борода и волосы спутанные, засаленные. За километр от него несло дешёвым пойлом. При каждом шаге он то и дело норовил завалиться и с трудом балансировал, чтобы не потерять равновесие. По всему видно, с алкоголем этот человек был давно на «ты», притом настолько прочно, что неделями забывал помыться и побриться. Жесть! От мысли, что ещё не так давно я сама была ничуть не лучше, хотелось просто завыть волком.
Участковый тем временем потребовал у пьяного мужика документы. Тот, пошатываясь, вытащил из сумки паспорт, который, даже сверху мне было видно, был едва ли в лучшем состоянии, нежели его владелец.
- Старостин Михаил Владимирович, - прочитал участковый. – Квартира двадцать два.
Затем, вернув паспорт, продолжал:
- Скажите, гражданин Старостин, а Вы видели в квартире гражданина Гришина посторонних мужчин?
- Кого-кого?
- Соседа своего. Из квартиры номер тридцать.
- Ваньки, что ли? А хрен его знает? Я у него не бываю.
- Может, видели, как кто-то входил или выходил! – военкома, очевидно, такой ответ не удовлетворил. - Соседка Ваша, Семёнова Мария Васильевна, сообщила, что этот Гришин прячет у себя преступника, который уклоняется от своего патриотического долга. Укрывательство преступника – это соучастие в преступлении.
- Вы эту Васильевну побольше слушайте! – проговорил пьяный мужик заплетающимся языком. – Она давно с головой не дружит. А про Ваньку ещё и не такого наговорит.
- То есть, Вы утверждаете, что никого из гостей у своего соседа не видели и ничего подозрительного не замечали? – участковый снова взял инициативу в свои руки.
- Вообще не видел. Кто к нему когда заходит, без понятия.
Когда, наконец, за моими вчерашними знакомыми закрылась дверь подъезда, я тихонько спустилась вниз. Тот, кого назвали гражданином Старостиным, держась за перила, усиленно пытался подняться на площадку к лифту. Совсем как когда-то я сама.
- Давайте, помогу.
Я взяла его под одну руку. Другой он продолжал держаться за перила.
Так не спеша мы поднялись на площадку. Мой спутник с трудом держался на ногах и едва ли был в состоянии даже вызвать лифт, поэтому я нажала на кнопку. Когда двери раскрылись, я буквально втащила его вовнутрь, и мы поехали на его этаж.
Оказавшись у двери своей квартиры, Михаил принялся искать ключи. В замок он попадал с трудом, поэтому я помогла ему открыть дверь, после чего он буквально ввалился в коридор. Лицо его при этом было почти зелёным. Я без слов поняла, что если мы сейчас же не дойдём до туалета, вся прихожая будет в блевотине.
- Где у Вас сортир?
- Вот там, - он указал рукой на дверь справа.
Доставив Михаила до пункта назначения, я закрыла за ним дверь и невольно осмотрелась. Квартира выглядела не лучше, чем её хозяин. Толстый слой грязи, пыли, разбросанные хаотично вещи – всё это явно говорило о том, что уборки эта холостяцкая берлога не знала уже давным-давно. Невольно
Реклама Праздники 12 Июня 2024День России 11 Июня 2024День работников легкой промышленности 14 Июня 2024День работников миграционной службы 21 Июня 2024День кинологических подразделений МВД России 18 Июня 2024День медицинского работника Все праздники |