и может интересного что-либо для себя найду.
Женщина Евангелие ей отдала, а сама в коридор ушла. Галина книгу полистала и в текст вникать начала. Женщина в палату зашла.
- Тебя как звать, соседушка?
- Галина Николаевна.
- А я Полина Алексеевна. Мы с тобой сестры по несчастью. Но я уже все сложности прошла, скоро выписка. А про тебя я слышала, что тяжелая операция предстоит.
- Все так. Боюсь, что мой изможденный организм не выдержит.
- Все в руках божьих. Как он повелит, так и будет.
- Не знаю, не ведаю, да и в бога особо не верую.
- А зря, на краю жизни это спасительная соломинка. А ты поверь, попроси у него милости, сморишь, он и услышит твой зов. Он всему основа основ.
- Не приучены мы к божественному восприятию. Нас силой тащили к коммунистическому понятию.
- Советская власть была сильна, но начисто вытравить религию из умов людей не смогла. Значит и правда в ней божественная сила. Вот тебе икона. Ты перед ней помолись от грехов очистись, и он тебя обязательно услышит и выжить поможет.
На следующий день Галину к операции готовили. Полина ей на дорогу в руку иконку вложила. Молитву прочитала.
- Крепись, все будет хорошо, твое прошение до бога дошло. Сам Витебский тебе операцию будет делать. Хирург от бога. Так что не о чем горевать.
Операционные миловидные сестры кругом шныряют, ласково на нее смотрят, подбадривают. Сделали укол наркоза, и она в темную даль уплыла. А перед глазами ангелы крутятся, улыбаются, ее пробуждению радуются. Галина хотела их расспросить, но они исчезли, значит рано мне на небеса плыть. Она мутным взглядом на Полину посмотрела, на краю тумбочки иконку увидала. Соседка пояснили:
- Медсестра ее из операционной принесла. Во время операции она у тебя под головой лежала.
- А мне почудилось, что я уже на небеса попала, - тихо Галина прошептала.
- Не спеши, у тебя еще долгая земная жизнь впереди. Медсестра сказала, что операция успешно прошла, хоть и жизнь твоя в большой опасности была. Веришь - не веришь, а святая молитва тебе помогла и к жизни тебя вернула. Так что ты бога не забывай и почаще его вспоминай.
Галина быстро на поправку пошла, хотя больница, как и вся страна, нищая. Все нужные лекарства пришлось за свой счет покупать, а иначе здесь не выжить. Пришло время - швы сняли, подлечили и домой отправили.
Галина себе инвалидность выхлопотала, а вскоре и пенсия подошла. Володя Галину от тяжкой работы и стрессов оберегал.
- Ты на своем веку много потрудилась, не ленилась, сыновей вырастила, многим ребятишкам путевки в жизнь дала, в тяжкий период сыновей квартирами обеспечила. Теперь отдыхай. На дачу ходи, гуляй.
- Володя, так я еще нестарая, душой молодая, хотя уже больная. Если бог даст, то и силу войду и свое новое место в жизни обрету.
Володя подозрительно на нее посмотрел. Какой там хитрый женский замысел созрел? Но пока неясно, ничего не выявил.
А тем временем в институте свое божественное общество организовали, церковь строить начали, а на первое время пустую квартиру откупили и там службу проводили. Отлежавшись, Галина с головой в богословские дела окунулась и вмиг характером изменилась. Все чаще стала Володе внушать, что настало время бога почитать. Но он от ее назойливости отмахивался.
- Галина, я в божественные чудеса не верю и в вашу общину не пойду. Лучше на даче в земле покопаюсь и душой отдохну.
- Зря, Володя, зря, без бога мы никуда. Он только добро приносит, а черт и дьявол нам жизнь портит.
Видя непоколебимость мужа, она постепенно отдалилась от него, когда-то любимого и ненаглядного. А сейчас в ее душе божественная благодать и Володиного светлого образа почти не видать. Порой бывал, что прежде близкие люди за день парой слов обмолвятся. Исчезла житейская тема для дискуссий и разговора. Володя кое-какие заказы получал, рисовал, а Галина по целым дням в церкви пропадала, и ее жизнь Володи уже мало интересовала
Лето, тепло, ясное солнечное небо. Володя в теплице ходил, помидоры поливал. Галина скорёхоньким шагом к нему подошла.
- Володя, я на несколько дней уеду.
- А куда? Что за срочные дела?
- Церковная командировка. Как на место прибуду, сразу тебе позвоню.
- Ну, что же езжай. Только за святыми делами про дом не забывай.
Галина стремительно улетела. Володя домой пришел, от телефона не отходил, но звонка не дождался. Уехала и как в воду канула. Через несколько дней все-таки позвонила и сообщила:
- Володя, я в Целинограде, на неделю тут задержусь и приеду, как только с делами управлюсь.
На этом разговор оборвался. Ничего конкретного Володя не добился. С десяток дней прошло, Галина появилась. Боже мой, какое лицо, от всего мирского отрешенное. Володя смотрел на нее и недоумевал: «Неужели это моя жена, умница, красавица, полная веселья и добра. Это уже не женщина, а божественный истукан. Или я уже старый балван»». Он ужин приготовил, на стол собрал. Но она от мясной пищи отказалась, хлебом и чаем разговелась.
- Володя, нам нужно с тобой поговорить и неприятную весть сообщить. Я в монастырь ухожу и монашкой Богу служить буду.
Володя задумчиво на нее глядел.
- Странная наша судьба, в молодости ты меня упрекала, что я постоянно сбегаю от тебя. А теперь все наоборот, ты уходишь от меня. Но жизнь-то почти прожита, и тяжка для меня такая перемена.
- Я ездила в монастырь «Иконы Божией Матери» и трудницей там была, вернулась назад, чтобы уладить все гражданские дела. Я уже не твоя жена, а богова невеста, и мне нужно получить развод.
- Галина, для меня это гадкий разворот. Что люди скажут? На старости лет сошли с ума.
- Володя, меня не интересует людская молва, у меня теперь жизнь другая, божественная. Завтра в сельский совет пойдем и все документы оформим.
- Пусть будет по-твоему. Изменить здесь что-либо я не могу.
- Я прошу тебя до моего отъезда детям ни чего не говорить. Пусть они останутся в неведении.
Утром к председателю сельского совета зашли и на стол заявление о расторжении брака положили. Он встал, заявление прочитал и от удивления чуть на стул не упал.
- Что случилось, уважаемые господа? Перестройка всех людей перебаламутила и до вас дошла.
- Перестройка здесь ни к чему. Мою супругу божественная петля настигла. Она в монастырь собралась уходить, и, увы, я не могу ей запретить. Вот и приходится позор терпеть.
Председатель больше ни о чем не стал расспрашивать. Свидетельство о расторжении брака оформил и с грустной улыбкой им вручил.
Галина недолго дома задержалась, сумку забрала и сказала:
- Прощай, Володя, – и на автобусную остановку ушла.
Володя в огромной квартире остался один. Он, как бешеный волк, по комнатам мотался. Зазвонил телефон. Борис на связи оказался.
- Папа, как дела? Мама из командировки приехала?
- Приехала и сразу навсегда от нас сбежала.
- Не понял? В чем суть?
-Да ты уж, сынок, не обессудь. В монастырь она ушла. Теперь у нее жизнь своя, божественная. – В трубке тишина.
- Папа, мы сейчас приедем к тебе. Ты никуда не уходи, будь в своей комнате.
Через полчаса Володя сыновей встретил и все им рассказал.
- Отец, коль случился такой скандал, - Борис разговор продолжил, - оставаться тебе здесь одному нельзя. По станичному праву молодой сын о родителях заботится и, как в станице водится, я беру тебя к себе. Места много, негоже тебе здесь оставаться одному, в тягости и нужде.
- Нет, дети мои, пока я двигаюсь, один в своей квартире поживу. На все лето внучат в гости приглашу и одиночество свое скрашу.
Володя на переезд в город не согласился, один в просторной квартире остался.
Галина утром прибыла в Целиноград, от вокзала до монастыря доехала, а он почти в центре города. К великолепному собору подошла. Высокое здание, на нем два многогранных купола, и на каждом позолоченная маковка. А к боку основного здания прижимается пристройка, на ней тоже маковка. По лестнице поднялась, в притвор зашла и просторный зал увидала. Там служба шла. Галина около иконы Божией Матери остановилась, помолилась, перекрестилась, прощения у сыновей за свои невольные грехи попросила. Службу до конца выстояла и в храм Александра Невского пошла.
А он по размеру небольшой. Обыкновенный крестьянский дом. Железная крыша, и маковка с крестом. Зашла помолилась, душой успокоилась, с мирской жизнью распростилась и в покои игуменьи направилась.
Высокая, статная женщина ее встретила. Из черного одеяния выделялось красивое лицо, лучистые глаза. Перед ней стояла Дамиана. Она просительницу на стул посадила, все документы ее просмотрела.
- Ваше желание уйти от мирской жизни в монастырь я уважаю, но сразу предупреждаю, что придется вначале послушницей быть, безропотно все работы выполнять и только после прохождения проверочного этапа к постригу приступить и сан монашки получить. Вы на такие трудности согласны?
- Да, матушка, я все прекрасно знаю и решения своего не меняю.
- Тогда идите в трапезную, пусть вас с дороги накормят, а затем в келью к другим послушницам определят и одежду выдадут.
Галина в монастырское сообщество вошла, все работы беспрекословно выполняла. Трудный путь послушницы, а, по сути, рабыни, одолела. В положенный срок постриг свершили и имя Архимия ей присвоили. Бывшая учительница детских душ, воспитательница и хранительница, из мирской жизни навсегда ушла. Но родная школа сохранила в своей памяти ее девичье имя.
Заканчивается век-людоед. Он был страшен и для молодых, пострадал и старый дед. Много народу погубил. Но жизнь не остановил. А в конце своего правления жителей страны перестройкой накрыл. В верхах страшная кутерьма, а внизу голод и разруха. Но народ надеется, что на смену осточертевшему социализму опять капитализм придет, всех обогреет, накормит.
Но у каждого процесса бытия есть своя светлая и темная сторона. И большинство пока светлой полосой очарованы, и пакости им еще не ведомы. Но скоро прозрение наступит, и опять заволнуется народ и будет с тоской вспоминать о старых добрых временах и в тоске на капитализм ворчать, какой страх. И так до бесконечности будет идти по закону человеческой глупости.
Род Нечаевых по мужской линии закончил свое существование. Инициативу перехватил род Гузовых. А дальше будет свое судьбоносное переплетение, как божественное творение.
ОГЛАВЛЕНИЕ
1 Великая степь и ее обитатели
2 Эпоха людоедства
3 Жестокая война и послевоенная разруха
4 Период застоя, или жизненного покоя
