кто-то и вообще окажется невиновным! Один уничтожал людей в лагерях, а другой погиб, спасая партизанку.
- Но перед этим, тот, который спасал и сам совершал убийства? А? Как такой вариант?
- Сравнят и узнают, чего достоин! Не тупи.
- Вот и пытаюсь вес греха и добрых дел определить! Сколько партизанок нужно спасти за тысячу сожженных евреев, к примеру?
- У нас не биржа – у греха нет курса! – начал злиться Андрей, -
Прощенья нет стреляющим в людей,
чтоб утвердить над кем-то превосходство!
Это отдельный грех – его простить нельзя.
- Погоди! – перешел на крик Волна, - А как же тогда равенство Оловянных религий? Ведь есть, как минимум, одна, утверждающая, что ее сторонники круче!
- Одна? – ухмыльнулся Израдец, - По-моему, любая обещает Рай лишь своим приверженцам.
- Не о том! Я о тех, кто исповедует религию одного народа, и утверждает, что только им доступен Рай. А все остальные – фигня из-под ногтей! И могут только… Да ничего не могут!
- Так уж сложилась в Олове у вас,
что мнит себя один другого лучше!
- Не люблю этого говорить, - ухмыльнулся демон, - Но серебристый прав: вы действительно считаете себя лучше других! Себя – лучше соседа. Какую-то близкую группу людей – лучше другой группы. Страну – лучше другой страны. И так далее. Не все, конечно, не все. Но очень многие! Есть и другие, кто все свое считает заведомо ущербным, убогим и обожествляет «прекрасное далеко».
- И что? Не будет грехом, считать свой народ избранным?
- Считать можешь, что угодно! Тут все зависит от глубины проникновения в проблему. От уровня греха зависит и уровень санкций.
Вот давай сопоставим с привычным для тебя Оловом: ты мог выйти среди дня на людную улицу и кричать, что ты - самый умный? Ну, теоретически? Мог! Единственное, что получил бы - снисходительные улыбки и сочувствие к больному человеку.
А попробуй сделать тоже, но в три часа ночи?! Заслуженное возмездие обведет глаза синеньким!
Теперь попробуй доказать исключительность, постреливая остальных. Тогда Справедливость прилетит к тебе кованым армейским сапогом и статьей Уголовного Кодекса. Согласен?
Вот и здесь похожая ситуация. Если просто думал, что самый-самый, то тебя всего-то пожурят! Ну, направят на какие-нибудь грязные работы в Меди…
- И в Раю нужно чистить сортиры… - тихо добавил Андрей.
- Во-во! А уж если доказывал избранность кулаками или пистолетом, тогда - welcome! - полечим в Больничке, - при последнем слове Израдец скорчил гримасу, адресованную Истинному, - Главное разобраться в нюансах, в каждой мелочи, в деталях.
- И что там в этих деталях?
- Я! – отмахнулся Израдец.
- Ну, хорошо, будем считать, что убедили. Но объясните, почему картина мироустройства, описанная в священных книгах, отличается от того, что я вижу?
- Не верно. Нет почти отличий,
Нюансы есть, многообразье форм…
- Ну, как же нет, когда есть! Нигде я не читал про Медь и Золото, а они…
- А что ты «читал»? Что знаешь? – Израдец поднял брови.
- Ну…
- Гну! Скажу тебе, что в паре площадей отсюда Медный Мир и остальные называют совсем иначе. Пройди еще дальше, и услышишь новые термины. Жаргоны это все. Местные. Это все слова, понимаешь? Слова. А суть…
- Да, понял я суть! Меня удивляет, что терминология и детали разнятся. Почему нельзя прийти к общему, если…
- О! – почти простонал Израдец, - Сейчас меня начнут во всем обвинять!
- Смотри, как начал извиваться шулер! – улыбнулся Истинный, -
Задел ты за живое Израдца.
Действительно же, есть вина Больнички
в картине искажения Миров.
Не получилось сделать всех благими,
для злых потребовался Мир-тюрьма.
Чтобы стократ усилить Справедливость,
желаньем Автора учреждено Ничто.
А Оловянный Мир – другим питанье,
И каждый заинтересован в вас.
Поэтому от времени начала,
идет за новых жителей борьба.
И из Больнички лезет зло и кривда,
желая совратить побольше душ,
чтоб после смерти к ним попали люди -
пополнили ужасный из Миров.
Пытались в Олове рассказывать мы правду,
но возникали парни Израдца,
и извращали сказанное нами,
сознанье перепутав у людей.
- К твоему сведению, я лично тут не причем! – вставил демон.
- Я твое имя - если это имя! –
назвал для образа, не более того.
- Верю, верю.
- Так вот, мы говорили людям Правду,
а представители Больнички – врали вам.
Мы снова доносили свои мысли,
но из Ничто не иссякала ложь!
Устали люди, перестали верить,
и нам, несущим Правду и Добро,
и представителям Больнички окаянной.
Запутались и онемели мы…
И тут случилось страшное – Наместник,
чье имя знаешь ты не хуже нас,
решает захватить Мир Оловянный,
и начинает обучать людей:
Он насаждает страшные обряды,
обычаи кровавые, войну!
Рисует Олову ужаснейших кумиров,
чудовищ возводя на пантеон.
И он нашел к сердцам людей дорогу,
Сказав, что главный в мире - человек!
Что надо жить, любя себя и только.
Богатство, власть – есть главный жизни смысл.
И в эту нездоровую систему,
усталый от учений верил люд.
Вот и итог тупых соревнований,
с Больничкой неоправданной борьбы…
Но Савриилу властвовать не дали -
«Олимп» низверг лихого в темноту!
Из всех Миров служители порядка,
сплотились против хитрости его.
Тогда я познакомился с Больничкой,
вернее, с представителем одним.
С сопливым и крикливым демоненком,
что до сих пор надоедает мне.
- Помню, помню, - улыбнулся Израдец, - А ты и тогда уже был лысый!
- Так вот, смогли низвергнуть Савриила,
но подлое учение его,
не просто вывести из оловянных мыслей.
Мы стали действовать – опять пошли в народ.
Теперь мы поступали аккуратно,
и больше не рубили сгоряча.
Мы трансформировали веры оловянных,
внедряя главные законы бытия.
И пусть немного разные догматы,
пускай традиций разных миллион –
от этого разнообразней люди,
от этого разнообразней Мир.
- Почему нельзя еще раз прийти и рассказать?
- Оставь религии в покое – мир прекрасен!
Ликуй, что можешь помогать друзьям.
А Вера – дело личное, родное
Согласие меж Богом и людьми.
- Как же так? Столько народа погибло в религиозных войнах, а вы… Ну, сделали бы что-нибудь, чтобы ни воевали люди друг с другом, споря, чья религия круче!
- Вы бы воевали из-за того, чей цвет кожи лучше. Чьи глаза круглее. Или чьи трусы симпатичнее. Найти повод набить друг другу морды, вы всегда умеете. Уважаю!
- К тому же, очень странные вы люди,
Смена конфессий оловянных - это кровь!
Штыком, дубиной или револьвером,
но непременно главное - война!
Обряды же совсем не бесполезны.
В них море энергетики людской!
За столько лет, от каждого по капле,
скопились силы мощных величин.
Любой обряд, направленный на радость,
на счастье, Справедливость и Добро,
есть мощное подспорье оловянным.
Традиций этих потерять нельзя!
Поэтому, прости, не прав ты в корне,
когда сказал: Религии все ложь.
Как раз могу я доказать другое:
Религии, все до одной правы!
Конечно, кроме тех… от Савриила.
Алексей все больше убеждался, что его попутчики знают далеко не все. Конечно, куда больше его самого, но все же в чем-то главном, основном - так же как и у оловянных - у них присутствует не знание, а вера. Вера в то, что где-то существует «Олимп», что он может… или чего-то не может. Вера в некие идеалы, правила. Видимо и им не доверяют всего. Каждому свой удел, свой уровень допуска.
- Верно мыслишь, - хмыкнул демон.
- Нет! Не совсем ты верно понял, что являет… - начал было возражать Андрей.
- Стоп! – резко вскрикнул Волна, останавливаясь.
- Что? – подпрыгнул от неожиданности Израдец.
- НИЧЕГО! Причем, совсем ничего! Дорога кончилась. Впереди - ничего…
Дороги, и правда, нет! Оборвалось и поле, и другие пейзажи. Словно шли по картине, но кто-то оторвал кусок. А под ним… пустота!
- А вот и знак, которого мы ждали.
Придется нам шагнуть теперь туда…
***
- Они идут! Сомкнуть ряды! – громко распорядился Михаил.
- Почему атакуют? – испугано шептал Рустам, прижимаясь к Антипу, - Неужели «Олимп» разрешил Войну?
- Потом будем рассуждать, сейчас время битвы! – могучие руки Ждана больно стиснули плечи приятелей.
Ближний палач раскатисто скомандовал:
- Вперед! И пусть начнется битва!
Горн всхлипнул боевым напевом, и мелодию подхватили другие трубы. Ударили барабаны, мерно отсчитывая шаги. Серебряные знамена раздулись в потоках встречного ветра. Центральные треугольники стражи тронулись на протозанщиков.
Гром поступи по шершавым камням. Сводящий с ума вой. Шаг - остановка. Шаг - остановка. Шаг… и саврииловцы широким фронтом бросились в бой!
Чудовища Израдца первыми приняли удар. Ползущие конечности по земле устремились на врага, но многорукая стража атаковала сверху. Прикосновения жалили, сводили судорогой уродливые тела, и воины больнички лопались, хлюпая и исчезая в смрадном дыме. На их места приходили следующие, но и их попытки дотянуться проваливались.
- В атаку! – громко выкрикнул Белый, подняв над головой палицу.
Казаки и ройцы сшиблись со стражниками на флангах. Михаил замахнулся дубиной по протянутым к нему перстам, но десятки казацких палиц уже врезали по опасным лапам. Отшибленные руки опустились вниз, и тут же ройские биты поразили стражников в головы. Треугольник ненадолго разорвался, но палач умело срастил пробоину, тасуя подчиненных как дешевый расходный материал.
В тесноте боя трудно замахнуться – люди начали промахиваться. Деревянное оружие пролетало рядом с целью, руки по инерции опускались, открывая лица, и стражники хищно впивались в них. Живые гибли с криками отчаяния, опускаясь под ноги сражающимся. Казаки, уже умиравшие однажды, уходили с проклятьями в адрес Савриила, не оставляя на поле «коробочек».
Медные ополченцы трусливо шарахались по сторонам. У одного сдали нервы и, отчаянно вскрикнув, человек бросился наутек. Другие, застыв на мгновение, побежали следом, оставляя дубины на поле боя. Казаки и ройцы, ослабленные предательством добровольцев, вынуждены отступить.
Купол помутнел, словно запотевая. Солнце почти скрылось: чуть желтоватый шар пытался прорезать молочную дымку, но без особого успеха. Фронт искривился. Центр еще держался благодаря огромному количеству монстров, но их ряды редели с ошеломляющей скоростью. Фланги, обессиленные бегством ополчения, вынуждены отходить - казаки и ройцы сражались изо всех сил, но шаг за шагом отступали в сторону Собора.
- Ерунда какая-то! – перекрикивая шум боя, заявил Михаил. – Чего ради черти дохнут? Их же рано или поздно всех перебьют!
- Им команды другой не дали, вот и прут бездумно, - откликнулся Антип, отбивая очередную пару рук, - К тому же, они домой возвращаются, чего им бояться?
Харалуги смогли, наконец, оценить обстановку. Высоко подняв черные знамена, чудища просвистели новый приказ: теперь корявые пальцы воинов ползали не только по земле, но старались подниматься выше, дотягиваться до колен стражников. Антип увидел, как змеевидные персты одного солдата вонзились в ногу противника и черными пиявками разбежались под кожей, вгрызлись в плоть и вырвались наружу, с хлюпаньем, разрывая мышцы. Стражник грохнулся на землю, но и опасные руки успели прикоснуться к врагу. Воины Ничто не перестали дохнуть, но научились прихватывать с собой стражников.
Протозанщики продолжили отступать: еще несколько шагов и саврииловцы смогут атаковать монстров Израдца с флангов. Ударив с трех сторон, они
