дающей право бесплатно учиться, были до безобразия диковаты. Не отличалось культурой их поведение в первые дни пребывания вдали от родных хижин, не было оно лучше и в конце. Всегда эти маслянисто-чёрные, белозубые хлопчики с выпученными карими глазами выделялись поведением, будто бросали вызов обществу.
Но в нашем случае эти шоколадные индивидуумы качественно отличались от своих когдатошних континентально-племенных собратьев. Чувствовалась у этих ребят культура и сдержанность. Окружала их некая печать волнующей ум и сердце таинственности незримой аурой.
Загадка раскрылась быстро: тайну раскрыла работница санатория, техничка, те необходимо-незаменимые люди кто всегда владеет полной информацией. Таинственные негроиды оказались кубинцами-студентами. Выросшие и созревшие, как ананасы и бананы, под щедрым кубинско-карибским солнцем, они, словно инопланетяне, притягивали к себе общее внимание: ни с кем не заводили знакомств, держались друг друга и всюду ходили одной дружной компанией.
10
Живя в любой местности, пусть и малонаселённой, быть свободным полностью от встреч с населением нельзя. Тонкие нити связывают души, сознание, сердца и тела.
- Мэт, спорим, не пригласишь кубинку на танец? – подкатила с провокационным вопросом Света, однокурсница, острая на язык в повседневности и даже во сне.
- Какую? – включился Игорь, то же однокурсник.
- Вон ту, - поддерживает разговор Галя, обычно слово из неё тянуть надо, а тут разговорилась. – Ту, пришедшую в красочном платье.
И впрямь, среди своих товарищей, одетых в джинсы и яркие футболки, выделялась она девушка. Давно заметил, ничто не делает девушку привлекательней в сексуальном плане, как платье. Не фальшь обтягивающих ноги брюк и узкая кофточка или футболка, дабы чётче подчеркнуть природные девичьи прелести. Эта кубинка выделялась платьем с узкими бретельками на загорелых плечах и цветом волос. Я внимательно присмотрелся к девушке, перевёл взгляд на её сопровождающих. Лица хлопчиков напряглись: они почувствовали, разговор идёт о них. Снова перевожу взгляд на кубинку в платье. Она почувствовала его и мило улыбнулась. Поправила правой рукой бретельку. Жест её вызвал отклик в моём молодом организме, что-то внутри всколыхнулось. Я наклонил голову и приложил правую руку к сердцу.
- Ты гляди, Мэт, - сообразила Света, всегда соображающая быстро и не всегда к месту, - она тебе даже знак дала! Заметил? – Светка обернулась на нашу группу. – Все видели?
Незаметно приблизился Женька, неотразимый красавец и ловелас, что подтверждалось исключительно его словами.
- Идёшь навстречу судьбе, Матвей? Или я таки испытаю удачу.
Протягиваю руку в сторону кубинской компании.
- Испытай.
Вклинилась Галя:
- Что, так сразу и сдался, да, Мэт.
Пожимаю равнодушно плечами, следя за кубинкой в платье.
Галя расплылась в улыбке.
- Женя, дерзай! – подначивает его Галя, - покажи нам всем каков ты на самом деле, а то одни байки сыплешь нам в уши.
Женьку начали подзадоривать все наши скопом, мол, чего ждёшь, рви молнии и ширинку на брюках. Женька ретировался не сразу, он самовлюблённым фавном покрасовался и произнёс:
- Я вчера познакомился с одной девочкой, просто мицес! Фигурка, талия, груди!
Я рассмеялся.
- Не свисти.
Женька улыбнулся.
- Откажет кубиночка тебе, так и быть, я попытаю счастья. Посмотрим на чьей стороне богиня любви.
Вмешивается Светка.
- Эта та, чьим именем назвали интересные болезни? Жень, ты хвастался, что…
- Вранье! – открестился Женька. – Завистники болтают всякое. Матвей, идёшь?
Ещё ничего для себя не решил. Не отвечаю, человека узнают по поступкам. Молоть языком – привилегия Женьки. Он сам говорит: языком чесать не мешки ворочать.
Преодолевая слабость в ногах, они будто стали ватными и коленки перестали сгибаться, иду к группе кубинцев. Подхожу к той, что своим платьем слепила меня издалека и лишила сил. Площадка для танцев небольшая, метров двадцати диаметром. Это расстояние, показалось, я прошёл так долго, мне всё время чудилось она только увеличивается в плоскости. Да ещё доски будто магнитом притягивают ноги, не позволяют переставлять свободно туфли, держа подошву крепким хватом. И скрипели доски изрядно, скрипом нещадно перекрывая рвущуюся из крупных колонок музыку.
Всё-таки ТКСН большой выдумщик, проказник и организатор каверз; пока я на негнущихся ногах шёл по крашеным в коричневую краску доскам, он сидел в кресле, сучил ножками от радости, тёр ладошками, хихикал от удовольствия.
Цель достигнута: стою перед кубинкой и понимаю – ослеп. Образно. Стою и не вижу никого вокруг, кроме неё, не видел, как танцующие пары прекратили кривляться под музыку и уставились на нас. Помимо зрения, пропал слух: пропала музыка, голоса; в моих ушах импульсивно отсчитывался пульс биенья сердца. Наверное, я выглядел глупо.
Кубинка глазами янтарно-медового цвета смотрит на меня. Глаза широко раскрыты. На лице застыла радостная улыбка.
Всегда ругаю себя за нерешительность в первые минуты общения с незнакомой девушкой; необъяснимо почему, всегда говорю первые фразы на немецком языке. Я не знаток языка Гёте и Шиллера, в школе изучал аглицкий. Немецкий изучал по самоучителю. Прочитав в школе «Фауста» в переводе Пастернака загорелся прочесть это полюбившееся произведение на языке оригинала. Далеко продвинуться в изучении не удалось, поэтому перечитываю поэму Гёте на языке Пушкина и Толстого, родного и любимого.
Так и на этот раз. Всё по плану ТКСН.
- Извините, либен фройляйн, мы тут с друзьями… - начинаю и прерываюсь, видя округлившиеся красивые глаза кубинки.
Привычным жестом хлопаю себя по лбу и продолжаю по-польски:
- Пшепрашам, пани! Я…
Сыграть на скрипке чувств свою партию не вышло. Кубинка обрывает меня, обволакивая бархатным голосом:
- Извините, я прилично говорю по-русски.
- Надо же, какая удача! – восклицаю в ответ, - я тоже сносно говорю по-русски!
Мы рассмеялись. Послышался смех товарищей кубинки. Мы смотрели с девушкой друг на друга, будто были знакомы Вечность.
- Анна! – протягивает руку девушка.
Беру нежно пальцами тёплую ладошку, подношу к губам и целую.
- Матвей. Можно Мэт.
В дальновидности ТКСН нельзя отказать. Машинально пожимаю руки друзьям Анны и представляюсь:
- Матвей! Можно Мэт…
- Аня, - обращаюсь к девушке. – Можно пригласить вас танец?
Неловкость первых минут исчезла. Пропала скованность.
- Можно, Матвей.
Аня берёт меня за руку. Выходим на площадку. Под обстрелом глаз танцующих стоим и острые стрелы взглядов летят в нас и отскакивают от радости, пленившей нас.
- Почему – Аня?
- Родители преподают русский язык дома. Учились в Москве. Назвали Анной, - Аня замолчала. – Наверно в честь Анны Карениной. Родителям сильно нравится творчество Льва Толстого.
- Ты хочешь погибнуть под колёсами поезда? – шутливо интересуюсь у Ани.
- Наоборот, хочу прожить долго. Имя Анна мне самой очень нравится.
- Оно тебе очень идёт.
- Спасибо!
Аня улыбается той самой улыбкой, от которой всегда мало в груди воздуха.
- За нами наблюдают, Матвей.
- Чувствую спиной, - признаюсь и говорю: - Уши горят, просто не высказать как.
Аня помолчала.
- Почему назвался вторым именем – Мэт?
Прижимаю Аню ближе, музыка из бойкой зазвучала немного медленнее.
- Есть евангелист Матвей. По-английски – Мэтью.
Аня удивляется.
- При чём тут английский?
- Будет время, расскажу.
- Обязательно будет, - уверенно обещает Аня.
Зазвучала медленная композиция «Скорпионс». Аня закинула руки мне на плечи, прижалась, положила голову на плечо. Закрыла глаза. Топтание на месте сложно назвать танцем, но тогда всё именно так и называлось. Смотрю на её симпатичное лицо, любуюсь его чертами. В какой-то момент дерзнул, - думаю, поторопил событие ТКСН, - коснулся губами носа Ани. Она открывает глаза и подставляет губы.
- Так лучше…
Никогда не целовал иностранок. Ни до, ни после. Так сложилась жизнь. Аня была первой и последней, потому так и осталась сидеть в сердце эта заноза ещё по одной причине. Позже раскрою тайну. А в ту минуту мы не танцевали. Целовались. Послышался свист и хлопки. Мы с трудом оторвались друг от друга.
- Пойдём! – азартно вскрикивает Аня, хватаем за руку и тащит за собой.
- Пойдём! – следую за ней.
Один умный человек не без подсказки ТКСН однажды произнёс: - В жизни происходят те события, которые должны случиться.
Случилось, что должно было быть.
11
Мы углубились в загадочную ночную темень, в ней ветер шептался с вечностью и звёздами в кронах деревьев. Там взволнованно шумела побеспокоенная листва, там травы под нашими телами были мягче пуховых перин.
Безусловно, ТКСН предусмотрел многие мелочи: пение сверчков и ночных птиц, еле слышную перекличку далёких поездов, движимые ветерком ветви, звёзд, заинтересованно подглядывающих за нами, доносившуюся в тёмную даль музыку с танцплощадки из «Зелёной рощи».
С упоением, взасос мы целовались в пути, пропуская мимо себя окружающее нас. Полянка под дубом отыскалась сама по себе, это тоже предусмотрел ТКСН, вывел на неё и уложил на низкий бархат ковра зелёной травы.
Друг против друга, - не соперники, пока не любовники, - лежали и тяжело дышали.
- Прошу, Матвей, без спешки, - просит Аня. – Побережём себя.
Затем моментально пробежалась пальцами по пуговицам спереди платья. Оно колоколом опустилось на траву. Нагие груди Ани цвета светлой охры блестели, приковав мой взгляд. Аня тихо улыбалась, свободно опустив руки по бокам. «Всё же она разбавленная мулатка. Сильно разбавленная европейской кровью, - пролетело в моей голове, поднималось всё, что можно, и давление, вслед за ним естество, и росло движение крови. – И очень аппетитная». Маленький белый треугольник ткани спереди едва прикрывал самое притягательное место на её теле. Тоненькие резинки обнимали смуглое тело. Аня положила руку на белый треугольник.
- Помоги снять.
Помимо чего-то неуловимого присутствовало что-то ещё, необъяснимое человеческим языком, то чего нет ни в русском, ни в испанском языках.
Опускаюсь на колени, внутри бушует вулкан, готовый взорваться, брюки ниже пояса давно малы и тесны, приближаю лицо к девичьему животу, трусь им, едва прикасаясь к телу губами. Аня что-то шепчет на испанском. Завожу пальцы под резинку трусиков. Пальцы подрагивают, медленно опускаю резинку ниже колен. Аня вздрагивает. Кладёт руки мне на затылок. Прижимает голову к лону.
Понимаю ТКСН, сверху всегда удобно в любом деле: ты контролируешь ситуацию – валю Аню на траву. Она крепко обхватывает меня ногами и крепко сжимает. Полными горячими губами Аня сосёт мою мочку, дышит носом, горячий щекочет ухо. Вхожу в горячее тело. Аня выгибается спиной, экспрессивно шепчет по-испански. Затем продолжает по-русски:
- Ещё, Матиас, ещё… Томате ту тьемпо… Не спеши…
12
Также страстно шептала и Марина, когда
