Ленинакан.
Он открыл глаза, прислушался. Поезд стремительно мчался сквозь ночь. В вагоне выключили электричество, и только яркий лунный свет просачивался в окна. Он встал, переступил через храпевшего чубатого парня, который так и не удосужился подняться на свою полку. Стал пробираться в конец вагона, где светилась одна единственная лампочка. Там кто-то не спал. В проходе везде валялись пьяные призывники. Он раздвигал их ногами; призывники недовольно ворчали во сне, но вставать упорно не хотели. "Странные люди! — подумал он. — И чего они лежат на грязном холодном полу? У каждого имеется свое законное место и там намного удобнее спать?.." Будников наконец добрался до последнего купе.
Там за столиком сидела Вероника и раскладывала гадальные карты. Это было так неожиданно! Как она оказалась в этом поезде? Будников присел рядом.
— Тебе тоже не спится? — спросил он?
— Тс-с, не мешай! — она приложила палец к губам. — Видишь, я занимаюсь важным делом.
— А что ты делаешь?
— Тайменя делю на части.
Будников очень удивился: "Вот это новость! А про тайменя-то как она узнала? Неужели Пашка проболтался?"
— Так я же его еще не поймал! — пытался объяснить он, но Вероника строго посмотрела и пригрозила пальцем:
— Ничего, поймаешь! Здесь главное, правильно его разделить. Чтобы никому не было обидно.
Ну что же, вполне логично! Только...
— Никому? — переспросил он. — А где они все? Что-то я никого здесь не вижу.
— Ну как же, — сказала Вероника, — вот же они: Вот король, вот джокер, а вот и четыре дамы... Ты, Гена, как маленький! Тебе бы повзрослеть, и тогда ты их всех увидишь. Вот, например, король. Это Пашка. Ему я уже выделила три килограмма.
— А почему только три?
— Но ты же сам ему три килограмма обещал. И потом, у него три сестры: Ольга, Вера и Надежда — по килограмму каждой! По-моему это справедливо!
— Ну хорошо! — согласился он. — А дальше?
— А дальше, Гена, как карта ляжет! Вот даме бубновой я бы совсем маленький кусочек отрезала. Ей и этого достаточно.
— А дама бубновая у нас кто?
— Верочка Панова. А то ты сам не знаешь! Червонная, это я, крестовая — Нина... Тут есть еще пиковая дама, но с этой пока ничего не ясно. Гена, она меня больше всего тревожит!
— Ты говорила, там есть еще джокер! — напомнил Будников.
— Есть. Тоже мутная личность! Но джокера я беру на себя. Я не позволю, чтобы ему что-то досталось. С мужчинами намного легче справиться, правда ведь, милый? Другое дело — женщины! Здесь все зависит от того, как карта ляжет!.. Ты иди, Геныч, иди... Да проснись же ты наконец!..
* * *
— Вставай, Геныч, вставай! Да проснись же ты наконец!
Будников протер глаза.
— Что случилось, почему такой шум?.. — сознание возвращалось медленно, странный сон не хотел его отпускать.
— Ты посмотри в окно. Там горы!.. Настоящие Кавказские горы!
Перед ним стоял возбужденный Пашка Анохин и настойчиво теребил за плечо. Будников поднял голову, осмотрелся:
— А где остальной народ? Где этот, с чубом?
— Многие вышли еще утром. И тот, что с чубом, тоже! Они все сошли в Грузии. Была большая станция, но я не стал тебя будить. Извини, ты слишком крепко спал! Теперь наш вагон почти пустой и мы едем в Ленинакан. Представляешь? Мы будем служить в Армении, почти у самой границы. Говорят, Ленинакан находится в двух километрах от Турции. Но ты посмотри, какие горы!..
Пашка уселся за столиком в проходе и уставился в окно. А там действительно открывалась потрясающая панорама. Поезд шел по железной дороге, проложенной по краю грандиозного уступа, за которым начиналась бездна. Поскольку в вагонное окно край уступа не просматривался, создавалось впечатление, что состав летит по воздуху. И лишь перестук колес на стыках напоминал, что внизу под вагонами имеется твердая основа. За окном на переднем плане находилось глубокое ущелье, в котором хорошо просматривалось подножье колоссального горного массива, уходящего в небо многочисленными снежными вершинами. И все это великолепие медленно проплывало мимо восторженных глаз новобранцев, впервые увидевших Кавказ.
Но надвигался вечер, стало темнеть. А ночь в горах наступает быстро! И вот уже поезд мчится в полной темноте. В вагоне включили освещение и началась суматоха. Это появился офицер из сопровождающих. Он оповестил, что скоро поезд прибудет на конечную станцию и всем нужно приготовиться. Дальше последовала подробная инструкция. Как нужно выходить из вагонов, где будет построение... Что можно делать, а чего делать категорически нельзя!.. За окнами появились первые огни, освещающие перрон — состав с новобранцами прибыл в Ленинакан.
Их всех построили на перроне и проверили по списку. Новобранцев оказалось довольно много — сотни две, не меньше. Все были одеты по зимнему: в шапках-ушанках, телогрейках или старых поношенных пальто. В одежде, непривычной для этих мест. У каждого старенький потрепанный чемоданчик в руках или рюкзачок за плечами. Все на выброс! Команда еще та — больше похожи на военнопленных! А им еще предстояло пройти в таком виде по центральной улице мимо толпы любопытных зевак. Они шли нестройными рядами по вечернему Ленинакану, разглядывали необычную архитектуру строений этого старинного города. Толпа смеялась, на них показывали пальцами. Слышались выкрики с непристойными предложениями. Казалось, весь город вышел посмотреть на эту странную процессию.
— За что они нас так не любят? — спросил Пашка. — Что мы им такого сделали? Ты только посмотри, они же потешаются над нами!.. С тех пор, как они вышли из поезда, Пашка не отходил от Будникова ни на шаг.
— Дикари, не бери в голову! — ответил Геныч. Ему тоже не понравилось такое отношение со стороны местного населения. Да! Они все одеты в старое, изношенное и выглядят наверное смешно! Но это же можно понять! Люди в России никогда не выделялись большим достатком, поэтому посылать в армию своих сыновей в хорошей добротной одежде в семье считалось верхом расточительности. Все равно это потом выбрасывалось и сжигалось. Будь они побогаче, как скажем те же армяне, возможно их взгляды и поменялись бы. Но они такими не были. Как ни странно, но русские в нашей огромной многонациональной стране были почему-то самыми бедными... Однако эти парни приехали в Ленинакан не просто так, они прибыли сюда выполнять свой воинский долг. Местному населению следовало бы проявить уважение!
Этому печальному маршу, казалось, не будет конца. Похоже их собирались провести по всему городу. Призывники уже порядком устали, к тому же сегодня днем их забыли покормить... Почему нельзя было просто посадить в автобусы и без лишних проблем довезти до места назначения? Геныч размышлял и удивлялся тому, насколько бездарно были организованы все мероприятия, связанные с призывом в армию. Неужели такое происходит по всей стране?.. Рядом, понуро опустив голову, шел Пашка Анохин, и Геныч чувствовал: он думает о том же.
Но вот улицы закончились и колонна очутилась в полной темноте. Теперь их вели по неосвещенной дороге, которая стала круто заворачивать вверх.
— Куда нас ведут? — спросил Пашка. — Здесь же ничего не видно и холод ужасный! Даже у нас в Саратове было теплее.
— А здесь горы, — сказал идущий рядом сержант. — Чем выше в горы, тем ниже температура. Сейчас мы находимся на высоте двух тысяч метров. Привыкай, салага, ночью будет намного холоднее!
— А долго нам еще идти?
— Уже скоро! Тут имеется старая крепость, вас ведут туда.
— Ого! — сказал кто-то. — Пацаны, мы будем служить в крепости!
— Не раскатывай губы, — усмехнулся сержант. — Вы там проведете только ночь. А утром вас всех развезут по разным воинским частям. Вот тогда и начнется настоящая служба! В части каждому выдадут обмундирование и вы станете солдатами. А пока вы никто!..
А между тем голова колонны уже заходила на территорию крепости. Их разместили в просторном помещении с голыми мрачными стенами и высокими сводчатыми потолками.
— Это и есть крепость? — разочарованно произнес Пашка.
— А что тебя не устраивает? — спросил сержант. — Ты посмотри какие здесь окна.
Окна впечатляли! Они были узкие, с внушительными откосами, по которым легко можно понять, насколько толстые здесь стены. Никак не меньше метра! По сути, это были бойницы. Теперь сомневаться не приходилось — они действительно находятся в старинной крепости. Но...
— Здесь же невозможно жить! — сказал кто-то. Мы словно находимся в каменном мешке. Здесь даже отопление не работает. Как вы тут живете?
— А мы живем не здесь, — сказал сержант. — Наш гарнизон находится за стенами этой крепости. Там у нас казармы. А в крепости, скажу вам по секрету, находятся военные склады. А вот это помещение вроде как перевалочный пункт. Вы не волнуйтесь — не замерзнете! Здесь еще никто не замерзал. Главное, дышите поактивней и дверь на улицу не открывайте. Глядишь, к утру и согреетесь. Кстати, пацаны, вы тут поосторожней. Здесь могут быть вши!
Да-а, обрадовал!.. Мало того, что здесь дикий холод, так еще и вши! А жрать-то как хочется!.. Геныч осмотрел помещение: На холодном каменном полу стояли двухъярусные железные кровати с матрасами. Их было не так и много — на двести человек уж точно не хватит! Но, похоже, и не было предусмотрено, чтобы на них еще и спали. Постельного белья не было. Да и как уснуть, когда такая холодрыга!.. Наиболее предприимчивые ребята уже заняли все верхние места и теперь возлежали на матрасах, посматривая на остальных свысока. Наверху было теплее. О том, что в матрасах могут быть вши, они не догадывались.
Генычу с Пашкой досталось место внизу рядом с окном. Они осторожно свернули свой матрас и отодвинули его в сторону — от греха подальше! Сами сели на голую панцирную сетку. Они уже понимали, этой ночью им спать не придется. Интересно, принесут сегодня хоть какую-нибудь еду? Спросить бы у сержанта, но он куда-то исчез. Наверное ушел в свои казармы.
— Ну, теперь мы отобьемся от любого врага! — сострил Пашка. — С такими-то стенами!
— Конечно отобьемся! — невозмутимо ответил Будников. — Вот только поужинаем и отобьемся! Еще бы знать, когда принесут этот ужин? И принесут ли его вообще?
Но шутка шуткой, а кушать хочется! Только про них похоже совсем забыли... Хотя нет, не забыли! Вон у входа появилась группа солдат во главе с тем самым сержантом, который сопровождал их до крепости. Что-то объясняют призывникам. Берут у них рюкзаки, проверяют, копаются... Что они там хотят найти? Будникову это не понравилось, он стал наблюдать.
Вот сержант проверил содержимое рюкзака, нашел какую-то вещь и сунул себе в карман.
— Сволочи! — сказал Пашка. — Они же в открытую грабят нас!
— Сам вижу! — процедил Будников и встал с кровати. Медленно подошел к сержанту, положил руку ему на плечо.
— Верни назад!
— Сержант с удивлением оглянулся:
— Что такое? Кто-то что-то сказал, или мне послышалось?.. — он говорил нарочито громко, чтобы привлечь внимание своих товарищей. И те, мгновенно оценив ситуацию,
