слишком широкими полосами ткани. Всё это великолепие дополнял массивный, очень простой браслет из белого металла.
— Ну, где эта наша новая подруга? Где ты её прячешь, Марик?
— Никто меня не прячет. Просто увлеклась прекрасными рисунками и не сразу услышала, «как вы пришли», — спокойно сказала Вера, выходя из Юркиной комнаты. И скромно так представилась: — Вера.
Если подруги выглядели как сказочные обольстительницы, каким-то колдовством занесенные в обычную московскую квартиру, то Верочка выглядела белокурой феей из совсем другой сказки. Простое светло-синее длинное закрытое платье. Серебряная цепочка и серёжки. Всё! Правда, сзади платье имело глубокий вырез до талии.
Контраст был разительным. Девчонки расцеловались с этой феей и мигом затормошили её, завертели и напрочь ликвидировали то скромное величие, что она на себя напустила.
— Верка, не корчи из себя Олдри Хепбёрн. Ты красивее! Правда ребята? Ну, умна! Своя в доску! Все парни - твои. Погоди, они ещё передерутся за тебя. Не боись, мы шутим. Ребята, распаковали там? Давайте всё на стол. Ещё Старый год проводить надо. Вер, ты кто? Студентка? Аспирантка! О, у нас тут человек науки! - обычная праздничная кутерьма.
Я внимательно контролировал Веру сквозь шквал помех. Несколько раз удалось приобнять, провести рукой по голой коже. Нет здесь этой её пугающей "храбрости от противного". Ей тут хорошо и нет страхов, совсем нет. Ура! Пока что. А Юрка прямо приклеился взглядом к Вере. Отлично! Проводили Старый год. Прослушали звон курантов и подняли тост за Новый. Вера искренне удивлялась: никто не бы пьян, разве что чуть-чуть навеселе. Шампанское было самым крепким напитком. В этой компании молодых интеллектуалов умели веселиться на трезвую (или почти трезвую) голову. Так необычно для студенческого сабантуя! Правильно: пальчик во рту, очки меньше глаз. Выключили свет, и комната осветилась только ёлочной гирляндой. А через несколько минут после боя кремлёвских часов вдруг стали сами собой зажигаться разноцветным пламенем свечи: в самых разных местах. Верин профессиональный сюрприз. Кто-то включил магнитофон. Юра пригласил Веру. Он еле дождался, пока начнутся танцы. Антон обнял Наташу. А меня притянула к себе Леночка, по которой я, честно говоря, соскучился. Это были не такие "вродебытанцы", где никто не умеет танцевать, да и места нет, поэтому либо дергаются каждый сам по себе, либо тискают друг дружку в парах. При этом строят постные рожи во имя благопристойности. А когда набираются до освинения... Не будем о печальном. У нас было иначе. Мы медленно кружились, обнявшись, под негромкие знойные мелодии. Целовались, ласкали друг друга спокойно. Открытая, чистая, человеческая чувственность.
Мы с Леной остановились. Она чуть отошла от меня, чтобы не мешать. А я отстроился от помех и вслушался в Веру. Дыхание, сердце и звуки движений. Ничего, что я мог бы интерпретировать, как страх. Они с Юрой танцевали, обнявшись. Его рука нежно гладила её обнажённую спину. Им было хорошо вдвоём. Я протянул руку Лене.
— Иди ко мне, подружка.
— Всё в порядке?
— Пока всё идёт как надо. Поцелуй меня.
Антон с Наташей тоже целовались. Её удивительное платье не мешало ни взглядам, ни ласкам. Но Антону этого показалось мало. Он обнаружил застёжку на шее. Еле слышный щелчок, и бархатные ленты упали. Наташа расхохоталась и попыталась вернуть их на место. Антон поймал её руки.
— Так тебе лучше.
— Наташ, тебе так и вправду больше идёт. — авторитетно заявила Лена.
— А если ещё меньше, то ещё больше! — сказал Антон.
Ещё щелчок, тяжёлый бархат упал на пол, и Наташа предстала во всём своём хохочущем великолепии. Я вполне полагался на слух, но всё же оглянулся - как раз в тот момент, когда дверь в Юркину комнату закрывалась.
— Марк, ты к ней?
— Да. Последний сеанс.
— Можно посмотреть?
— Но без малейшего шума.
Юра не спал. Приподнявшись на локте, он любовался безмятежно посапывающей носиком Верой. Я предостерёг его жестом: ни звука! Взял его руку, слегка встряхнул, заставляя расслабиться, и этой его рукой медленно и плавно провёл по телу девушки. Следом шла моя рука. Так повторил несколько раз, а потом тихо заговорил. Юра слушал очень внимательно, запоминал. Снова его рукой произвёл пассы, показывая, каким должно быть это движение. Потом наклонился к самому его уху и очень тихо прошептал:
— Повторишь, когда она только начнёт просыпаться. А потом обязательно полюби её ещё раз.
Когда в четыре часа дня ребята собрались расходиться по домам и уже стояли в прихожей, Вера, не отпуская руку моего кузена (в другой он держал её сумку), дотянулась до меня и звонко чмокнула в щёку.
— Марик, я простила её!
— Тогда я за тебя совершенно спокоен.
Чета Левитан вернулась около семи вечера. Тётя Рая восхитилась ёлкой, а потом, обойдя и обозрев своё жилище, с величайшим удивлением воскликнула:
- Маричек! Ты весь праздник проскучал тут один?!
Продолжение следует.
