два раза в год регулировать механизм вот этими винтиками вы тем более не стали? Ах, Ольга Ивановна! Поленились? Давно в таком состоянии я механизмов не встречал… Кое-что придётся поменять… Уплотнение обязательно надо обновить! Кое-что подрегулировать… Я всё сделаю, Ольга Ивановна. Не волнуйтесь, это не так уж дорого!
– Да? – испугалась от неожиданности хозяйка, но решилась уточнить. – А Настенька обещала, будто всё бесплатно…
– Дорогая Ольга Ивановна! Я действительно всё сделаю за счет фирмы! То есть, бесплатно для вас! Но это касается лишь самой работы, а фурнитуру, всякие уплотнители, специальную смазку, устойчивую к жаре и морозу, нам самим приходится покупать! Так что, вы уж не взыщите! Не можем же мы работать себе в убыток! Вы ведь понимаете?
– Да, да! Конечно! – сникла хозяйка.
– Ольга Ивановна! А другие окна мне покажите?
– Да, да! Еще два окна и дверь… Дверь на балкон! Пойдёмте…
Сергей солидно перемещался по квартире. Осмотрел остальное хозяйство, со вкусом распахивал настежь окна, а, закрывая их, с особым удовольствием разглядывал уплотнения и видимые части металлических механизмов.
– Всё понятно! Везде сильно запущено! Где бы мне, Ольга Ивановна, присесть, чтобы составить договор?
– Договор? А зачем нужен договор? – растерялась сбитая с толку хозяйка.
– Ну, как же! – уверенно стал объяснять мастер. – Я сейчас всё, что необходимо исправить, запишу в договоре, калькуляцию произведу, вы подпишете, а потом придет мастер и всё быстренько исправит.
– Мастер? – удивилась Ольга Ивановна. – А разве не вы, Сергей, будете это делать? Говорили, будто сейчас всё и исправите…
– Ну, что вы, Ольга Ивановна! – снисходительно пропел Сергей. – Я только объем работ установил, договор составлю и еще половину суммы с вас в качестве предоплаты обязан получить! Так что? Вы согласны? Тогда я пишу?
– А сколько же это будет стоить? – совсем расстроилась хозяйка. – Говорили бесплатно… – продолжала она расстроенно мямлить.
– Дорогая Ольга Ивановна, пока не знаю! Я сейчас всё подсчитаю и сразу вас ознакомлю! Согласны? Вам еще и десятипроцентная скидка положена! Ведь вы пенсионерка!
– Да, да! – обреченно промолвила женщина. – Да, да, считайте, пожалуйста…
3.
В это время в тесноватую кухоньку вдавился рослый офицер в черной форме полиции, заслонив собой большую часть пространства:
– Мама, здравствуй! А я сразу не понял, зачем дверь открыта… Зову тебя из прихожки, зову, а ответа нет! Я рядом проезжал, вот и заскочил! Может, покормишь заодно?
– Ой, Федя! Опять ты меня напугал… Никак не привыкну к этой страшной форме твоей! Прямо Штирлиц в черном мундире! Настоящее гестапо!
– Мама! Ну, какое гестапо? Ты как скажешь! Да и не надо честным людям полицию бояться!
– Ой, Феденька! Народ-то думает иначе. Не зря ведь отец, пока был жив, тебя отговаривал от такой службы…
– Хорошо, мама! Я помню, но сейчас нам об этом поздно говорить!
– Давай, давай, раздевайся, сынок! Сейчас пообедаем! Вот только Сергей свои дела закончит!
– А я-то думаю, кто это к нам, такой важный, в гости пожаловал? – зычно осведомился сын, обращаясь к Сергею, но тот, странно замельтешивший поначалу, ничего не ответил, продолжая деловито заполнять свои бумаги.
Фёдор заглянул в них через голову гостя и вслух прочитал название: «Договор на выполнение работ…».
– Подумать только! – удивился он. – Мать, объясни мне, зачем здесь гость, такой неразговорчивый, бумагу переводит? Не здоровается, не представляется, объяснений не даёт! Кто он, наконец?
– Ой, сынок! Это Сергей! Он тут что-то с нашими окнами делает…
– Как это – что-то делает? – засмеялся сын. – Не понимаю! Это ты его вызывала?
– Ну, Фёдор! Ты меня прямо допрашивать стал, будто я в чём-то виновата! Он мастер из фирмы… По телефону к нам пришёл… Они говорили будто всё сделают бесплатно, я и согласилась, а теперь деньги какие-то придется платить… Уж не знаю, сколько… И еще кто-то должен потом прийти, чтобы регулировать…
– Ах, вон оно как? И, конечно же, предоплата нужна! Очень интересно! А мне очень интересно, хотя бы потому, что пострадавшие об этом в массовом порядке заявляют! Стало быть, предоплатой довольствуешься, Серёжа? – слегка обрадовался сын, разобравшись в криминальной схеме. – А ну-ка, мастер, документики покажите! – теперь голос сына звучал повелительно-угрожающе.
– Ваша мать с ними уже знакомилась, а я очень тороплюсь! Вот, она договор сейчас подпишет, и я уйду! Не волнуйтесь так! Обедать вам я не помешаю!
– Послушай, мастер! После подобного объяснения у меня уже на тебя разыгрался аппетит! И если я попросил документы, значит надо сразу показать всё, что имеется! Пока я ненароком вашу мать не вспомнил!
– А по какому, собственно, праву, вы так со мной разговариваете? Или полицейская форма даёт вам право на любые беззакония?
– Ух, ты! Мне столь высокий слог даже понравился! Пусть ты, такой шустрый, но не надо уходить от вопроса! А на твои вопросы, уважаемый, я потом отвечу! Если они к тому времени у тебя сами не рассосутся!
Сергей принялся торопливо собирать листки договора в стопку, будто собираясь ретироваться, но Фёдор железной рукой сковал его предплечье – от такого не уйдешь!
– Документы предъяви! – повторил Фёдор.
Сергей что-то швырнул на стол. Федор не стал возмущаться подобному хамству, заглянул в документы и огласил вердикт:
– С тобой кое-кто давно мечтает познакомиться! Верно ведь говорят, сколько верёвочке не виться… Сейчас переместимся в отделение, а там поговорим о тебе и о твоей шайке более детально!
– Пожалеешь, старший лейтенант! – с веселой наглостью пообещал Сергей. – Лучше позвони по моему телефону! Я номер укажу… Тогда поймёшь, стоит ли со мной связываться?
– Очень интересно, чем такая наглость вызвана? Звони-ка сам! Да поживее! Сколько там еще, таких как ты обнаружится? Чем больше вас сдадим, тем лучше будет всем!
Сергей спокойно набрал нужный номер и протянул Фёдору телефон, из которого после гудков выплеснулась длинная череда возмущенных ругательств:
– Я же предупреждал тебя, цуцик! Зачем в рабочее время названиваешь? Или уже наследили, полудурки? Алло, алло! Почему молчишь, спрашиваю тебя? Почему не отвечаешь? Или язык со страху проглотил, балбес?
Слушая раздраженный монолог, Федор не верил себе. Ещё бы! Если судить по интонации и своеобразному лексикону, на связи оказался его коллега, Глеб, с которым полжизни Федор шел одной дорогой и прекрасно его знал. Правда, в последнее время мнения друзей по многим вопросам сильно расходились, тем не менее, до полного разрыва пока не доходило. Служба прочно скрепляла их деловые отношения.
Наконец, Фёдор совладал с удивлением, сделал отмашку «мастеру», мол, посиди здесь, вышел в другую комнату и только тогда заговорил:
– Глеб, я тебя узнал. Признаться, не ожидал, что даже в квартире моей матери ты устроишь своё криминальное пастбище!
– Фёдор? – Глеб опешил и надолго замолчал. Потом, сменив интонацию, уверенно проговорил. – Ошибаешься, друг! Пастбище это не моё! Бери выше! Мне его лишь курировать приходится! И болванчику этому, Сергею, я лично велел обходить твою улицу стороной, да видно, ума на это у него не хватило! Идиот! Теперь и тебя втянул! Прости, Фёдор, я ведь действительно такого оборота не хотел! А с ним-то, что собираешься делать?
– Что и положено! Оприходую в отделении, а дальше всё по известному порядку!
– Федя! Остановись! Не делай так! Меня перед Тузом подставишь! Он же попросил приглядеть… Понимаешь, каково мне будет? Заодно и о тебе узнает! Оно тебе надо? Не отмоешься потом! Дай сам ему по шеяке и гони к чертовой матери… Будто забыл, что ты, занимая место под солнцем, кому-то загораживаешь свет! И горе тебе, если этот кто-то сильнее тебя! – Глеб захохотал. – Здорово я сказал? А ведь сам придумал! Турни ты этого придурка, Федор, а вечерком за чайком обсудим, что откуда и почём!
– Поговорить, мы с тобой поговорим, но я всё же доставлю задержанного, как и положено!
– Ну, почему ты всегда стремишься себе на голову наделать? Я ведь русским языком тебе объяснил, эту сеть наш Туз себе наладил! А мне лапшу навесил, будто его самого сверху попросили! Только я кумекаю, будто он себе таким макаром надбавку к пенсии копит! – и Глеб снова задорно захохотал. – В общем, это грязное дело – не наше с тобой дело! Хотя ты и без меня знаешь, никакое дело грязным не покажется, если его делать чужими руками! – он опять захохотал. – Ну, всё? Конец связи? А то я в цейтноте! До вечера, Федор! И не делай глупостей! По-товарищески советую, оставь эту неблагодарную работу кому-нибудь другому! – уверенный в себе Глеб снова захохотал.
4.
Вечером Фёдору пришлось основательно задержаться на службе, поскольку днем он немало времени потерял на «Мастера» с последующим оформлением положенных в таких случаях документов, а потом доделывал то, что просто обязан был завершить сегодня.
Рука об руку с ним, но за своим столом, работал с бумагами Глеб. В кабинете постоянно находились другие люди, потому ни Глеб, ни Федор разговор не начинали.
Наконец, нежелательные свидетели рассосались, и Глеб перешел в наступление:
– Надеюсь, коллега, я тебе тайну не раскрою, если скажу, что ты полный идиот? Ты зачем приволок сюда этого пингвина? Я ещё понимаю, не знал бы, чем это тебе грозит! Так я же всё без шифров разъяснил! Жаль мне тебя, Федюнчик! Жаль!
– Оставь свою жалость! Она тебе самому с такими делишками пригодится! Я же знаю, Тузом ты лишь прикрылся, а организовал всё сам! Ведь так? Не юли! – горячо среагировал Фёдор.
– И не собираюсь! Ты меня знаешь, как никто иной! И зачем эти убийственные подозрения? Даже обидно! У меня тоже, пусть тебя это не удивляет, есть некоторые принципы! Чистосердечно признаюсь, при случае я могу кого-то почистить, но никогда не обижу потерпевшего! Я считаю, должна же быть хоть какая-то справедливость! Второй раз не то чтобы обирать, но и расстреливать не положено! – Глеб засмеялся своей шутке.
– Пошёл ты со своими принципами…
– Я и останусь, я и пойду! Меня везде с руками оторвут! Но ты-то пойми, дурья башка, наш государственный корабль дал серьезную течь! Он потонет не сегодня, так завтра! Да и весь мир трещит и рушится! Живем как в той песне, в которой отряд не заметил потери бойца! А чуть позже страна не заметила потери и самого отряда! А потом и целого народа не досчиталась! При таких делах, кто как может, так и спасается! А ты в это жуткое время о никчемной морали радеешь, будто полный болван! Кому теперь прежняя мораль и прежний порядок, прежние законы и прежняя нравственность помогут спастись? Или они предотвратят хотя бы одно преступление? Если ты в это веришь, то ты неисправимый идеалист!
– Ну, да! – Федор воскликнул саркастически. – Легко у тебя получается! Мир рушится! Любое беззаконие оправдано правом на спасение! Всё, ранее запрещенное, теперь допустимо! Только я тебе так скажу – такие, как ты всегда живут, будто этот мир уже рушится! Ведь ты всегда через мораль переступал! И никогда она тебе не мешала свои темные делишки проворачивать! А твои пламенные речи – это же всё дымы! Маскировка! На самом деле, ты вполне доволен, что мир рушится! Тебе же очень нравится, если всё якобы можно! Допускаю даже, что об этой шайке тебя действительно попросил лично Туз! С
