ним-то всё понятно! Он – очевидный негодяй! Но и ты прогнулся без какого-либо сопротивления: «Что изволите, Владлен Васильевич? Я, знаете ли, на любую мерзость ради вас готов, Владлен Васильевич! Только обратите на меня внимание, Владлен Васильевич, какой я податливый, какой я удобный, какой исполнительный, Владлен Васильевич! Только не забудьте обо мне, Владлен Васильевич!» Разве не так было?
– Да так! Всё так! – зло выкрикнул Глеб. – А что мне оставалось? Ну отказался бы я? Возвел бы он меня в ранг неблагонадёжного… А появись повод – уволил бы из органов! И оказался бы я у разбитого корыта… Кому легче-то станет? Торжества распрекрасной твоей морали всё равно не получилось бы! Этих домашних лохов с пластиковыми окнами всё равно кто-нибудь бы развёл, а Туз вместо меня нашел бы другого соучастника своих корыстных, как ты считаешь, деяний! Как видишь, моей принципиальностью заткнуть дыру в нашей пористой морали не удалось бы, даже встань я за нее крепостной стеной! Не удалось бы! Тогда зачем упираться? Чтобы напрасно погибать? Чтобы показать, какой я был принципиальный, какой я был герой?
– Допустим! Но, глядя на тебя, государственного человека, уже многие позволят себе жить не по закону, не по служебному долгу, а по принципу «что изволите?» А что тогда? А тогда нас ждет большая всеобщая могила! Потому-то герои, всё это понимающие, и не думают о целесообразности своих поступков! Герои думают лишь о том, как выполнить свой долг! Потому они страну до сих пор и спасали, что никогда не были шкурниками!
– Как ты хорошо сказал, Феденька! Браво! Вот только не могут пигмеи превратиться в героев! Кишка у пигмеев, сам знаешь, тонка по всей длине! Оттого геморрой их измучил! И от меня, такого же пигмея, ты уж героизма не требуй! – отговорился Глеб.
– Не ёрничай! От тебя требуется не героизм, а добросовестное исполнение служебных обязанностей в соответствии с законом! Хотя бы не делать того, что делать никому нельзя! – принялся настаивать Федор.
– Да уж, да уж! – ехидно поддакнул Глеб. – Конечно! Мы ведь ответственные люди! Мы в правоохранительных органах служим! Мы же… – протянул он пафосно, направив вверх палец. – А ты подумал, чьи права мы защищаем? Если мальчишку, укравшего с голодухи у какой-то бабки, такой же полуголодной, банку огурцов, осудили на восемь лет колонии, а министра юстиции, укравшего у всех на виду девять бюджетных миллиардов, тоже на восемь лет! Но условно! И даже наворованное не конфисковали! Потому я тебе так скажу! Служить закону, это совсем не то же самое, что служить народу и справедливости! Да и справедливость в системе МВД вообще никаким документом не предусмотрена! Сам знаешь! Даже слово такое в МВД не известно! Потому, не кажется ли тебе, Феденька, что чем лучше мы исполняем свои должностные обязанности, тем больше вреда приносим своему народу? Вот задуматься бы тебе о чём! А ты на меня мою же совесть натравливаешь! И только за то, что я отпетых негодяев иногда окучиваю! Заметь, не за то ты меня коришь, что я справедливость попираю! Ведь и ты делаешь то же самое! Только ты еще более упертый служака, потому что очень принципиальный! Но я полагаю, что твоя упёртость исходит не от принципиальности, а от нежелания честно разобраться в сути происходящего! Ведь больно твоей душеньке станет, если разберёшься, Феденька! Очень многое в твоей жизни придется переосмыслять, а, возможно, и менять! И тогда поймешь, наконец, что ничего предосудительного я не совершаю! По крайней мере, пытаюсь как-то минимизировать ущерб от своей служебной деятельности!
Фёдор внезапно для себя осознал, что Глеб-то во многом прав. Не в том, конечно, что прогибается перед коррупционером, перед обстоятельствами, кого-то потрошит, но по самому существу непростой проблемы! Ведь мы все теперь действительно служим отнюдь не народу!
Разумеется, Фёдор понимал это и раньше. И про справедливость, и про антинародные законы, но всегда был убежден, что с преступностью-то надо бороться. Иначе всех захлестнёт. Жизнь простых людей станет невыносимой. Значит, делать ту работу, которой он занят, необходимо! Нужно отлавливать и карать «Мастеров» и им подобных мошенников. Но верно подметил Глеб, что в текучке будней Федор не очень-то задумывался, теми ли преступниками мы занимаемся? Не разумнее ли встряхнуть тех, кто нахапал огромные состояния? Эффективность нашей деятельности получилась бы ошеломительной! Более того! Как только народ поверит, что законы стали обязательными для всех, без исключения, сразу начнет честно и самоотверженно трудиться во имя спасения страны. Он поверит, что с этих пор его усилия не будут приватизированы некоторыми безнравственными деятелями. А пока он видит, как крупная рыбка проскальзывает сквозь мелкие сети, делай что угодно, но порядка в стране мы не наведём! Всегда будет царить всеобщее недоверие и уныние на фоне бурного процветания жулья всякого размера! Мол, всё равно из-за этих долбанных олигархов все потонем! Что уж нам в последние минуты мелочиться? Мы ведь только свою копейку возьмём – а они все наши миллионы так или иначе, но обязательно с собой утянут!
– Ну, да! – опять вслух стал иронизировать Федор. – Еще немного, и я под твоим знаменем сам мошенничать пойду! Ведь мир-то рушится! А ты мне скажи, кто в таком случае мою мать защитит от этой падали? Кто защитит других стариков? И не только их!
– Федька! – Глеб покровительственно усмехнулся и своей уверенностью якобы подтвердил абсолютную безупречность своих доводов. – Ты же среди нас всегда самым умным был, так что же с тобой стало? Ведь эта тема легче пареной репы! Конечно же, работать нам надо! Конечно же, надо отлавливать этих гадёнышей! Но и своими мозгами иногда шевелить не мешает! Как сам считаешь?
– Всё, всё! Сейчас заплачу и пойду выпускать твоего подопечного!
– А не надо, Федор, плакать! Не надо и выпускать того дурика! Его Туз и без тебя выпустил!
– Как? Это же невозможно! – опешил Фёдор. – Ты шутишь?
Глеб демонстративно развёл руками. Мол, ничего не поделаешь! Должностная подчиненность! Он приказал – я выполнил! А своё особое мнение держи в себе глубоко-глубоко, если не хочешь вместо «Мастера» сесть!
– Это уже чересчур! – подвел итоги Федор. – Не мог же Туз без меня его выпустить!
– Так или иначе, но с реальностью этого факта ты должен считаться! А для начала остынь и перестань колотиться так, слово миллион выиграл!
– И как завтра он это объяснит? – горячился Фёдор.
– Я думаю, он себя утруждать не станет! Не полезешь же ты в здравом уме к нему с выяснениями?
Видя, что Федор не может успокоиться, Глеб решил круто изменить направление разговора:
– Во-первых, мы с тобой основательно засиделись! Пора домой выдвигаться! Моя Тамарка, уверен, уже на всех своих нервах подпрыгивает! Думает, будто я этим вечером половину баб своего района окучил! А меня, не поверишь, и на одну с нашей скотской работёнкой не тянет. Стыдно признаться, но еще немного, и придется только в домино играть! – он захохотал. – Я тут как-то мозгами покрутил и сам удивился! Помнишь, нам твердили, будто на Земле существенное перенаселение? Будто надо всех капитально прополоть, оставив всего полмиллиарда. Помнишь, все поначалу струхнули, а потом понаблюдали, и видят, будто никто их и не трогает. Успокоились, перья пригладили, хвосты распушили и стали ехидничать, мол, глупости это! Кто же столько людей сразу уничтожит? И как это сделать? Даже аргументы всякие стали приводить. Мол, во второй мировой шесть лет подряд пятьдесят миллионов хоронили! А сейчас вообще сто лет потребуется! Ты слышишь, о чем я говорю? – уточнил Глеб.
Видимо, Фёдор и сам желал уйти от прежней темы, потому легко поддался:
– Слышу! И ты, как я понимаю, для этих человеконенавистников что-то полезное уже придумал! Чтобы им помочь, нас предложишь пропалывать со словами «что изволите?»
– Я продолжу! Теперь уже – во-вторых! Так вот, во-вторых, мы все действительно полные кретины! Нас ведь травят ежедневно! Гомеопатическими, так сказать, дозами! Ни одного продукта питания чистого не осталось! В любом яд или зараза! Антибиотики, ГМО, нитраты, нитриты, аммониты, а потом на кладбище граниты! – Глеб опять захохотал. – Теперь у нас даже здравоохранение пора переименовать в здравозахоронение? Что? Скажешь, преувеличиваю? Прививки… Иммунитет… Скоро наши девочки рожать не смогут. Выходит, даже детей своих мы предали!
Фёдор посмотрел с удивлением, а Глеб на него почему-то едва не набросился:
– Что ты на меня волком смотришь? В наших школах здоровых детей давно не найти! Будто не знаешь! Какое будущее им светит, благодаря нашей нынешней заботе? А что с Африкой после благотворительных прививок стало? Будто сам не знаешь! А у нас, думаешь, иначе? Такой же эффективный геноцид! Но кому-то всё кажется, будто нас чересчур много! Вообще-то, по моим прикидкам, давно осталось менее ста миллионов! А тот, который всех успокаивает под сурдинку, поёт, будто сто пятьдесят! Да ты сам по своему району прикинь… Вывод-то единственный: скоро нас всех переведут! Даже без посторонней помощи! Внутренних «помощников», которые нас травят, обкрадывают и, так сказать, лечат – вполне достаточно!
– И что же ты надумал? Не пойму, куда ведёшь?
– А надумал я вот что! Некто, по факту управляющий этим миром, уже получил в свои руки инструмент, позволяющий убрать с планеты лишних людей. Легко, чистенько и опрятненько! Без гильотин и даже без выстрелов! Некий мальчик, работающий за компьютером, нужные кнопочки понажимает, и наши ряды основательно проредит!
– Тебе, Глеб, спешить нужно!
– Да, да! Пошли поскорее… – оживился Глеб, убирая бумаги со стола.
– Нет! Сначала к Кащенко нужно спешить со своими догадками!
– Ага! Значит, тебя нервная дрожь уже пробрала! Это мне понятно! Однако истина всё равно истиной остаётся! Так и случится! Вот только сам механизм ты пока не знаешь! Хочешь узнать, пока я не у Кащенко?
– Валяй! – разрешил Фёдор.
– Всё задумано гениально и проверено на практике! Но гениальность эта не моя, не беспокойся. – Глеб сделал таинственную паузу и артистически пропел. – Карточки! Банковские карточки!
– Ну, и что? Чем надумал удивить? Они у каждого есть! – посмеялся Фёдор.
– В том-то и задумка! Ты ведь слышал, в США на улицах господа полицейские своих граждан нагло потрошат! Наличность из карманов забирают, а карточки не трогают. Население быстренько догадалось, что все деньги следует держать только на карточках!
– Ну и что? И это давняя история. Раньше деньги в карманах были, а банкам приходилось зарплату задерживать, чтобы эти деньги прокручивать! А теперь, если всё на карточках, банки не заморачиваются! Деньги населения всегда в их полном распоряжении! Просто иногда банки разрешают своим клиентам их потратить, если запрос из магазина, аптеки или кассы аэрофлота поступил. Для этого пока не полицейскими, как в США, а всякими скидками народ стимулируют, лишь бы чаще расплачивались карточками! Это же всем ясно! Ничего нового!
– Ты, Федя, тугодум! А мы тебя по ошибке когда-то за мамонта принимали!
– Не томи, если самым умным оказался! – не выдержал Фёдор.
– А если однажды банк тебе не разрешит потратить твои деньги? Ну и что ты с ним сделаешь? Ни-че-го! Банки неуязвимы, в
