Спустя год после исчезновения отца, когда поутихло изнуряющее траурное чувство, занозой сидевшее в душе и ночами колющее сердце, я вытащил из шкафа тот ящик, в котором хранил тетради; принялся пересматривать их, пытаясь разобраться в схемах, цифрах и символах, небрежно написанных отцовским неразборчивым почерком. Мне всё время не давала покоя не законченная им «Селестия». Хотелось найти её схему. После погрома, учинённого разъярённой мачехой, жёсткий диск, на котором хранилась программа, испортился; потому архив вместе с папкой, в которой находилась копия драгоценного файла с игрой, был недоступен. Взломать комп, чтобы откопать информацию, у меня не получилось. По сему, мне позарез была нужна блок-схема программы. Имея перед собой хотя бы алгоритм, я мог бы со временем восстановить программу. На своё счастье, вскоре я обнаружил в одной из тетрадей не только блок-схему, но и исходный код. Некоторое время у меня ушло на изучение и расшифровку отцовских каракулей. В конце концов, я восстановил и загрузил «Селестию» заново, и сохранил, конечно же, копию в архиве. Второе день рождение симулятора произошло примерно полгода назад, когда я зарегистрировался и стал терпеливо делать первые шаги, наслаждаясь созданным отцом шедевром. Я изучал каждую деталь программы, не упускал никакую мелочь. И чем дальше проходил игру, путешествуя сначала по планетам солнечной системы, а затем по глубинам космоса, тем я больше понимал, насколько «Селестия» уникальна.
Хотя подобные игры в жанре космического симулятора, позволяющие исследовать вселенную, существовали и раньше, с «Селестией» они сравниться не могли. Тут всё было иначе: и формат — 4D, и визуализация — точно реальная действительность, безо всяких намёков на анимацию. Симулятор, который создал отец, во сто крат превосходил прежние версии и по качеству, и по начинке. Вселенная — вся! ВСЯ! Представляете? Все видимые и невидимые звёзды, что есть в мире, все галактики, скопления — все они есть в программе. Их можно увидеть воочию, приблизиться к ним и даже побывать рядом с поверхностью на каждой планете любой звезды.
Но это ещё что! Отец придумал новые миры на всех планетах, находящихся в зоне обитаемости своих звёзд; вдохнул, словно Бог, в них жизнь: создал природу, наполненную разнообразной, а во многих местах необычной флорой и фауной, где дули ветра и менялись сезоны, и жили… да-да, они самые — инопланетяне. Одни миры имели цивилизации с множеством мегаполисов, другие находились ещё на ранней стадии своего развития, где народы вели первобытный образ жизни, проживая в пещерах или допотопных жилищах. В общем, всё, как по-настоящему. Будто наблюдаешь за иноземной и земной жизнью, просматривая документальный фильм на канале «Национальная география». Моему изумлению не было предела: каким же отец был искусным художником и мастером по ландшафтному дизайну.
Но и это было ещё не всё. Долгое время я оставался в неведении, так как подобное мне просто не могло прийти и в голову. Поразительные возможности «Селестии», не поддающиеся разумной логике и противоречащие здравому смыслу, я открыл буквально на днях. У меня до сих пор не укладывается в голове, как такое вообще можно создать.
Но об этом чуть позже.
Итак, находясь под впечатлением, я поначалу просто гулял по вселенной, не вдаваясь в подробности игры, не вникая в детали. Потом, обуздав любопытство, вернулся на Землю, чтобы на её примере изучить остальные действия симулятора. Не торопясь, день за днём я нарабатывал навык, и постепенно научился пользоваться многочисленными дополнительными функциям. К тому же, потребовалось немало времени, чтобы до автоматизма довести умение пилотировать. Пришлось сотню раз потренироваться, прежде чем научиться правильно и в нужный момент пользоваться одновременно несколькими действиями из всего того неимоверного количества функций, которыми была напичкана «Селестия». Все кнопочки, клавиши и вкладки в меню надо было внимательно изучить, так как без использования оных путешествие по космическим просторам могло превратиться в тягомотину и быстро наскучить. Я впервые использовал виртуальный шлем и перчатки, специально сконструированные отцом для «Селестии». Он лишь однажды мне позволил примерить комплект, — когда впервые поделился интерфейсом симулятора и рассказал о своей задумке ещё три года назад. Для остальных игр не требовалось использование аксессуаров, потому что рассчитаны они были для обычных ПК.
Большую часть времени я зависал в мастерской, что сильно сказывалось на наших взаимоотношениях с Эльзой и Джоном, и без того сложных. Им постоянно приходилось чуть ли не силком вытаскивать меня из подвала, когда требовалась моя помощь; они часто подолгу звали меня, а я их не слышал, потому что находился в наушниках или в шлеме. Так, однажды, я не услышал, как они меня позвали — я сидел перед монитором с закрытыми глазами и через наушники слушал музыку. Сердце в пятки ушло от испуга, когда на мою спину внезапно обрушился тяжёлый удар. Боль, последовавшая следом, обожгла позвоночник между лопаток и стрелой переместилась в грудь, пытаясь найти выход и вырваться наружу спереди. Я на время ослеп от разлетающихся в глазах искр, и некоторое время ничего не видел, не слышал и не соображал. Как потом выяснилось, это посланный за мной Питер со всей силы запечатал мне по спине девятьсотстраничным «Справочником по информатике», который лежал на столе.
«Второй идиот растёт, — говорили они, — такой же полоумный, как и его чокнутый папаша».
В тоже время они всегда были рады тому, что я не мелькаю у них перед носом. Порой мне казалось, что они про меня не помнят: бывали периоды, когда я не пересекался с ними по нескольку дней, находясь то в школе, то в мастерской. Чтобы поесть, я вылезал «из норы» по ночам, когда все спали. Но если раньше всё было более-менее ровно, мои будни ничем особенно не отличались от прежних (я имею в виду оскорбления, причитания, упрёки), то с возрождением «Селестии» жизнь моя стала портиться. Как говорится, за чем-то хорошим обязательно последует что-то плохое.
Детище отца стало создавать некоторые проблемы.
Со временем игра полностью захватила меня и оторвала от действительности. Появились пропуски занятий в школе. В связи с этим последовали серьёзные разговоры со мной в кабинете директора в присутствии Эльзы. Однажды дело зашло так далеко, что ставился вопрос о лишении Эльзы опекунства надо мной. Если бы не мастерская, без которой я не представлял своё будущее, то специально всё сделал бы для того, чтобы её и правда лишили права на моё воспитание, и тогда я, наконец, стал бы свободным. Но в таком случае лишился бы мастерской, — а значит и памяти, и возможности жить в своём мире. А этого я как раз-таки боялся больше всего.
Но эти житейские неприятности являлись ещё цветочками по сравнению с теми событиями, что произошли со мной позавчера.
Я парил над Землёй — над Африкой — на высоте 30 тысяч футов. Вид открывался, как из иллюминатора самолёта. Полёты всегда завораживали меня. Благодаря шлему создаётся реальное ощущение свободного полёта. Погружаясь в сюжет, ты напрочь забываешь о том, что находишься где-то ещё, что твоё физическое тело в этот момент на самом деле не парит в воздухе, а покоится на стуле в любимом подвале. О том, что ты в игре, напоминает лишь столбец меню с клавишами различных функций, который появляется перед глазами на дисплее в правой части экрана по мановению указательного пальца, когда тебе надо выбрать какое-то действие в меню.
Покружив над Африкой, я направился через океан к Индии, — хотел было остановиться над Нью-Дели, чтобы внимательно рассмотреть город вблизи. Но моё внимание привлекла белоснежная гряда ледниковых шапок Гималаев, и я полетел к ним, позабыв про сказочную Индию. Покружив над величественными хребтами, насладившись неповторимыми видами, направился на восток. Увеличив скорость до второй космической, за несколько минут пересёк Китай с запада на восток. Остановился. Впереди, за Жёлтым морем, на фоне темнеющего неба, вдоль кромки горизонта вдали чернела волнистая полоска гористого берега Японии. Я изменил масштаб, набрав высоту, чтобы сориентироваться и определить, где находится Токио — город, в котором я тоже мечтал побывать. Он находился северо-восточнее, и я, довольный, поплыл на огни огромного мегаполиса.
В Японии наступала ночь. Причём ночь в реальном времени. В Америке в это время было раннее утро. Это стало для меня очередным открытием в «Селестии». В голове не укладывалось, как можно создать такие точные параметры. Когда я снизился до девятисот футов, стал слышен гул города: сигналы машин, движение поездов. Необыкновенные визуальные и слуховые эффекты приводили меня в восторг. Внизу, точно на спутниковой карте, отчётливо виднелись улицы, небоскрёбы, мигающие рекламы, светофоры и… Я сначала не поверил своим глазам! Но, опускаясь всё ниже и ниже, стал отчётливо различать едва уловимое движение не только автомобилей по улицам города, но и людей, идущих по тротуарам. Невероятно!
Я снял шлем, чтобы перевести дух, осознать происходящее — и снова оказался в мастерской за столом. На экране монитора застыла картинка, правда «неживая»: спутниковое изображение карты Токио над тем местом, где только что находился я. Из наушников продолжал доноситься городской шум.
[justify]Некоторое время я находился в прострации от впечатлений. Потом огляделся вокруг, посмотрел на стены, на потолок и пол, на длинный стол — и мастерская в моих глазах вдруг преобразилась. Как же близки теперь и понятны стали слова отца, сказанные когда-то мне, ещё несмышлёному мальчишке: «Настанет час, и ты поймёшь, сынок, что не всё так плохо в этом, скучном на первый взгляд, месте; ты поймёшь это, когда узришь
