своих.
— А чо, совсем неплохо. За пару раз доделаем.
— Оль, хватит с тебя. Я сам управлюсь.
— Хрен тебе! Мне тоже практика нужна. Лалитка, выключай эту... Как по-английски — бандура? Этот контрабас.
Лицо бедняжки Мишель наискосок пересекала ровная, миллиметра два-три шириной, плоская розовая полоска. Оля дала ей установку на пробуждение через час, и мы вышли из процедурной. Или как оно тут в Индии называется. Как только за нами закрылась дверь, грянула овация, в которой утонуло Ольгино торжественное: “Будет жить!”.
Ну да, они же всё видели по контрольному монитору.
— Тише-тише, это ещё не всё. Хорошо бы переправить её в комнату. Пусть проснётся в своей постели. Ещё. Она проснётся со зверским аппетитом. Не ограничивайте. Пусть ест, сколько влезет. Не растолстеет. Всё уйдёт на восполнение затрат. Ну, а оставшийся дефект исправим после, спокойно и без лишней патетики. Это уже намного легче. Ну, и время пройдёт, оно тоже лечит. И косметику никто не отменял. Покажите мне бабу, что не умеет краситься. Я пойду ещё попью. Марик, айда.
Идти не пришлось. Под нами оказались кресла, перед нами — столик с тем же разноцветным питьём. Амала сама наполнила нам стаканы из двух красивых кувшинов.
— Олья, Марк, у меня слов нет. Что вы сотворили! Никогда не любила фантастику...
— Теперь тебя от неё за уши не оттащишь. Чего ты намешала в этот холерный регидратант? Вкусно! Налей ещё. Лехаим!
**********************
Продолжение следует.
