обрекавшего СССР на поражение не было. Немцы его хорошо знали.
Нельзя научиться воевать не воюя. При такой доктрине, не зная направления главных ударов, приходилось планировать большую концентрацию войск на всей длине границы. Следовательно, в случаях прорывов, создавалась угроза окружения миллионов солдат и огромного количества техники. Советская армия была обречена на огромные потери своим Генштабом. Больше или меньше их будет зависело от способностей военачальников. Великое чудо, что не успели бросить на новую границу сибиряков. Бог уберёг, не попали в окружение, как попали сотни тысяч в первые месяцы войны, в результате отстояли Москву.
Сколько бы ты ни готовился, сделать непробиваемой всю длину границы невозможно. Прикрыть фронт от Баренцева до Черного моря протяженностью 3700 км – так, чтобы не допустить прорыва германских механизированных соединений, имеющих опыт многочисленных блицкригов, было в принципе невозможно. Миллионов солдат не хватило бы. Именно этот просчёт военных и донесения разведки о скопившихся тысячах немецких танков и самолётов, заставили Сталина накапливать на границе огромные запасы оружия, самолётов, танков. Для того пошёл на раздел Польши, чтобы война шла на её территории. Других вариантов, доктрина наших генералов ему не предлагала.
Даже в шахматах, сделавший первым ход имеет преимущество. Ударить первым Сталин не мог. Тогда СССР становился агрессором, и на него немедленно обрушилась бы вся мощь запада. План разгрома агрессора на нашей территории, наши стратеги вождю не предложили. Чувствуя свою вину они, с подачи Хрущёва, решили валить с больной головы на здоровую, списав все беды начала войны на Сталина. Вождь всё понимал, но не стал обрушивать на них ярость простых солдат. Могли и на штыки посадить генералов. Сталин думал о стране, поэтому прикрыл генералов, не стал устраивать разборки, объявил войну внезапной.
Набравшийся ума, опыта и научившийся воевать Жуков стал понимать многое. Опала и ссылка в Одессу напомнили ему и о своей, личной вине. Он пишет: «Ошибки, допущенные руководством, не снимают ответственности с военного командования всех степеней за оплошности и просчеты». «Каждый военачальник, допустивший неправильные действия, не имеет морального права уходить от ответственности и ссылаться на вышестоящих. Войска и их командиры в любой обстановке в соответствии с уставом должны всегда быть готовыми выполнить боевую задачу». В ночь на 22 июня ряд командиров соединений и объединений, входивших в эшелон прикрытия границы, «не держали части в надлежащей боевой готовности» (Жуков Г.К. «Воспоминания и размышления», АПН, Москва, 1979, т1., стр.255).
Проштрафившиеся военачальники поддержали Хрущёва, им пришлись по душе «объяснения» причин поражения на начальном этапе войны: «Сталин не предупредил…», «Сталин не дал…», «Сталин не приказал…». Жуков пишет:
«Почему руководство, возглавляемое И. В. Сталиным, не провело в жизнь мероприятия им же утвержденного оперативного плана».
«В этих ошибках и просчетах чаще всего обвиняют И. В. Сталина. Конечно, ошибки у И. В. Сталина, безусловно, были, но их причины нельзя рассматривать изолированно от объективных исторических процессов и явлений, от всего комплекса экономических, политических и военных факторов. Нет ничего проще, чем, когда уже известны все последствия, возвращаться к началу событий и давать различного рода оценки. И нет ничего сложнее, чем разобраться во всей совокупности вопросов, во всем противоборстве сил, противопоставлении множества мнений, сведений и фактов непосредственно в данный исторический момент»
Легко умничать, когда точно известно – что, когда и как именно произошло, оценивать и анализировать прошлое. Но на момент, когда советское руководство должно было принимать ответственнейшие решения, все, что мы теперь знаем, еще только должно было произойти, т.е. было в будущем. Многое из того, что сегодня часто ложится в основу рассуждений современных «стратегов», стало известно только после войны – из документов, захваченных у побежденной Германии, из рассекреченных архивов США, Великобритании и т.д. Эти факты (за исключением некоторых данных, добытых разведкой) советскому политическому и военному руководству не были известны в 1941-м.
Журнал «Новая и новейшая история» в 1994 г. (№ 6) напечатал интервью маршала Василевского от 20 августа 1965 г., которое хранилось в архиве Политбюро ЦК КПСС.
«Уже с февраля 1941-го были «данные о лихорадочной подготовке фашистской Германии к агрессии против СССР», что требовало «немедленного приведения всех вооруженных сил в полную боевую готовность, немедленного проведения в стране войсковой мобилизации, сосредоточения и развертывания на западных государственных границах всех отмобилизованных войск в соответствии с оперативным планом… к великому сожалению и несчастью для всего Советского народа, все эти столь необходимые для страны мероприятия своевременно проведены в жизнь не были».
С текстом этого интервью 6 декабря 1965 г. ознакомится Г.К. Жуков. И на первом листе документа оставит свой комментарий: «Объяснение A.M. Василевского не полностью соответствует действительности. Думаю, что Сов. Союз был бы скорее разбит, если бы мы все свои силы накануне войны развернули на границе, а немецкие войска имели в виду именно по своим планам в начале войны уничтожить их в районе гос. границы. Хорошо, что этого не случилось, а если бы главные наши силы были разбиты в районе гос. границы, тогда бы гитлеровские войска получили возможность успешнее вести войну, а Москва и Ленинград были бы заняты в 1941 г. Г. Жуков. 6.XII.65 г.».
О том же Жуков скажет и в мемуарах: «Вполне возможно, что наши войска, будучи недостаточно обеспеченными противотанковыми и противовоздушными средствами обороны, обладая меньшей подвижностью, чем войска противника, не выдержали бы рассекающих мощных ударов бронетанковых сил врага и могли оказаться в таком же тяжелом положении, в каком оказались некоторые армии приграничных округов. И еще неизвестно, как тогда в последующем сложилась бы обстановка под Москвой, Ленинградом и на юге страны. К этому следует добавить, что гитлеровское командование серьезно рассчитывало на то, что мы подтянем ближе к государственной границе главные силы фронтов, где противник предполагал их окружить и уничтожить. Это была главная цель плана “Барбаросса” в начале войны» (Жуков Г.К. «Воспоминания и размышления», АПН, Москва, 1979, т1., стр. — 252, курс. Жукова).
Мнение Жукова: реализуй РККА все мероприятия, предусмотренные оперативным планом прикрытия границы, война могла быть проиграна еще в 1941 г.
Но вернёмся к Василевкому.
Им, сказанное, меня поразило:» Предполагалось, что наши войска вступят в войну во всех случаях полностью изготовившимися и составе предусмотренных планом группировок, что отмобилизование и сосредоточение войск будет произведено заблаговременно. План был отработан с командованием войск приграничных военных округов». Далее опять из области фантастики: «При этом предусматривалось, что войска эшелонов прикрытия к началу действий врага, будучи полностью укомплектованными по штатам военного времени».
(Не генералы, а рыцари на турнире. Как до такого можно было додуматься? Кому нужна такая армия! Её кормишь, одеваешь, а она в нужный момент говорит: Я, воевать, не готова. Дайте размяться, в себя прийти, развернуться на подготовленных оборонительных рубежах вдоль границы, иначе победы не ждите. Вы можете представить себе, чтобы Суворов перед переходом через Альпы такое заявил? Или Кутузов перед битвой под Бородино).
Вообще же объяснять причины поражения РККА 1941-го неприведением войск «в готовность к боевым действиям» (хотя, что это вообще за войска, которые к боевым действиям не готовы?) – на мой взгляд, подход упрощенный, даже предвзятый. Тогда чем объяснить летнее наступление немцев 1942 года. Красная армия снова отступала до Волги и Кавказа порою, имея превосходство над противником в людях и технике.
Из записи переговоров по прямому проводу И. В. Сталина с командованием Сталинградского фронта 23 июля 1942 г.:
«ГОРДОВ (в июле — августе 1942 г. — командующий войсками Сталинградского фронта): Только что получено донесение от Колпакчи, что танки противника до 50 единиц прорвались в направлении Калмыков, Майнолин и через совхоз Копанья в направлении совхоза Первомай. Положение уточним, доложим о ликвидации прорвавшегося противника. Все.
СТАЛИН: А что, разве у вас нет танков на правом фланге? Что делает наша авиация? Стыдно отступать перед 50 танками немцев-мерзавцев, имея на фронте около 900 танков». (read24.ru)
Что опять во всем виноват Сталин? Опять он никого не предупредил о войне с Германией, не дал развернуть войска и привести их в положенную боеготовность?
И только известный приказ №227 от 28 июля 1942-го остановил отступление Красной армии, нередко носившее характер паники. Жуков понимает это:
«Сказывалось отсутствие у всех нас тогда достаточного опыта руководства войсками»
Нашим дедам и прадедам довелось схлестнуться в битве не на жизнь а на смерть с сильнейшей военной машиной мира того времени, управляемой плеядой блестящих полководцев (и тем ценнее и величественнее итоговая победа в той самой страшной из всех войн в истории человечества). Мое мнение: никакие мероприятия РККА 1941-го не предотвратили бы прорыва немецких войск в глубь советской территории. Внезапным для советского военно - политического руководства оказалась не война как таковая, не немецкое нападение на СССР, а то, как его начали немцы.
В СССР войну ждали, к ней готовились. И для советского руководства она внезапной не была, неожиданным был характер нападения.
Жуков пишет: «Внезапный переход в наступление в таких масштабах, притом сразу всеми имеющимися и заранее развернутыми на важнейших стратегических направлениях силами, то есть характер самого удара, во всем объеме нами не предполагался. Ни нарком, ни я, ни мои предшественники Б. М. Шапошников, К. А. Мерецков и руководящий состав Генерального штаба не рассчитывали, что противник сосредоточит такую массу бронетанковых и моторизованных войск и бросит их в первый же день мощными компактными группировками на всех стратегических направлениях с целью нанесения сокрушительных рассекающих ударов» (Жуков Г.К. «Воспоминания и размышления», АПН, Москва, 1979, т1., стр. 255).
Усугубили ситуацию многочисленные ошибки, допущенные военачальниками уже в ходе начавшейся войны: «сказывалось отсутствие у всех нас тогда достаточного опыта руководства войсками в сложной обстановке больших ожесточенных сражений, разыгравшихся на огромном пространстве», — признается Жуков (Жуков Г.К. указ. сопч., стр. 255).
Учились воевать по ходу дела. Перед битвой на Курской дуге – протяженность которой составляла 500 км (в 7,5 раз меньше, чем протяженность советско-германского фронта в 1941-м), наше командование (в отличие от 1941-го) точно знало о направлениях главных ударов врага, нами было создано 4 линии оборонительных укреплений, насыщенных средствами противотанковой обороны, к тому времени коммуникации врага были значительно
