Причин для волнения не было, но все же Гамов чувствовал себя не совсем комфортно. В кабине начальника отдела кадров было светло и уютно, но вот ожидание хозяина явно затянулось. Наконец, дверь распахнулась, и ворвался Чистов. Главный по кадрам был молод, энергичен, улыбчив. Но, увидев Гамова, Чистов сразу сник, что не укрылось от внимательного взора Петра Алексеевича. И сердце его в непонятной тревоге стало биться то слишком часто, то брать долгие, пугающие паузы.
- Здравствуйте, Петр Алексеевич.
Чистов сел за стол и, стараясь не смотреть на коллегу, вытащил из папки какую-то бумажку.
- Здравствуйте, - чуть слышно выдохнул тот, - вы меня вызывали?
- Да. Я не люблю тянуть время, поэтому приступлю к делу сразу. Гамов, вы работаете в нашей компании двадцать лет. Прекрасный послужной список. Не одного нарекания. Плавный и стабильный карьерный рост. Все хорошо. Но, Петр Алексеевич, все-таки мы вынуждены попросить вас написать заявление об уходе.
- Но почему?! Что я сделал?
Трудно сказать, чего было больше в голосе Петра Алексеевича, отчаяния или недоумения.
- Вы – ничего. Но у вас есть дочь, правильно? Татьяна Гамова.
- Да. Но при чем тут Татьяна?!
- Вчера вечером ее задержала полиция. Она устроила потасовку в баре. В участке записали ее данные. Конечно, нам тут же поступил сигнал. Вы же знаете, как в нашей компании относятся к подобным вещам. Только безупречная репутация, как сотрудников, так и клиентов! Мне очень жаль. Но правила придумал не я.
- Этого не может быть! Вчера она ночевала у подруги!
- И вы точно знаете, что они не выходили из дома?
- Нет. Но она никогда…
- Мы очень плохо знаем своих детей, Петр Алексеевич. Все мы. В полиции проверили ее документы. И она, конечно, рассказала, где работают ее родители. Отец – в «АФН».
- Это какое-то недоразумение!
- Я понимаю вашу реакцию, да и дело можно было замять. Подумаешь, потасовка в баре. В конце концов, да кто из нас без греха?! Но тут всплыло и другое обстоятельство, окончательно поставившее крест на вашей карьере у нас. Вы понимаете.
Чистов смотрел на Гамова, а Петр Алексеевич – на Чистова. Через минуту хозяин кабинета не выдержал.
- Да ладно вам! Неужели не понимаете? Татьяну задержали не в обычном баре. Специализированном. Теперь понятно?
Но по глазам Петра Алексеевича было совершенно ясно, что ему ни черта не понятно.
- Вы и этого не знаете? – неприятно удивился Чистов. – Как же так? Это что же, я сегодня стал вашим «черным вестником»?
- О чем вы вообще говорите?!
Петр Алексеевич не выдержал. В его отчаянном вопросе проскользнули злые, визгливые нотки.
- Татьяну задержали в баре для лесбиянок. То есть в месте, где они обычно собираются. В полиции намекнули, что Татьяна Гамова постоянный клиент таких заведений.
Чистов выпалил все это на одном дыхании и выпрямился, как будто с плеч у него убрали тяжелый камень. Но, увидев лицо собеседника, он тут же вскочил и быстро налил воды из графина в высокий хрустальный стакан.
- Петр Алексеевич, выпейте, успокойтесь! Да неужели и правда, не знали?! Я-то думал, вы ломаете комедию. Поймите, я пытался сделать все возможное, чтобы эта информация не пошла наверх. Все можно было бы исправить, но такое неприятное стечение обстоятельств! Драка плюс этот скелет в шкафу. Конечно, наше старичье перепугалось до смерти! Вы заместитель в крупном отделе, часто общаетесь с прессой. Представляете себе, если они докопаются и начнут задавать вопросы о дочери? В компании, чуть ли не боготворящей семейные ценности и безупречную репутацию вы оставаться не можете. Мне очень жаль. Конечно, там наверху не хотят, чтобы их обвинили в фашизме, и поэтому вы получите все полагающиеся выплаты и премии. Ваша характеристика будет чиста, как снег, и лестна, как поцелуй в задницу! Поймите, я просто не могу сделать большего!
Гамов слабо улыбнулся.
- Эта работа была моей жизнью.
Но Чистов только рукой махнул.
- Это вы сейчас так говорите! Посидите дома пару дней и поймете, что жизнь – это не работа, а работа – не жизнь. Съездите куда-нибудь отдохнуть. И, конечно, поговорите с дочерью, ее наверняка уже отпустили. Сколько лет Татьяне?
- Девятнадцать. – Безучастно ответил Гамов, глядя в пол.
- Вот видите, девочка еще очень молода. Поддержите ее. Для чего, в конце концов, нужны родители? Скажу вам по секрету, что она не очень-то и виновата в произошедшем.
- Да?
- Насколько я понял, они с подругой просто отдыхали, когда в бар ввалились пьяные мачо. Решили показать девушкам преимущества мужской компании. Устроили скандал. Их вышвырнули на улицу, основательно расцарапав перед этим физиономии. И, на мой взгляд, правильно сделали. Но кто-то вызвал полицию и тех, кто не успел удрать, задержали. Учитывая ситуацию, наверняка все обойдется. Заплатите небольшой штраф. Да не расстраивайтесь вы так, с вашим опытом и квалификацией вы без труда найдете новую работу. Обещаю вам помочь в этом.
- Спасибо, - глухо отозвался Гамов, - можно я пойду домой?
- Идите, Петр Алексеевич. Приходите завтра, подпишите заявление, заберете вещи. Обязательно зайдите ко мне, я дам вам пару адресов и телефонов.
Петр Алексеевич приехал домой, выпил стакан воды, покопался в сейфе и пошел на второй этаж, в комнату дочери. Татьяна училась в другом городе, но каникулы предпочитала проводить в родительском доме. Возвращение в детство, по ее же словам, настраивало на нужную волну. Когда отец тихо вошел в комнатку, девушка, поджав ноги, сидела на кровати и читала книгу. Петр Алексеевич закрыл за собой дверь и остался стоять на пороге, прямой, как стрела.
- Ага, - Таня улыбнулась, - пока мама на работе, папа решил устроить себе несанкционированный выходной!
Отец с матерью, конечно, давно заметили, что дочь не унаследовала красоту мамы. Но, не будучи кукольной принцессой, девушка была удивительно мила. А большие зеленые глаза и каштановые непослушные волосы не давали спать по ночам многим ее поклонникам.
- Таня, - тихо заговорил Гамов, - скажи мне, почему ты никогда не знакомила нас со своими молодыми людьми?
- Да что с тобой! – удивилась девушка, - Что за вопрос? И почему ты так рано? Ты болен? Папа, тебе плохо?
- Отвечай, - так же тихо попросил отец, - отвечай мне.
Таня нахмурилась.
- Хорошо. Скажем так, я еще не нашла своего принца. Ты объяснишь, в чем дело?
- Неужели ты думаешь, что я бы ничего не узнал? – зло улыбнулся Петр Алексеевич, - Что тебе удастся выкрутиться?
- Так! – Таня захлопнула книгу, - Что случилось?
- О, не старайся! Помнишь, я рассказывал тебе, насколько ответственная у меня работа? Какая серьезная у нас организация? Я всегда повторял, что у нас не прощают ошибок!
Татьяна вскочила и взяла отца за плечи.
- Папочка, да что случилось?!
Отец отшвырнул ее обратно на кровать, на его круглом, обычно добродушном лице застыла маска крайнего омерзения.
- Случилось то, - заорал он, - что из полиции позвонили в компанию и сообщили, что моя дочь грязная шлюха, предпочитающая девочек и устраивающая драки в притонах для таких же извращенцев! Случилось то, что меня вышибли с работы! Выставили после двадцати лет упорного труда! И все из-за маленькой, никчемной сучки! Я чуть не сгорел от стыда! Мне хотелось умереть и не слышать всего этого!
Таня смотрела на отца широко открытыми глазами. Страх боролся в ее душе с гневом, несправедливостью и непонятной жалостью к этому человеку, так похожему на папу.
- Ты сошел с ума, - прошептала девушка, - ты просто не в себе!
- Да ты хоть понимаешь, что значила для меня эта работа?! – заревел Гамов, - Твои куцые мозги способны принять, чего ты меня лишила?!
- Ты сошел с ума, - повторила Таня.
- Перестань повторять это, грязная лесбиянка! - Петр Алексеевич выхватил из-за пояса маленький черный револьвер, найденный в сейфе. Отец взвел курок и направил оружие на девушку. Таня прижалась к стене. - Ты химера! Знаешь, кто это? Это мерзкое, уродливое, многоликое создание! Самое неестественное и грязное существо на свете!
Девушка молча смотрела на отца и думала, что он всегда был для нее идеалом мужчины. И что если бы у нее все-таки появились серьезные отношения с парнем, то она бы, конечно, хотела видеть в нем черты папы. Но сейчас идеал целился в нее из пистолета и брызгал слюной, захлебываясь от ненависти. Она отвела взгляд и увидела фотографию в рамке, которую всегда возила с собой. На снимке смеющийся мужчина держал над головой глазастую пятилетнюю девчонку, заливающуюся веселым хохотом. Фотографию сделала мама, когда они гуляли в зоопарке. На заднем плане можно было различить любопытную голову жирафа, выглянувшего из вольера, чтобы попасть в кадр. Петр Алексеевич проследил за взглядом дочери.
- О да, - проговорил он, - ты тогда была не такой, как сейчас! Милый ребенок, правда? Но, знаешь что, Танечка? Если бы я тогда, в ту самую секунду, узнал, кем ты вырастешь, то без раздумий швырнул бы тебя в загон к какому-нибудь хищнику!
Раздался короткий звонок, похожий на сигнал будильника. Гамов переложил револьвер в левую руку, достал из внутреннего кармана черного пиджака мобильный телефон.
- Гамов. Слушаю.
- Петр Алексеевич! – зазвенел в ушах бодрый голос Чистова, - Петр Алексеевич, надеюсь, вы не наделали каких-нибудь глупостей? Ну, по крайней мере, вы не покончили с собой!
- Что вам нужно? – грубо спросил Гамов.
- Да не обижайтесь. Просто вы ушли в таком состоянии, что подумать можно было всякое. Слушайте. Произошла чудовищная ошибка, ужасное недоразумение! Что-то не давало мне покоя, и я перезвонил в полицию. Вчера они задержали другую Татьяну Гамову! И эта, другая, не имеет к вашей дочери никакого отношения! Представляете, какое совпадение?
- Интересное. - Холодно заметил Петр Алексеевич. Он подумал, что Чистов знает, что он решил разобраться с лживой тварью, вот и пытается вмешаться. Но вот как начальник отдела кадров узнал об этом? Загадка заставила его наморщить высокий лоб и чуть-чуть, нехотя, опустить руку с пистолетом.
- Потрясающее, Петр Алексеевич! Но это еще не все! У этой девушки отец действительно когда-то давно работал в «АФН». То ли с испугу, то ли от количества выпитого, но она назвала полиции его старое место работы. Да у них даже фамилии разные! Но в такие тонкости вдаваться не стали, зато сразу настучали нашему шефу.
Гамов опустил пистолет и тяжело осел на маленький розовый пуфик.
- Что же теперь? – с осторожной надеждой спросил Петр Алексеевич.
- Да теперь все замечательно! Я тут же пошел к старикам и обрек их на глубокое чувство вины. По крайней мере, до следующего квартала. Завтра шеф ждет вас у себя. Учтите, что я не жалел красок, описывая ваш шок, поэтому не мямлите у него что-нибудь типа: «да ничего страшного» и «всякое бывает». Берите все, что предложат! Лучше оплачиваемый отпуск. Думаю, что ваш путь в этой компании, и так не слишком тернистый, теперь будет просто усеян лепестками роз! Мне пора бежать, так что до завтра! Надеюсь, что поднял вам настроение.
Не попрощавшись и не поблагодарив, Гамов выключил телефон.
Таня по-прежнему сидела на кровати и смотрела в одну точку. Отец сполз с пуфика и на коленях подполз к дочери, по пути положив пистолет на пол.
- Дочка, - пролепетал Гамов, - ты прости меня, ладно? Понимаешь, произошла ошибка. Глупая, нелепая ошибка. Мне сказали, что ты лесбиянка, сказали, что ты устроила
