как лучшую подругу Ирочки. Впрочем, я чувства свои не выказал. А!..
И я опять заметил, как Сергей с досадой махнул рукой. Голос его понизился.
- Да-да, - к чему-то сказал.
- Да, - повторил.
Я уже давно уловил и ритм Сергеева рассказа, поэтому, когда он долго молчал, я терпеливо ждал. Я знал, что продолжение последует - ему это надо.
- А Володя махом напился. Уже через полчаса с ним говорить стало невозможно. Его заумные, туманом покрытые речи, здорово нам с Любой мешали. А мы мечтали о будущем ребёнка. И такой прекрасной нам жизнь казалась!.. В общем, хороший вечер. Буквально на неделю я зарядился настроением.
- Давайте остановимся, - вдруг снова попросил меня Сергей. Я остановился, он вышел из машины. Подставив лицо к солнцу, закрыл глаза. Стоял в продолжении нескольких минут. В следующий момент, сунув голову в открытое окно дверцы, с сожалением сказал.
- Вот оно, солнышко. Кругом, - внимательно поглядел на меня, непонятно за что, извинился.
- А через неделю, в воскресенье, - когда мы тронулись, продолжил Сергей, - я опять шёл к сестре. Опять накрапывал дождь и опять меня выбежала встречать племянница.
- А я тебя ждала, - подбегая и беря меня за руку, призналась девочка. - Поиграю, поиграю на пианине...
- Пианино, - поправил я.
- Ну да, на пианине и скорее к окну. Думаю, не идёт ли дядя Серёжа. А тебя всё нет и нет. А потом смотрю: ты из-за угла появился - я скорей бежать. Ты знаешь, - без передышки щебетала она, - я песенку сочинила. Хорошая такая, при хорошая. Папа говорит чё попала, а мне нравится. Я тебе поиграю тебе её сейчас.
- А что отцу-то не нравится, - машинально задал я вопрос и в ответ услышал.
- Да он пьяный был. А её ведь слушать надо. Я при нём не играю. Ругается он. Говорит: хватит дурью мается, в ушах звенит. Вот пойдёшь в музыкальную, тогда играй - хоть слушать будет что. А сам, как только по телевизору показывают игру на пианине, так он выключает. А мне так хочется послушать, - не зло пожаловалась Ирочка. Губки её надулись, личико омрачилось. Но тут же всё это пропало, она улыбнулась. - Хорошо хоть он часто пьяный. Я успеваю наиграться. Его то нет, то он спит и ничего не слышит.
- Вот так-то! - многозначительно обратился Сергей ко мне.
- А песенка хорошая. Вот увидишь. Тебе она понравится, я знаю.
- Да-да. Она знала, что мне её песенка понравится.
И я потом слушал. Дома у них никого не было, нам никто не мешал. А песенка... набор непонятных звуков. Но она что-то улавливала в этом. Хм. Чудно она играла: вот нажмёт несколько клавиш с разной продолжительностью, потом говорит: "А дальше, дядя Серёжа, ля, ля, ля и вот тут ещё ля-лям, ля-лям", - и нажимала дальше клавиши, как бы продолжая.
А вы знаете, не вызвало всё это у меня улыбки. Я с уважением отнёсся к её труду. Потом она уставала, садилась со мною рядом на диван и совершенно откровенно посвящала меня в свои планы. Ей не мыслилось жить без "моей, - как всё-таки называла, - пианине". Поверти, Николай...
Что он дальше хотел сказать, для меня осталось загадкой, но, думаю, сильное чувство его одолевало. До того сильное, что и слов-то подходящих, по-всему, найти не удалось. Бывает так.
- Мы с ней пробыли до самого прихода Любы - часа три, четыре. Сестра пришла усталой, но, увидав меня, обрадовалась. Кинулась хлопотать у электропечи. Однако, всё, что меня интересовало, я выяснил и на чай согласился, скорее всего, из вежливости. Мы сидели, вяло беседовали, попивали чай. Так и прошёл бы вечер скучно, бессодержательно, не начни она рассказывать об подружки Ирочки. Девочка к этому часу ушла: за ней зашла та самая её лучшая подруга. Собственно, потому-то и завела Люба разговор.
- Не хочу я чтобы они дружили, - так она начала. - Вот хоть убей, Серёжа, а не хочу.
Сергей заёрзал на сиденье, потом достал платочек, долго держал его в кулаке правой руки. А когда заговорил, то в голосе появилась дрожь.
- Знаете, у моей сестрёнке с детства очень чувствительным было сердечко, - он помолчал и тихо-тихо добавил, - к бедам, - виновато улыбнулся, развёл руками и я почему-то представил, как его сестра Люба встречая его в день покупки пианино, развела точно так же руками и... посторонилась.
А жили они над Любой: у Любы первый этаж, у них второй. Учились в одном классе. И Люба с её матерью работали на одном производстве и даже в одном цехе. Вот ведь факт! В тот день, неделю назад, когда купили пианино, соседка приходила тоже посмотреть. Видно её дочь ей рассказала. Походила вокруг молча и, ничего не сказав, удалилась. А дня через два встретила Любу (Любе показалось, что не случайно) и, как бы промежду прочем, заявила: "Мы тоже купили пианину. Приходи, посмотришь". Любы у нас хоть и не падкая на такого рода сенсации, но здесь ей что-то изменило - собралась и пошла.
Пианино оказалось иностранного производства. Где достали - Бог весть. Конечно же, шикарное и стоило, конечно же, не как "Кузбасс". На вполне резонное замечание Любы - стоило ли для ребёнка, который может и учиться-то не будет, так тратиться - Алла (имя соседки) не задумываясь ответила: мы-де для своего дитя не жалеем ничего.
Она ещё о них рассказывала кое-какие вещи. Помню, интересные, но мне в память приходит только вот это, да ещё пожалуй...
Когда мы прощались, Люба вдруг ни с того, ни с сего заявила.
- Не знаю, Серёж, что меня касается, то я на всё пойду из-за ребёнка. Ведь у нас только-то и счастья, что дети: им хорошо и нам хорошо, им весело и нам весело, им плохо - нам вдвойне хуже.
Тогда этим словам я значения не придал!..
3. - Так вот. Приняли ведь её, - Сергей расцветает в улыбке, заражая и меня. Чему-то и я радуюсь. - Было там, на класс фортепиано, - он с хитринкой щурит глаза, - пять девочек и один мальчик, - прерывается, - а что я говорил? - и не дождавшись моего солидарного кивка, продолжил.
- Устроились, да ещё как! - это Люба говорит, - делает пояснение Сергей.
- Нет, нет, мам, я дяди Серёже расскажу, я мам, - в нетерпении перебивает её Ирочка и оставляет моей сестрёнке (иронизирует Сергей) всего-то возможности комментатора, чем та и пользуется.
- Мы с Алкой их водили.
- Тётенька там такая была: говорит слух у ней хороший.
- Да. Похвалила.
- Меня и записали в первый класс. К этой, как иё звать-то... ну... - Ирочка наморщивает лобик, но потуги её напрасны и тогда за помощью она обращается к Любе.
- Мам, как звать-то учительницу.
- Ну вот, уже и забыла, - укоряет её добродушно сестра и напоминает, - Маргарита Ивановна, звать её. Запоминай.
- Да я запомнила, - звенит колокольчик. - Знаю Ивановна. А вот забыла, что впереди.
- Маргарита впереди.
- Ага, дядя Серёжа, она, - подтверждает Ирочка. - Маргарита Ивановна, - и с сожалением выдыхает, - скорей бы в школу.
Минутного замешательства дочери хватает Любе ненадолго перехватить инициативу.
- Учительница молодая, - ставит быстренько она меня в известность. - Одета модно. Такая на ней юбочка... - начинает было сестра, но взглянув на Ирочку, торопливо заканчивает, - вообщем, девушка приятная. Объяснила, что нужно иметь к учёбе, где взять.
- А знаете, с какой жадностью я их слушал. Невозможно вообразить. Для меня желанными были даже рутинные подробности, не говоря уже о мелочах незначительных. И когда она решила проверить слух у дяди, тут уж...
И Сергей постарался как можно достовернее передать мне свой экзамен.
- Я подчинялся ей во всём, - он грустно улыбнулся. Виделось мне это со стороны. Отвлекаться от вождения мне нельзя было - очень сложный участок преодолевал. Но рассказ свой он не прекратил.
- Знаешь, дядя Серёжа, я тебе сейчас покажу, как меня принимали. Вот смотри, - Ирочка завертелась что-то ища. - А, вот, - подняла палочку, сконфузилась. - Пианины нет. (Были они у меня.) Я сейчас покажу. Вот, смотри. Мар... Мар... Мам, не говори, не говори. Я вспомню. Ага, вот. Мар-га-рита, - да? - Ивановна вот так вот побила по клавише (ведь запомнила термин!), - она подошла к окошку веранды и начала показывать, но этого ей показалось мало. - Счас, обожди, - бросила Ирочка мне и нагнувшись отыскала ещё одну палочку. - На, дядя Серёжа, вот делай так же, как я. Стучи, - попросила она.
Я простучал.
- Вот, вот, вот. А теперь вот так вот, - усложнила она задание.
Я отлично понимал к чему клонит ребёнок, поэтому-то и изменил несколько конец подражания. Это вызвало неимоверную радость.
- Вот видишь, вот видишь, - подпрыгнув и хлопнув в ладоши, зачастила племянница, - видишь, как трудно. Ты же неправильно постучал в конце. Ха-ха-ха-ха. Я вот как стучала, а ты вот, - Ирочка показала и я с удовлетворением отметил наличия у ней музыкальной памяти.
- Вот так-то! - не без гордости добавил Сергей.
Долго ещё шла проверка дядиного, то есть моего слуха. Наконец найдя его слабоватым и подивившись: как же это я ходил в музыкальную? - Ирочка направилась в сад, "посмотреть, - как выразилась, - что там поспело".
Люба этого и ждала - ей давно уже не терпелось проинформировать более подробно меня.
- Алка недовольная пошла, - почему-то с неё начала. - Я, вижу, обиделась на меня. А за что - и сама не пойму.
Я постарался успокоить сестру.
- Да ну и Бог с ней. Стоит ли в этот день огорчаться. Вон вы какие довольные пришли, - напомнил.
Люба со мною вроде бы согласилась, однако заявив.
- Да как-то неприятно сознавать себя в чём-то виноватой. А обиделась она здорово: я её знаю не первый год.
Ну, а дальше...
- Ведь встала сегодня - знаешь во сколько? И не гадай - бесполезно. Шести не было. Я проснулась, а она уже одетая. Стоит перед пианино и, нажимать-то боится, а как всё равно играет: пальцами по воздуху. Я лежала, смотрела - время семь. Думаю: надо вставать. Оделась, в восемь пошли к Алке, за ними. Наряжались, наряжались они - я думала вообще не дождёмся. Дождались. Ну-у, Оксанка и на пианино-то ни разу не взглянула. Пошли. Приходим. А народу-то и не очень. Сейчас ведь мода в спорт манеж всех пристраивать. Ждём. Начали принимать. Оксанка с Алкой вперёд попали. Не долго там были. Выходят - довольные такие. На подготовительные, говорят, взяли, подготовиться, сказали, немножко надо. Пошли мы. Прослушали мою. Ну что, говорят, можно сразу и в первый класс. Посидели, посидели. Потом одна и говорит - я так поняла: директор - вот этой самой Маргариты Ивановны: возьмёте себе в класс? А та говорит: с удовольствием. Ну, начала объяснять как, чё, почему. Вообщем, неплохая учительница. Правда, молода. Только что, наверное, из училища. Да какая разница.
Сергей прервался.
- Я уж после узнал, что подруга Ирочки попала на подготовку тоже к Маргарите Ивановне.
И совсем уж не к месту, мне показалось, он вдруг перевёл разговор на себя
- А ведь и я водителем работаю. На большегрузе. Татру знаете, конечно.
- Ну и как, - преодолевая нежелание вести эту тему, спросил я.
- Да как. Нормально.
Мы помолчали. Разговор явно не клеился.
- Простите. Вот вы помните, когда мы ехали через село "Береговое", то там на обочине, у края асфальта дети играли. Ведь совсем ещё глупышки.
Я выжидал, глядя на собеседника.
- Помните, - решил он. - Так вот, меня что заинтересовало: вы почему не остановились и не сделали им замечание, а объехали эту "компанию" с левой стороны?
"Как почему?" - подумал оскорблённо я и не смог в своё оправдание привести более-менее веского слова.
- Вот видите, -
